видел, как опиум прятали на пакетботе... Так чего же ты до сих пор мол-
чал?
награду. Понятно?
жет быть, там не только рис, может быть, там и опиум?
прав, а может быть, и ошибается. Скорее всего он прав, потому что больше
этой дряни быть как будто негде, но, с другой стороны, если он ошибает-
ся, мы уничтожим зазря полтораста тонн хорошего риса. Об этом стоит по-
думать.
шанса. А рис - это ерунда: рис нас не обогатит и не спасет от разорения.
на тонну), сложенные на палубе, забили весь шкафут и нос. Нам предстояло
вскрыть шесть тысяч кулей и исследовать их содержимое, попутно уничтожив
сто пятьдесят тонн ценного пищевого продукта. И, надо сказать, то, как
протекала эта необычная работа, вполне отвечало ее необычной цели. Все
мы, вооружившись длинными ножами, набросились на штабеля риса. Каждому
был отведен отдельный участок, и он, вспоров ближайший куль, начинал
рыться в нем руками, а затем высыпал рис на палубу. Вскоре повсюду уже
виднелись белые рассыпающиеся кучи, которые непрерывно росли, а потом
рассыпались дальше по палубе. Через несколько минут рис заполнил все же-
лоба и даже лился в море из шпигатов.
кие птицы. При виде такого огромного количества еды они совсем обнаглели
и с пронзительным криком кидались на людей, задевали нас крыльями, вых-
ватывали зерно прямо из рук. Матросы, исцарапанные в кровь их острыми
клювами и когтями, отбивались от них ножами, а потом снова принимались
рыться в рисе, не обращая внимания на раненых пернатых, которые бились у
их ног. Это была странная картина - тучи птиц, парящих над палубой, бе-
лые кучи риса в пятнах птичьей крови, люди, охваченные золотой лихорад-
кой, вспарывающие куль за кулем и что-то громко выкрикивающие, а над
всем этим огромная паутина такелажа и яркая синева тихоокеанского неба.
Матросы трудились в надежде получить пятьдесят долларов, а я пятьдесят
тысяч. Неудивительно, что мы не жалели ни птиц, ни риса.
вспоровший очередной куль, вытряс из него вместе с рисом завернутую в
бумагу жестянку.
ек, - каждый, забыв о собственном разочаровании, радовался успеху поис-
ков. Через мгновение мы все столпились вокруг капитана и принялись дро-
жащими от волнения руками рыться в куле, откуда появлялась жестянка за
жестянкой - всего шесть банок, обернутых, как я упомянул, бумагой с ки-
тайскими иероглифами на ней. Нейрс повернулся ко мне и пожал мою руку.
Поздравляю вас, мистер Додд, с удачной мыслью.
принялись поздравлять меня и пожимать мне руки, у меня на глаза наверну-
лись слезы.
шивая одну из них в руке, - итого двести пятьдесят долларов на куль. За
дело, ребята! Мы еще до вечера сделаем из мистера Додда миллионера.
Ведь матросам уже не на что было надеяться. Но зато теперь стало очевид-
ным, что работаем мы не напрасно. Куль за кулем вспарывался и опустошал-
ся, мы уже ходили по колено в рисе, пот заливал нам глаза, спины и руки
у нас отчаянно ныли, и все же наш пыл не проходил. Настало время обеда.
Мы были слишком утомлены, чтобы есть, и так охрипли, что не могли гово-
рить, и все же, не успел обед прийти к концу, как мы уже снова зарылись
в рис. Когда наступил вечер, все до единого кули были вскрыты, и мы под-
вели удивительный итог нашим поискам.
необъяснимой. Из шести тысяч кулей контрабанда хранилась только в двад-
цати; в каждом оказалось тоже примерно по двенадцати фунтов опиума - в
общей сложности двести сорок фунтов. В Сан-Франциско опиум стоил немно-
гим дороже двадцати долларов за фунт, хотя в Гонолулу, где продажа его
была запрещена, за тот же фунт можно было выручить до сорока долларов.
Таким образом, по ценам Гонолулу стоимость опиума на борту "Летящего по
ветру" не достигала и десяти тысяч долларов, а по ценам Сан-Франциско -
даже пяти. Мы с Джимом заплатили за него пятьдесят тысяч долларов. А
Бэллерс готов был торговаться и дальше.
потеряно, что нам просто предстоит отыскать еще один тайник, и, разуме-
ется, мы так и подумали. Вряд ли какой-нибудь другой корабль обыскивался
с таким тщанием. Была осмотрена каждая балка. Были испробованы все
средства. День за днем, все больше отчаиваясь, мы продолжали терзать
бриг, подбадривая матросов обещаниями и подарками. Вечер за вечером мы с
Нейрсом сидели вдвоем в маленькой каюте, тщетно стараясь сообразить, не
просмотрели ли мы какую-нибудь возможность. И я готов отвечать головой,
что на всем корабле не осталось ничего ценного, кроме дерева, из которо-
го он был построен, и медных гвоздей. Таким образом, сомнений не остава-
лось: мы уплатили пятьдесят тысяч долларов, оплатили фрахт шхуны и вып-
латили чудовищные проценты в надежде, что нам удастся получить тысяч во-
семь чистой прибыли. Теперь же мы оказались банкротами и к тому же попа-
ли в чрезвычайно глупое положение. Нам предстояло стать всеобщим посме-
шищем. Надеюсь, я сумел сохранить внешнее спокойствие. Собственно гово-
ря, с того дня, когда мы нашли опиум, я ни на что больше не рассчитывал,
но мысль о Джиме и Мэйми терзала и жгла меня, и я замкнулся в себе, из-
бегая разговоров и выражений сочувствия.
по острову. Я понял, что он хочет о чем-то со мной поговорить, и, хотя
опасался, что последуют дружеские советы и утешения, вынужден был согла-
ситься.
марево. От блеска воды у нас начинали болеть глаза. Крики птиц и рев
прибоя сливались в одну дикую симфонию.
спросил Нейрс.
Гонолулу так Гонолулу...
испытания, в которых проверяется человек. Нам пришлось много работать в
самых тяжелых условиях, и мы ничего не сумели добиться. И за все это
время мы ни разу не повздорили. Я говорю это не для того, чтобы хвалить
себя: это моя обязанность, за то мне платят, для того я и пошел в море,
но вы - дело другое; для вас это было все внове, и мне очень нравилось,
как вы до самого конца не падали духом, трудились наравне со всеми и так
прекрасно сумели справиться со своим разочарованием. Ведь мы же все по-
нимаем, каково у вас сейчас на душе. И позвольте сказать мне вам, мистер
Додд, что во всем этом деле вы показали себя настоящим человеком и что
все вам сочувствуют и вами восхищаются. И еще хочу вам сказать, что я
принял это дело к сердцу не меньше, чем вы сами. Меня досада душит, ког-
да я думаю, что мы оказались побитыми. Да если б я думал, что от ожида-
ния будет какой-нибудь толк, я бы остался на этом острове, пока мы все
не перемерли бы с голоду.
мне сказать ни слова.
Теперь мы понимаем друг друга, вот и все. Я думаю, что вы можете мне до-
верять. А поговорить с вами я хотел о более важном деле: что мы будем
делать с "Летящим по ветру" и со всеми этими грошовыми тайнами?
это так оставлю. И, если этот самозваный капитан Трент еще жив, я его
отыщу, где бы он ни прятался.
Нейрс. - Она будет иметь большой успех. Не так-то часто репортерам уда-
ется наткнуться на что-нибудь подобнее. И я скажу вам, что будет дальше,
мистер Додд. Ее передадут по телеграфу, напечатают на первой странице
под огромными заголовками, власти придут в бешенство и дадут опроверже-
ние, и она сразит самозваного капитана Трента в каком-нибудь мексиканс-
ком кабаке и уничтожит самозваного Годдедааля в каком-нибудь портовом
ресторанчике на Балтике, и прихлопнет Харди и Брауна в каком-нибудь мат-
росском притоне в Гриноке. Нет никаких сомнений, что вы можете поднять
шум до небес. Вопрос только в том, хотите ли вы этого.
выставлять на всеобщее посмешище себя и Пинкертона. Мы ведь такие чест-
ные, что готовы торговать контрабандным опиумом; такие умные, что запла-
тили пятьдесят тысяч долларов за кота в мешке.
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Орлов Алекс
Распопов Дмитрий