ди, как водится у горцев (хотя в остальном, не считая матросских штанов,
одет был как житель равнины), начал как-то подозрительно вращать глазами
и наконец изрек:
ее".
рая досталась мне от отца? Тогда вот что я тебе скажу, Джон Брек: хуже
ты еще ничего не натворил за всю свою жизнь, понятно?
улыбкой и с тем сумасшедшим огоньком в глазах, который недругам его
всегда сулил беду.
товать, но вовремя свернул на стезю добродетели, смекнув, что очутился
один в глухом месте против нас двоих; так или иначе, только пуговка вне-
запно нашлась, и он вручил ее Алану.
Отдаю тебе обратно пуговицу и благодарю, что ты согласился с нею расс-
таться. Это еще раз подтверждает, какой ты мне верный друг.
сам можешь сложить голову, и я всякому назову тебя добрым человеком.
своей: по тайным тропам.
на край горной цепи. Перед нами лежала низина, корявая, скудная земля,
которую нам нужно было теперь пройти. Солнце только взошло и било нам
прямо в глаза; тонкий летучий туман, как дымок, курился над торфяником;
так что (по словам Алана) сюда могло понаехать хоть двадцать драгунских
эскадронов, а мы бы и не догадались.
товили себе драммаку и держали военный совет.
важимся и махнем дальше наудачу?
ка лишь за этим, берусь пройти еще столько же,
Положение такое: Эпин нам верная погибель. На юг сплошь Кемпбеллы, туда
и соваться нечего. На север - толку мало: тебе надобно в Куиисферри, ну
а я хочу пробраться во Францию. Можно, правда, пойти на восток.
друг, ступал бы ты себе в одну сторону, а мне бы дал пойти в другую, оно
бы к лучшему вышло для нас обоих".
только заберись, а уж дальше, как повезет. Экая плешина - голь, гладь,
где тут укроешься? Случись на каком холме красные мундиры, углядят и за
десяток миль, а главное дело, они верхами, мигом настигнут. Дрянное мес-
то, Дэви, и днем, прямо скажу, опасней, чем ночью.
нас погибель; денег у нас не густо, муки тоже; чем дольше нас ищут, тем
верней угадают, где мы есть; тут всюду риск, ну, а что буду идти, пока
не свалимся с ног, за это я ручаюсь.
что молодцу вроде меня никак не подходишь в товарищи; а порой, как взыг-
рает в тебе боевой дух, ты мне приятнее родного брата.
точно море; лишь кричали куропатки и чибисы, да на востоке двигалось еле
видное вдали оленье стадо. Местами пустошь поросла рыжим вереском; мес-
тами была изрыта окнами, бочагами, торфяными яминами; кое-где все было
выжжено дочерна степным пожаром; в одном месте, остов за остовом, поды-
мался целый лес мертвых сосен. Тоскливее пустыни не придумаешь, зато ни
следа красных мундиров, а нам только того и нужно было.
ному ее краю. Не забудьте, со всех сторон теснились горные вершины, от-
куда нас могли заметить в любой миг; это вынуждало нас пробираться лож-
бинами, а когда они сворачивали куда не надо, с бесчисленными ухищрения-
ми, передвигаться по открытым местам. Порой полчаса кряду приходилось
ползти от одного верескового куста к другому, подобно охотникам, когда
они выслеживают оленя. День снова выдался погожий, солнце припекало; во-
да в коньячной фляге быстро кончилась; одним словом, знай я наперед, что
такое полдороги ползти ползком, а остальное время красться, согнувшись в
три погибели, я бы, уж конечно, не ввязался в столь убийственную затею.
утро, и к полудню мы прилегли вздремнуть в густых вересковых зарослях.
Алан сторожил первым; я, кажется, только закрыл глаза, как он уже рас-
толкал меня, и настал мой черед. Часов у нас не было, и Алан воткнул в
землю вересковый прутик, чтобы, когда тень от нашего куста протянется к
востоку до отметины, я знал, что пора его будить. А я уже до того умаял-
ся, что проспал бы часов двенадцать подряд; от сна у меня слипались гла-
за; ум еще бодрствовал, но тело погрузилось в дремоту; запах нагретого
вереска, жужжание диких пчел убаюкивали, точно хмельное питье; я то и
дело вздрагивал и спохватывался, что клюю носом.
ко передвинулось в небе. Я взглянул на вересковый прутик и с трудом по-
давил крик: я увидел, что обманул доверие товарища. У меня голова пошла
кругом от страха и стыда; но от того, что представилось моему взору,
когда - я огляделся по сторонам, у меня оборвалось сердце. Да, верно:
пока я спал, на болота спустился отряд конников, и теперь, растянувшись
веером, они двигались на нас с юго-востока и по нескольку раз проезжали
взад и вперед там, где вереск рос особенно густо.
тину, на солнце и из-под насупленных бровей метнул в меня единственный,
мгновенный взгляд, недобрый и вместе тревожный; вот и все, больше он ни-
чем меня не упрекнул.
И он указал на одинокую вершину на горизонте к северо-востоку.
пустынная гора, полно бугров и расселин, и, если мы сумеем пробиться к
ней до утра, еще не все пропало.
ликнул я.
обоим конец. А потому, друг Дэвид, не мешкай!
нок, он пополз вперед на четвереньках. Мало того, он еще все время вилял
по низинкам, где нас трудней было заметить. Иные из них были выжжены
дотла или, во всяком случае, опалены пожарами; нам в лицо (а лица-то бы-
ли у самой земли) взвивалась слепящая, удушливая пыль, тонкая, как дым.
Воду мы давно выпили, а когда бежишь на четвереньках, силы быстро исся-
кают, охватывает всепоглощающая усталость, тело ноет и руки подламывают-
ся под твоей тяжестью. Время от времени, где-нибудь за пышным вересковым
кустом, мы минуту-другую отлеживались, переводили дух и, чуть раздвинув
ветки, смотрели на драгун. Нас не обнаружили, во всяком случае, взвод -
а верней, помоему, полвзвода - ехал все в том же направлении, растянув-
шись мили на две, тщательно прочесывая вереск на своем пути. Я пробудил-
ся как раз вовремя; еще немного, и мы не могли бы проскочить стороной,
оставалось бы бежать прямо перед ними. Да и так нас грозила выдать ма-
лейшая случайность; то и дело, когда из вереска, хлопая крыльями, подни-
малась куропатка, мы замирали на месте, боясь вздохнуть.
резь в глазах и в горле от едкой неоседающей пыли скоро сделались столь
непереносимы, что я бы с радостью сдался. В одном только страхе перед
Аланом черпал я подобие мужества, помогавшее идти вперед. Сам же он
(следует помнить, что он был связан в движениях плащом) вначале густо
покраснел, но мало-помалу сквозь краску пятнами проступила бледность;
дыхание с клекотом и свистом вырывалось из его груди; а голос, когда на
коротких остановках он мне нашептывал на ухо свои наблюдения, звучал,
как хрип загнанного зверя. Зато дух его не дрогнул, живости ничуть не
поубавилось, я невольно дивился выносливости этого человека.
сквозь вереск, увидели, что взвод съезжается. Спустя немного солдаты
разложили костер и стали лагерем на ночлег где-то среди пустоши.
паться.
вые, которых ты проспал, займут все высоты по краю пустоши, и ни единой
душе не выбраться из Эпина, разве что птичкам легкокрылым. Мы проскочили
только-только; так неужто уступить, что выиграно? Нет, милый, когда при-
дет день, он нас с тобой застанет в надежном месте на Бен-Элдере.
пошел бы; но чем хотите вам клянусь, не могу.
Шилова Юлия
Ибсен Генрик
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Акунин Борис