вести дух, посидеть, закусить и отхлебнуть из моей фляги. Потом двинемся
на Охарн, имение родича моего Джемса Глена, там мне надо забрать свое
платье, оружие и денег взять на дорогу; а потом, Дэвид, крикнем, как во-
дится: "Удача, ступай за мной!" - и попытаем счастья на вольном просто-
ре.
как опускается солнце прямо в могучие, дикие и нелюдимые горы, среди ка-
ких мне суждено было отныне странствовать с моим сотоварищем. Отчасти на
этом привале, отчасти после, на пути в Охарн мы рассказали друг другу,
что приключилось с каждым за это время; и кое-какие из Алановых похожде-
ний, самые важные и самые любопытные, я поведаю здесь.
нашарил меня глазами, тотчас потерял из виду, снова увидел, когда я уже
барахтался в водовороте, и напоследок успел разглядеть, как я цепляюсь
за рею. Это-то и вселило в него надежду, что я, может быть, все-таки вы-
берусь на сушу, и навело на мысль расставить для меня за собою те путе-
водные знаки, которые - за мои прегрешения - привели меня на злосчастную
эпинскую землю.
рузились в нее, но тут накатила вторая волна, еще огромнее первой, под-
няла бриг с рифа и, уж наверно, отправила бы его ко дну, если б он снова
не напоролся на торчащий зуб скалы. Когда корабль сел на риф первый раз,
он ударился носом, и корма его ушла вниз. Теперь же корма задралась в
воздух, а нос зарылся в море, и тогда в носовой люк, словно с мельничной
плотины, потоками хлынула вода.
белел. В кубрике еще оставались на койках двое тяжелораненых; видя, как
в люк хлещет вода, они подумали, что судно уже затонуло, и подняли такой
душераздирающий крик, что все, кто был на палубе, сломя голову попрыгали
в шлюпку и налегли на весла. Не отошли они и на двести ярдов, как нагря-
нул третий исполинский вал; бриг сняло с рифа; паруса его на мгновение
наполнились ветром, и он полетел, точно вдогонку за ними, но при этом
оседал все ниже; вот он погрузился глубже, еще глубже, как бы втянутый
невидимой рукою; и наконец над дайсетским бригом "Завет" сомкнулись вол-
ны.
тех предсмертных криков; однако не успели ступить на сушу, как Хозисон
словно очнулся от забытья и велел схватить Алана. Матросы, которым при-
каз явно пришелся не по вкусу, нерешительно топтались на месте; однако в
Хозисона будто дьявол вселился: он гремел, что Алан теперь один, а при
нем большие деньги, что это из-за него погибло судно и потонули их соб-
ратья, и вот случай разом и отомстить и взять богатую добычу. Их было
семеро против одного; и ни единого валуна вблизи, чтобы Алану хоть спи-
ной прислониться; а матросы стали уже понемногу расходиться и окружать
его.
ка... забыл, как, бишь, его зовут...
сов, не страшатся ли они возмездия, а потом и говорит: "Черт, тогда я
сам буду драться плечом к плечу с этим горцем!" Знаешь, не так уж плох,
этот рыженький, - заключил Алан. - Этот коротышка не совсем еще совесть
потерял.
вполне мне по вкусу. Понимаешь, Дэвид, он уж очень близко к сердцу при-
нял и гибель брига и вопли тех несчастных; думаю, в этом-то и разгадка.
не хуже других. Ну, а что Хозисон?
"Беги! ", - вот я и побежал. Видел только, как они сгрудились на берегу,
словно бы не очень сошлись во взглядах.
свалился мешком. Правда, я решил не задерживаться. На том конце Малла
есть, понимаешь, кемпбелловский клан, а для людей моего круга Кемпбеллы
- неподходящее общество. Не то я остался бы и сам тебя разыскал и, уж
конечно, пришел бы на выручку коротышке. (Забавно, как упорно Алан под-
черкивал, что мистер Риак невелик ростом, хотя сам, право же, был ненам-
ного выше.) Итак, задал я ходу, - продолжал Алан, - и кто ни попадись
навстречу, всякому кричал, что на берег выбросило остатки разбитого ко-
рабля. После этого, друг ты мой, им уже было не до меня! Видел бы ты,
как они друг другу вдогонку неслись на берег! Ну, а там, понятно, виде-
ли, что пробежались ради собственного удовольствия, да, впрочем, Кемп-
беллу оно только полезно. Я так думаю, это нарочно, их клану в наказа-
ние, бриг потонул целехонек, не разбился. Только вот для тебя это вышло
некстати: уж если б хоть щепочку прибило к берегу, они бы все побережье
просеяли сквозь сито и скоро бы тебя нашли.
и затянули все небо, так что сделалось, по летнему времени, на редкость
темно. Мы пробирались по каменистым горным откосам; Алан ступал вперед
уверенно, и я только дивился, как это он ухитряется держать направление.
дали внизу, в долине, огни. Похоже было, что из распахнутой двери дома
падает сноп света от очага и свечей, а вокруг дома и по всей усадьбе су-
етливо двигались человек пять или шесть с горящими головнями в руках.
угодил бы передрягу, окажись здесь не мы с тобой, а солдаты. Хотя, пола-
гаю, на дорогу он выставил дозор, а того пути, каким мы пришли, он хоро-
шо знает, ни одному солдатишке не доискаться.
словно факельщиков пригвоздил к месту испуг, и как при третьем свистке
суета закипела снова.
на, и в воротах двора (а усадьба походила на зажиточное крестьянское хо-
зяйство) нас встретил высокий видный мужчина лет за пятьдесят, который
что-то крикнул Алану по-гэльски.
тому что со мною гость и он по-нашему не понимает. Я вот о ком говорю, -
прибавил он, беря меня под руку, - молодой дворянин с равнины и по-
местьем владеет в своем краю, ну, а имени его, я думаю, мы поминать не
будем, дабы не повредить здоровью обладателя.
лон, но тотчас вновь обратился к Алану.
ле не миновать беды! - И он заломил руки.
преставился, и на том спасибо!
его воскресить! Куда как любо храбриться да бахвалиться до срока; но
ведь теперь дело сделано, Алан, а на чью голову падет кара? Убийство
произошло в Эпине - ты это не забудь, Алан; стало быть, Эпин и поплатит-
ся, а я человек семейный.
приставные лестницы и рылись в соломенных кровлях дома и служб, извлекая
оттуда ружья, шпаги и прочее оружие; другие все это куда-то сносили; по
ударам мотыг, доносившимся из глубины долины, я понял, что оружие зары-
вают в землю. Каждый старался как мог, но никакого порядка не было: то
двое принимались тянуть одно и то же ружье, то еще какие-нибудь двое на-
тыкались друг на друга со своими пылающими факелами. Джеме то и дело от-
рывался от беседы с Аланом и выкрикивал какие-то распоряжения, но их,
кажется, плохо понимали. По лицам в свете факелов видно было, что люди
одурели от спешки и смятения; никто не повышал голоса, но даже их шепот
звучал тревожно и зло.
частенько посмеиваюсь, вспоминая, как при одном только виде его пробуди-
лась извечная Аланова слабость.
чуточку угодливо, отозвался Джеме. - Эпин теперь сверху донизу перероют,
надо, чтобы не к чему было придраться. Ружьишки да шпаги, сам понимаешь,
закапываем в торфяник; а это у нее не иначе твоя французская одежда. Ее,
думаю, тоже зароем.
выдернув у служанки сверток, удалился в амбар переодеваться, а меня по-
куда оставил на попечении своего родича.
улыбкой весьма радушно принялся занимать меня беседой. Но очень скоро им
снова овладела кручина; он сидел хмурый и грыз ногти; о моем присутствии
он вспоминал лишь изредка; с вымученной усмешкой выжимал из себя два-три
слова и опять отдавался во власть своих невысказанных страхов. Его жена
сидела у очага и плакала, спрятав лицо в ладонях; старший сын согнулся
над ворохом бумаг на полу и перебирал их, время от времени поднося ту
или иную к огню и сжигая дотла; заплаканная, насмерть перепуганная слу-
Лондон Джек
Семенова Мария
Андреев Николай
Маккэфри Энн
Самойлова Елена
Кервуд Оливер Дж.