роге близ Тиндрама благодаря попустительству офицера.
видите? - Он показал мне еще не просохший, только что вышедший из печат-
ного станка оттиск. - Это обвинительный акт: смотрите, вот имя Престонг-
рэнджа под списком свидетелей, в котором я что-то не вижу никакого Бэл-
фура. Но не в том дело. Как вы думаете, на чьи деньги печаталась эта бу-
мага?
для Грантов, Эрскинов и того полунощного вора, Саймона Фрэзера. Но мог
ли я надеяться, что получу копию? Нет, мне полагалось вести защиту всле-
пую, мне полагалось услышать обвинительный акт впервые на суде, вместе с
присяжными.
этого небывалого дела - неизменно оказываемая услуга, что закон ее даже
никогда не рассматривал. А теперь преклонитесь перед рукой провидения!
Некий незнакомец входит в печатню Флеминга, замечает на полу какой-то
оттиск, подбирает и приносит его ко мне. И что же? Это оказался обвини-
тельный акт! Я снова отдал его напечатать - за счет защиты: sumptibus
moesti rei. Слыхано ли что-либо подобное? И вот он - читайте, кто хочет,
великая тайна уже ни для кого не тайна. Но как вы думаете, много ли ра-
дости доставила вся эта история мне, человеку, которому вверена жизнь
его родича?
когда вы заявили, что вам разрешено дать показания.
сулах мистера Саймона, о случае с подосланным убийцей и о том, что прои-
зошло затем у Престонгрэнджа. О моем первом разговоре с ним я, держась
своего слова, не сказал ничего, да, впрочем в этом и не было надобности.
Слушая меня, Стюарт все время кивал головой, как заводной болванчик, и
едва только я умолк, как он высказал мне свое мнение одним-единственным
словом, произнеся его с большим ударением:
ходимо скрыться. Тут и спорить не о чем. Прокурор, в котором еще тлеют
остатки порядочности, вырвал вашу жизнь из рук Саймона и герцога. Он не
согласился отдать вас под суд и не позволил убить вас, и вот откуда у
них раздоры: Саймон и герцог не могут быть верными ни другу, ни врагу.
Очевидно, вас не отдадут под суд и не убьют, но назовите меня последним
болваном, если вас не похитят и не увезут куда-нибудь, как леди Грэндж.
Ручаюсь чем угодно - вот это и есть их "способ"!
рыжего слугу Нийла.
темное дело, - сказал стряпчий. - Об его отце я ничего дурного не сказал
бы, хотя он был не в ладах с законом и совсем не по-дружески относился к
моему роду, так что я и палец о палец не ударил бы, чтобы его защитить.
Но Джемс, тот просто подлец и хвастливый мошенник. Мне это появление ры-
жего Нийла не нравится так же, как вам. Это неспроста - фу, это пахнет
какой-то пакостью. Ведь дело леди Грэндж состряпал старый Ловэт; если
младший Ловэт возьмется за ваше, то пойдет по стопам отца. За что Джемс
Мор сидит в тюрьме? За такое же дело - за похищение. Его люди уже набили
руку на похищениях. Он передаст этих мастеров Саймону, и вскоре мы узна-
ем, что Джемс помилован или бежал, а вы очутитесь в Бенбекуле или
Эплкроссе.
они не успели зажать вас в кулак. Спрячьтесь где-нибудь до суда и выныр-
ните в последнюю минуту, когда они меньше всего будут этого ждать. Это,
конечно, только в том случае, мистер Бэлфур, если ваши показания стоят
такого риска и всяких передряг.
Жизнь его зависит от ваших показаний на суде, и ради того, чтобы вы там
были, нельзя жалеть ни времени, ни денег и надо идти на любой риск. - Он
вывалил на пол содержимое своих карманов. - Вот все, что у меня есть при
себе, - продолжал он. - Берите, это вам еще понадобится, пока вы не за-
кончите свое дело. Идите прямо по этому переулку, оттуда есть выход на
Ланг-Дайкс, и заклинаю вас - не показывайтесь в Эдинбурге, пока не кон-
чится этот переполох.
бы вас послать, они непременно будут рыскать. Нет, придется вам самому о
себе позаботиться, и да направит вас господь! За пять дней до суда,
шестнадцатого сентября, дайте о себе знать а Стирлинг, я буду там в гос-
тинице "Королевский герб", и если вы до тех пор будете целы и невредимы,
я сделаю все, чтобы вы добрались до Инверэри.
Алан очень этого хочет и на всякий случай нынче ночью будет ждать у Сел-
вермилза. Если вы убедитесь, что за вами не следят, мистер Бэлфур, - но
имейте в виду, только если вы твердо убедитесь в этом, - то спрячьтесь в
укромном месте и понаблюдайте за дорогой целый час, не меньше, прежде
чем рискнете пойти туда. Если вы или он оплошаете, будет страшная беда!
влекло в деревню Дин. Так как там жила Катриона, а ее родня, Глен-
гайлские Макгрегоры, почти наверное будет пущена по моему следу, то это
было одним из немногих мест, от которых мне следовало держаться по-
дальше; но я был очень молод и, кажется, очень влюблен, а потому, не за-
думываясь, повернул в сторону деревни. Правда, чтобы успокоить совесть и
здравый смысл, я старался соблюдать осторожность. Там, где дорога пошла
в гору, я, взойдя на перевал, внезапно бросился в ячмень и притаился
там, выжидая. Некоторое время спустя мимо прошел человек, по виду горец,
но мне совершенно незнакомый. Вскоре прошел рыжеголовый Нийл. Затем про-
ехала тележка мельника, а после шел только всякий деревенский люд. Этого
было достаточно, чтобы заставить самого отчаянного смельчака отказаться
от своей цели, но во мне еще сильнее разгорелось желание попасть в де-
ревню Дин. Я убеждал себя, что появление Нийла на этой дороге вполне ес-
тественно, ибо эта дорога вела к дому, где жила дочь его господина; что
касается первого прохожего, то, если я стану пугаться всякого попавшего-
ся на пути горца, мне далеко не уйти. И, успокоив себя этими хитрыми до-
водами, я прибавил шагу и в самом начале пятого уже был у калитки миссис
Драммонд-Огилви.
шляпу.
что это понравится вдове.
удивлению, старая дама встретила меня не менее приветливо. Много времени
спустя я узнал, что она еще на рассвете посылала верхового в Куинсферри
к Ранкилеру, который, как она знала, был поверенным по делам имения Шос,
и у нее в кармане лежало письмо от моего доброго друга с самыми лестными
словами обо мне и моем будущем. Но даже не зная об этом письме, я легко
разгадал, что она замышляет. Быть может, я и в самом деле был "деревен-
щиной", но не настолько, как ей представлялось; и даже при моем не слиш-
ком тонком уме мне было ясно, что она вознамерилась устроить брак своей
родственницы с безбородым мальчишкой, который как-никак владел поместьем
в Лотиане.
она. - Сбегай и скажи девушкам.
всегда умно, всегда как бы подшучивая, по-прежнему называя меня
"Шесть-пенсов", но таким тоном, который должен был возвысить меня в
собственных глазах. Когда вернулась Катриона, намерения старой дамы ста-
ли еще более очевидны, если только это было возможно; она принялась
расхваливать достоинства девушки, словно барышник, продающий коня. Щеки
мои пылали при мысли, что она считает меня таким тупицей. Порой мне при-
ходило в голову, что наивная девушка даже не догадывается, что ее выс-
тавляют напоказ, и тогда мне хотелось стукнуть старую перечницу дубиной;
а порой казалось, что обе они сговорились завлечь меня в ловушку, и тог-
да я мрачнел, хмурился и сидел между ними, как воплощение неприязни. На-
конец, старая сваха придумала наилучшую уловку - оставить нас наедине.
Если уж во мне зародится подозрение, заглушить его бывает нелегко. Но
хотя я знал, к какому воровскому роду принадлежит Катриона, для меня бы-
ло невозможно смотреть ей в глаза и не верить ей.
остались одни.
я. - Я уже не связан словом, и после того, что произошло за сегодняшний
день, я бы не дал его снова, если бы меня о том попросили.
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия