кей; он бьет в цель на слух с большого расстояния и не однажды обвинялся
в разбое, а случилось как-то, что и в убийстве.
тель! Это его дюартский Маклин пожаловал таким званием, из снисхождения
к его слепоте. Только впрок оно, пожалуй, не пошло, - прибавил мои трак-
тирщик, - человек всегда в дороге, мотается с места на место, надо ж
проверить, исправно ли молодежь учит молитвы - ну, а это, само собой,
для него, убогого, искушение...
го, он отвел меня к кровати, и я улегся спать в самом безоблачном наст-
роении; ведь за каких-то четыре дня, без особой натуги, я одолел весь
путь от Иррейда до Тороси: пятьдесят миль по прямой, а считая еще и мои
напрасные скитания - что-то около ста, и, значит, пересек большую часть
обширного и неласкового к путнику острова Малл. И в конце такого длинно-
го и нелегкого перехода чувствовал себя к тому же куда лучше душою и те-
лом, чем в начале.
обе стороны Саунда принадлежат сильному клану Маклинов, и почти все, кто
погрузился со мною на паром, были из этого клана. Напротив, паромщика
звали Нийл Рой Макроб; а так как Макробы входят в тот же клан, что и
Алан Брек, да и на эту переправу меня направил не кто иной, как он, мне
не терпелось потолковать с Нийлом Роем с глазу на глаз.
лись мы очень неспоро. Ветра не было, оснастка же на суденышке оказалась
никудышная: на одном борту лишь пара весел, на другом и вовсе одно.
Гребцы, однако, старались на совесть, к тому же их по очереди сменяли
пассажиры, а все прочие, в лад взмахам, дружно подпевали по-гэльски.
Славная это была переправа: матросские песни, соленый запах моря, дух
бодрости и товарищества, охвативший всех, безоблачная погода - загля-
денье!
дели большой океанский корабль; он стоял на якоре, и поначалу я принял
его за одно из королевских сторожевых судов, которые зимою и летом крей-
сируют вдоль побережья, чтобы помешать якобитам сообщаться с французами.
Когда мы подошли чуть ближе, стало очевидно, что перед нами торговый ко-
рабль; меня поразило, что не только на его палубах, но и на берегу соб-
ралось видимо-невидимо народу и меж берегом и судном безостановочно сну-
ют ялики. Еще немного, и до нашего слуха донесся скорбный хор голосов:
люди на палубах и люди на берегу причитали, оплакивая друг друга, так
что сердце сжималось.
канские колонии.
фальшборт, с рыданьями протягивали руки к моим спутникам на пароме, сре-
ди которых у них нашлось немало близких друзей. Сколько еще это продол-
жалось бы, не знаю: по-видимому, все забыли о времени; но в конце концов
к фальшборту пробрался капитан, который среди этих стенаний и неразбери-
хи, казалось, уже не помнил себя (и не диво), и взмолился, чтобы мы про-
ходили дальше.
подхватили переселенцы, а там и их друзья на берегу, и она полилась со
всех сторон, словно плач по умирающим. Я видел, как у мужчин и женщин на
пароме и у гребцов, согнувшихся над веслами, по щекам струятся слезы, я
и сам был глубоко взволнован и всем происходящим и мелодией песни (она
называется "Прости навеки, Лохабер").
распознал в нем уроженца Эпина.
об этом человеке могут быть вести. Его зовут Алан Брек Стюарт. - И вмес-
то того, чтобы показать шкиперу свою пуговицу, попытался сдуру всучить
ему шиллинг.
ном так не поступает. Тот, кого вы назвали, находится во Франции, но ес-
ли б он даже сидел у меня в кармане, я бы и волосу не дал упасть с его
головы, будь вы хоть битком набиты шиллингами.
показал ему на ладони заветную пуговку.
ты и есть отрок с серебряной пуговкой, тогда ничего - мне велено позабо-
титься, чтобы ты благополучно дошел до места. Только ты уж не обижайся,
я тебе скажу прямо: одно имя ты никогда больше не называй - имя Алана
Брека; и одну глупость никогда больше не делай - не вздумай в другой раз
совать свои поганые деньги горскому джентльмену.
что пока он сам не сказал, тебе и не снилось, чтобы он мнил себя
джентльменом (а именно так и обстояло дело). Нийл, со своей стороны, не
выказывал охоты затягивать встречу со мною - лишь бы исполнить, что ему
поручено, и с плеч долой; и он без промедления начал объяснять мне доро-
гу. Переночевать я должен был здесь же, в Кинлохалине, на заезжем дворе;
назавтра пройти весь Морвен до Ардгура и попроситься на ночлег к некоему
Джону из Клеймора, которого предупредили, что я могу прийти; на третий
день переправиться через залив из Коррана и еще через один из Баллахули-
ша, а там спросить, как пройти к Охарну, имению Джемса Глена в эпинском
Дюроре. Как видите, мне предстояла еще не одна переправа: в здешних мес-
тах море сплошь да рядом глубоко вдается в сушу, обнимая узкими заливами
подножия гор. Такой край легко оборонять, но тяжко мерить шагами, а при-
рода здесь грозная и дикая, один грандиозный вид сменяется другим.
варивать, сторониться вигов, Кемпбеллов и "красных мундиров"; а уж если
завижу солдат, должен сойти с дороги и переждать в кустах, "а то с этим
народом добра не жди"; одним словом, надо вести себя наподобие разбойни-
ка или якобитского лазутчика, каковым, по всей видимости, и счел меня
Нийл.
рой, в каких разве только свиней держать, полной чада, и блох, и немно-
гословных горцев. Я досадовал на скверную ночлежку, да и на себя, что
так нескладно обошелся с Нийлом, и мне казалось - все так плохо, хуже
некуда. Однако очень скоро Я уверился, что бывает и хуже: не пробыл я
здесь и получаса (почти все это время простояв в дверях, где не так ел
глаза торфяной дым), как невдалеке прошла гроза, на пригорке, где стоял
заезжий двор, разлились ключи, и в одной половине дома под ногами забур-
лил ручей. В те времена и вообще-то во всей Шотландии не сыскать было
порядочной гостиницы, но брести от очага к своей постели по щиколотку в
воде - такое было мне в диковинку.
земистого человечка, степенного и толстенького, он шествовал не спеша,
косолапил и то и дело заглядывал в какую-то книжку, изредка отчеркивая
ногтем отдельные места, а одет был прилично, но просто, словно бы на ма-
нер священника.
давешний слепец с Малла: не кто-нибудь, а один из посланцев эдинбургско-
го общества "Распространение Христианских Познаний", коим вменялось в
обязанность проповедовать Евангелие в самых диких углах северной Шотлан-
дии. Его звали Хендерленд, и говорил он на чистейшем южном наречии, по
которому я уже начинал изрядно тосковать; а скоро обнаружилось, что,
кроме родных мест, нас связывают еще и интересы более частного свойства.
Дело в том, что добрый мой друг, эссендинский священник, в часы досуга
перевел на гэльский язык некоторые духовные гимны и богословские тракта-
ты, а Хендерленд пользовался ими и высоко их ценил. С одной из этих книг
я и встретил его на дороге.
нам было по пути. С каждым встречным, будь то странник или работный че-
ловек, он останавливался и беседовал; и хоть я, конечно, не мог разоб-
рать, о чем они толковали, но было похоже, что мистера Хендерленда в ок-
руге любят, во всяком случае, многие вытаскивали свои роговые табакерки
и угощали его понюшкой табаку.
поскольку они не касались Алана; целью своих скитаний назвал Баллахулиш,
где якобы должен был встретиться с другом: Охарн или хотя бы Дюрор, по-
думал я, уж слишком красноречивые названия и могут навести его на след.
среди которых он трудится, о тайных жрецах и беглых якобитах, об указе о
разоружении и запретах на платье и множестве иных любопытных примет тех
времен и мест. По-видимому, это был человек умеренных взглядов, он час-
тенько бранил парламент, в особенности за то, что изданный им указ стро-
же карает тех, кто ходит в горском костюме, а не тех, кто носит оружие.
комца о Рыжей Лисе и эпинских арендаторах; в устах человека пришлого,
рассудил я, такие вопросы не покажутся странными.
Андреев Николай
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Березин Федор