лежала лишь пачка аккуратно перевязанных бумаг и чековая книжка. Я схва-
тил бумаги, желая скорее посмотреть, что под ними. Но Нейрс опустил на
мою руку тяжелую ладонь.
иски аккуратно, а не устраивать свалку.
чайно серьезным видом, словно нарочно стараясь затянуть время. Казалось,
он совсем забыл о снедающем меня нетерпении, потому что, кончив чтение,
еще несколько минут сидел, погруженный в свои мысли, что-то насвистывая,
и только потом, снова сложив и связав бумаги, продолжил осмотр. Я увидел
ящик из-под сигар, перетянутый куском лески, и четыре туго набитых ме-
шочка. Нейрс достал нож, перерезал леску и открыл ящичек. Он до половины
был наполнен золотыми монетами.
лись серебряные монеты разного достоинства. Нейрс молча принялся перес-
читывать серебро.
свои расходы? А это чековая книжка на суммы, выданные ему судовладельца-
ми? И он все это оставил здесь?
занятия.
ребра - около девятнадцати фунтов. Затем мы убрали деньги назад в сунду-
чок.
представляете себе, насколько это странно. Вы спрашивали о деньгах, а
меня совсем сбили с толку бумаги. Известно ли вам, что капитан корабля
распоряжается судовой кассой, выплачивает жалованье матросам, получает
плату за фрахт и деньги с пассажиров, а кроме того, производит закупки в
портах? Всем этим он занимается как доверенный агент судовладельца и
вместе с отчетом представляет квитанции, доказывающие его честность. По-
верьте мне, капитан корабля скорее забудет панталоны, чем расписки, ко-
торые являются гарантией его репутации. Я знаю случаи, когда люди тону-
ли, стараясь спасти такие вот документы. И люди довольно скверные. Но
это - дело чести капитана. А вот никуда не спешивший капитан Трент, ко-
торому ничто не грозило, кроме бесплатной поездки на английском военном
корабле, бросил их здесь. Я знаю, факты против меня, но все-таки я гово-
рю вам, что это невозможно.
нии, тщетно напрягая мозг в поисках какой-нибудь разгадки этих тайн. Я
был настолько поглощен своими размышлениями, что не замечал ни брига, ни
лагуны, ни островков, ни кружащих над нами чаек, ни палящих лучей солн-
ца, ни даже угрюмого лица капитана, сидевшего рядом. Мой ум превратился
в школьную доску, на которой я писал и стирал всевозможные гипотезы,
сравнивая их со зрительными изображениями, хранившимися в моей памяти. Я
добрался наконец до сцены в кафе, я снова вглядывался в лица капитана
Трсята и его матросов, как вдруг передо мной встало лицо гавайца.
ги. - С капитаном Трентом я видел гавайца, а в газете писали, что кок -
китаец. Я пойду осмотрю его койку и разберусь, в чем дело.
что-то совсем вымотался.
можно было вынести из кают-компании, каюты старшего помощника и капита-
на, лежало в куче у штурвала. Но за переднее помещение с двумя койками,
где, по мнению Нейрса, жили второй помощник и кок, мы еще не брались.
Туда-то я и пошел. Эта каюта была почти пуста. К переборке было приклее-
но несколько фотографий - одна весьма непристойная. Единственный сунду-
чок оказался открытым и, как все, которые мы уже осматривали, частично
обысканным. Несколько дешевых романов, хранившихся в нем, неопровержимо
доказывали, что его хозяином был европеец. Китайцу они были бы ни к че-
му, а даже самый грамотный гаваец удовлетворился бы одним. Очевидно, ко,
к помещался не на корме, а где-то в другом месте.
ли оттуда птиц, так что я мог войти в него без всяких помех. Одна из
дверей была теперь снаружи завалена кулями с рисом, и поэтому в камбузе
царил полумрак. Было очень душно, в воздухе вились тучи мух. Часть ку-
хонной утвари валялась на полу, - может быть, камбуз покинули в большой
спешке, а может быть, виновниками беспорядка были птицы. Пол, как и па-
луба, прежде чем мы ее вымыли, был покрыт слоем гуано.
дерева, обитый медными полосами. Такие сундучки любят китайские моряки,
да, собственно говоря, и все моряки, плавающие по Тихому океану. Таким
образом, внешний вид сундучка мне ничего не сказал, а содержимое его мне
удалось увидеть не сразу. Как я уже упоминал, все остальные сундучки бы-
ли открыты, и часть хранившихся в них вещей валялась рядом (то же мы об-
наружили и в кубрике, который осмотрели позже), и только этот был закрыт
и даже заперт на замок.
рыться в хранившихся там вещах. Сперва мои руки шарили по ситцу и полот-
ну. Затем я вздрогнул от неприятного прикосновения шелка и вытащил нес-
колько шелковых полос, покрытых таинственными иероглифами. Они разрешили
все мои сомнения: я узнал в них занавески, которые любят вешать на кро-
вати китайцы-простолюдины. Но и в других доказательствах недостатка не
было: ночная рубашка непривычного покроя, трехструнная китайская скрип-
ка, узелок с разными корешками и травами, а также изящный приборчик для
курения опиума с порядочным запасом этого наркотика. Совершенно очевид-
но, "то кок был китаец, но в таком случае кто такой Джозеф Амалу? Или
Джозеф украл сундучок, а потом поступил на бриг под вымышленным именем?
Это, конечно, было возможно, но такое объяснение только еще больше запу-
тывало дело. Почему этот сундучок был брошен нетронутым, а все остальные
вскрыты? И откуда у Джозефа взялся второй сундучок, с которым, как ска-
зал нам портье, си отправился в Гонолулу?
развалился на куче вещей, нагроможденной нами у штурвала.
не только на мою долю.
ец этот забыл в нем свой опиум!
что вы побиты.
посмотрел на них, чувствуя, что пока не способен к новым открытиям.
Неужели вы не видите? - И он провел грязным пальцем по верху первой
страницы. - "Сидней морнинг геральд", 26 ноября". Неужели вы не понимае-
те? Ведь когда эта газета вышла в Австралии, "Летящий по ветру" был в
Гонконге, а через двенадцать дней уже находился в открытом море. Каким
же образом газета из Австралии могла попасть в Гонконг за двенадцать
дней? А ведь до того, как Трент очутился здесь, он не встречал ни одного
корабля, не заходил ни в один порт. Значит, она могла попасть к нему ли-
бо здесь, либо в Гонконге. А где именно - решайте сами. - И он снова ус-
тало опустился на груду одежды.
кроме карандаша и какого-то сточенного ножа.
ряк и указали мне на множество несообразностей, связанных с морским де-
лом. Я же художник, и разрешите сообщить вам, что эта находка не уступа-
ет по странности всему остальному. Такими ножами художники наносят крас-
ку на холст или чистят палитру. А карандаш этот - 3-Б фирмы "Виндзор и
Ньютон". Мастихин и карандаш 3-Б - на торговом бриге! Это противоречит
всем законам природы.
мотрите, как он заточен; во всяком случае, не для того, чтобы писать.
Таким кончиком писать невозможно. Художник? И прямо из Сиднея? Откуда он
мог взяться?
чтобы он проиллюстрировал судовой журнал.
ное дело. Большую часть вашей жизни вы провели в море. Вам, вероятно,
приходилось видеть много беззаконий, а слышали вы о них, должно быть,
еще больше. Как по-вашему, что это? Комбинация со страховкой? Пиратство?
Что может за этим крыться? Зачем понадобилось все это проделывать?
своей жизни я провел в море, и я действительно знаю много способов, с
помощью которых нечестный капитан может нагреть руки или обмануть судов-
ладельцев. Таких способов немало, но гораздо меньше, чем вам кажется. И
ни один их них не был пущен в ход Трентом. Все это дело - сплошная бесс-
мыслица, не имеющая никакого разумного объяснения. И не впадайте в заб-
луждение, свойственное большинству жителей суши: капитану совсем не так
Белов Вольф
Корнев Павел
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман