городках были сходного пошиба, но именно салинасский Ряд причастен к нашему
повествованию.
Кастровилльской улицей. Ее теперь именуют Рыночной, бог знает почему. Раньше
улицу называли по тому поселку или городу, куда она направлена. Так,
Кастровилльская через девять миль приводила в Кастровилль, Алисальская вела
в Алисаль - и так далее.
ниже ее косо, с севера на юг, пересекает линия Южной Тихоокеанской железной
дороги, а с востока на запад - улица, названия которой, хоть убей, не помню.
Если повернуть по этой улице налево, за линию, то окажемся в Китайском
квартале. А повернем направо - и перед нами Ряд.
стояла глубокая, поблескивающая, а летом глина колеистой дороги твердела,
как железо. Весной на обочинах росла высокая трава - овсюг, просвирник
вперемежку с дикой горчицей. Ранними утрами на дороге шумели воробьи над
конским навозом.
нес из Китайского квартала запах жареной свинины, гнильцы, черного табака и
опиума? А помните удар большого гонга в китайской кумирне и как этот
густо-блеющий звук долго-долго держался в воздухе?
развалюшками, как бы стремились спрятаться за внешней обветшалостью,
укрыться от улицы за одичало заросшим палисадником. Помните, как шторы были
вечно спущены и лишь полоски желтого света пробивались по краям? И слышен
был оттуда только глухой, легкий шум. Вот открылась передняя дверь, впустила
деревенского парнягу, послышался смех и, скажем, тихий грустно-сладкий звук
раскрытого рояля, где поперек струн лежит цепка от туалетного бачка, - и
дверь захлопнулась, и опять все заглохло.
извозчик, и высадит четверых-пятерых осанистых мужчин - богачей или видных
чиновников - из правления банка или из суда. Пет завернет за угол дожидаться
на козлах своих седоков. А спугнутые им коты струйчато скользнут через
дорогу в высокую траву.
товарный поезд из Кинг-Сити прогромыхает мимо Кастровилльской улицы и дальше
в город, и слышно, как будет отпыхиваться, вздыхать на станции. Помните?
сентиментальных преданиях. Есть что-то притягательное для мужчин в такой
мадам. Она сочетает в себе сметку дельца, крепость боксера-профессионала,
чуткость товарища, юмор трагедийного актера. Вокруг нее образуются легенды,
но - как ни странно - легенды не сладострастные. Воспоминания о ней касаются
всего, но только не постели. Старые клиенты помнят и живописуют ее как
человеколюбицу, умелую лекарку и классную вышибалу, как поэтессу чувственных
страстей, но отстраняющуюся от их телесности.
женщины: Дженни, именуемая иногда Пердуньей Дженни, и Негра, владевшая и
правившая Луговинкой. Дженни была баба свойская, умела хранить тайны, у нее
можно было и деньги тайно призанять. О Дженни существует в Салинасе
множество рассказов.
устрашающим темным достоинством. Ее сумрачные карие глаза, глубоко сидящие в
орбитах, смотрели с философской скорбью на мир, полный безобразии. Она вела
свой дом, точно собор, где служат грустному, но тем не менее напрягшему свой
лук Приапу. Если вам желалось смеха и веселого тычка под ребра, вы шли к
Дженни и получали все это сполна; но если неизбывное ваше одиночество
исходило вселенской слезной тоской, вы направлялись в Луговинку. И, выйдя
оттуда, вы чувствовали, что пережили нечто суровое и важное. Это вам не в
сене вдвоем поваляться. Не день и не два потом мерещились вам темные
прекрасные глаза Негры.
старожилки враждебно всполошились, тревожась за своих прихожан. Они
объединились было, чтобы выжить Фей, но обнаружили, что она хлеб у них не
отбивает.
груди у нее слoжнo было поплакать, она погладит по голове и утешит. Суровый
секс Негры, развеселый кабак Дженни имели своих приверженцев, и Фей их не
переманила. Ее дом стал прибежищем для половозрелых сопляков, скулящих над
утраченной непорочностью и жаждущих потратиться еще. У Фей обретали себе
ободрение горе-мужья, получали компенсацию те, кому достались холодные жены.
Тут вы как бы входили в бабушкину кухоньку, уютно пахнущую корицей. И грех,
приключавшийся с вами у Фей, был простителен. У нее в доме салинасские юнцы
вступали на тернистый путь секса самой гладенькой, нежноцветной дорожкой.
Фей была славная женщина, не очень умная, по-своему высоконразстгенная и
ничего скандального не допускавшая. Все ей доверяли, и она всем доверяла.
Узнаешь Фей поближе - и не захочешь ей вредить. Ее заведение не соперничало
с двумя другими. Оно их дополняло.
борделе девушки бывают весьма схожи с хозяйкой - отчасти потому, что она
подбирает подобных себе, отчасти же потому, что v хорошей хозяйки все дело,
весь дом носят ее отпечаток. У Фей редко можно было услыхать скверное или
сальное слово. Отлучка в спаленки, оплата происходили так тихо,
неподчеркнуто, словно бы по случайности. В общем и целом дом у нее был
отменнейший, и это знали шериф и начальник полиции. Фей делала щедрые взносы
во все благотворительные фонды. С омерзением относясь к венерическим
болезням, она оплачивала регулярный медосмотр своих девушек. Риск заразиться
у Фей был столь же мал, как от учительницы из воскресной школы. В скором
времени Фей стала солидной и вполне приемлемой гражданкой растущего города
Салинаса.
2
дамой держится, такая образованная. Фей пригласила ее в свою недоступную для
клиентов спальню и расспросила гораздо подробнее, чем любую другую желающую.
А желающих работать в борделе всегда достаточно, и Фей, как правило, умела
раскусить их тут же. И мысленно распределяла по разрядам - ленивая,
мстительная, похотливая, неудовлетворенная, жадная до денег или до
известности. Но Кейт не подходила ни под один такой разряд.
сюда. Да вам стоит пальцем шевельнуть, и у вас будет муж, и экипаж, и
особняк здесь в городе, - говорила Фей, вертя широкое обручальное кольцо на
толстеньком мизинце.
объяснении. От моего молчания зависит счастье очень близкого и дорогого мне
человека. Пожалуйста, не надо.
своего ребеночка, и долго-долго никто об атом не знал. Теперь у этой девушки
красивый дом и муж в... Ну вот, чуть не выболтала адрес. А я скорее язык
себе откушу. У вас ребенок, душенька?
сжало горло; наконец она прошептала:
стоит. Фей чувствовала - что-то у Кейт нечисто; но если заведению вреда не
будет, то, в сущности, Фей это не касается.
вошла в работу. И если клиенты возвращаются снова и снова и спрашивают
именно ее, то, значит, она кой-чего стоит. Смазливого личика тут
недостаточно. Фей стало ясно, что Кейт в деле не новичок.
во-вторых, поладит ли она с другими девушками. Если сварливая, со вздорным
характером - для дома ничего нет хуже,
всем понравиться. Помогает девушкам прибирать их комнатки. Ходит за ними,
когда захворают. Участливо советует в житейских затруднениях, любовных
бедах. А обзавелась деньгами - и деньги всегда готова одолжить. Не девушка,
а прелесть. Лучшею подружкою всем стала.
жалеет и вдобавок увеличила число клиентов. При ней вскоре образовался
постоянный контингент. А какая внимательная! Все дни рождения помнит, и
непременно у нее готов подарок и торт со свечками. Фей поняла, что Кейт для
нее - клад.
в кресле, пей пиво и клади в карман половину всего заработанного девушками.
Но в действительности это отнюдь не так. Девушек надо кормить, а значит,
закупать продукты, держать повара. И с прачечной, с бельем хлопот куда
больше, чем в любой гостинице. И надо следить, чтобы девушки были здоровы и
веселы, а ведь иные и злобиться умеют. Число самоубийств надо сводить до
самого-самого минимума: проститутки, особенно стареющие, склонны хвататься
за бритву, а от самоубийц дому худая слава.
экономию, то можно влезть и в убытки. Так что Фей обрадовалась, когда Кейт
предложила помогать в закупках, в составлении меню; непонятно лишь, как
ухитрится Кейт находить время. Но ухитрилась, - и в первый же месяц
Никитин Юрий
Мурич Виктор
Орлов Алекс
Каменистый Артем
Акунин Борис
Гюго Виктор