внушительным пистолетом и (тут я улыбнулся) подсвечником. Я всего лишь
молодой дворянин, гонимый злой судьбою; меня травят, как дикого зверя, и
мне нужно только одно: спастись от преследователей. Я знаю вашу натуру,
я читаю по вашему лицу... - При этих дерзких словах сердце мое затрепе-
тало. - В этот самый день, быть может, в этот самый час во Франции то-
мятся несчастные пленники-англичане. Быть может, в этот час они, как и
я, преклоняют колени, и берут руку той, которая может укрыть их и помочь
им, и, как я, прижимают эту руку к губам...
прилично, не забывайтесь! Видано ли что-нибудь подобное? Но, дорогие
мои, что же нам с ним делать?
наглеца, да поскорей! И если это возможно, если ваше доброе сердце поз-
воляет вам это, помогите ему хоть немного в начале его долгого и многот-
рудного пути.
рог. Флора?
набрали.
будь наконец глоток моего собственного портвейна?
знал толк в портвейне лучше моего батюшки, упокой господи его душу! - И
с устрашающей решимостью в лице она опустилась на стул. - Итак, надумали
ли вы, куда направиться?
расно вы так думаете, - сказал я и, следуя примеру почтенной дамы, тоже
сел. - У меня есть друзья, только мне надобно до них добраться, так что
я хочу одного: покинуть Шотландию; деньги на дорогу у меня есть.
луют. Вам, видно, их дал какой-нибудь дурень англичанин. Сколько у вас
тут?
ошибку легко исправить.
с подписью Абрахама Ньюлендса, и еще пять чеков на пять гиней каждый от
разных провинциальных банкиров.
ма. - И вы носите при себе такие деньги и даже не потрудились их сосчи-
тать! Ежели вы не вор, то, согласитесь сами, весьма схожи с вором!
зал я.
дельца?
свойственной вам прозорливостью вы угадали. Мне дал эти деньги англича-
нин. Они попали ко мне через его поверенного; англичанин же сей - мой
двоюродный дед граф де Керуаль де Сент-Ив, вероятно, самый богатый фран-
цузский эмигрант в Лондоне.
один чек в пять гиней на серебро и шотландские ассигнации - этого вам
хватит до английской границы. А уж как перейдете границу, мусью виконт,
придется вам положиться на самого себя.
шествие.
неженка и не погнушаетесь обществом двух гуртовщиков, сдается мне, я
придумала как раз то, что надобно. И да простит мне господь, ежели на
старости лет я изменяю отечеству! На ферме у нашего пастуха остановились
двое гуртовщиков, а завтра они погонят стадо в Англию, выйдут, наверно,
чуть свет. Так вот, по-моему, вам лучше всего проделать этот путь в об-
ществе молодых бычков, - заключила она.
Ведь я старый наполеоновский солдат! Но, дражайшая сударыня, куда это
меня приведет? И чем мне поможет общество сих почтенных людей?
опасно ваше положение, так что уж извольте слушаться тех, кому видней.
Ручаюсь, что вы и слыхом не слыхали про гуртовщиков и про гуртовые доро-
ги, а я вовсе не намерена сидеть тут всю ночь напролет и просвещать вас.
Довольно того, что я берусь все устроить - позор на мою седую голову! И
именно этим путем вы отправитесь. Рональд, - продолжала она, - беги к
пастухам, разбуди их и втолкуй Симу, чтоб нипочем не уходил, покуда не
повидается со мной.
ливой поспешностью вышел из комнаты и из дома, словно не ее же поручение
выполнял, а спасался от нее бегством. Меж тем старая дама поворотилась к
племяннице.
покраснев до ушей.
что выдумали! Если уж он наш гость, не годится ему спать в курятниках.
Самая подходящая комната - твоя, ежели только он согласится ее занять,
ведь ты и приготовить-то ее толком не успеешь. Ну, а сама ляжешь у меня
в спальне.
разумеется, неуместно мне было ей перечить. Не успел я и глазом морг-
нуть, как уже остался один на один с унылым подсвечником - общество не
из приятных! - и наполовину с радостью, наполовину с досадой разглядывал
нагар на свече. Бегство мое удалось: властная, уверенная в себе хозяйка
дома, которая взялась все уладить, внушала мне полнейшее доверие, и я
уже воображал, как подкатываю к дверям дядюшки. Но - увы! - сердечные
мои дела оставляли желать лучшего. Я видел Флору наедине и разговаривал
с нею; я держался смело до дерзости и принят был благосклонно. Я любо-
вался ею, когда щеки ее заливал нежнейший румянец, радовался откровенной
доброте, что светилась в ее взоре, обращенном ко мне, - и вдруг на сце-
ну, словно предвестник страшного суда, выходит грозное видение в нелепом
чепце и с огромнейшим пистолетом и в мгновение ока разлучает меня с моей
возлюбленной! Благодарность и восхищение спорили в душе моей с вполне
естественной жгучею досадой. Тайное и дерзкое вторжение мое в ее дом не
могло не вызвать самых дурных подозрений. Но старуха повела себя превос-
ходно. Ее великодушие оказалось столь же несомненным, как и мужество, и
я опасался, что проницательность ее нисколько им не уступит. Мисс Флоре,
разумеется, приходилось выдерживать зоркие теткины взгляды, и, разумеет-
ся, она была встревожена. Короче говоря, мне оставалось только одно:
воспользоваться мягкой постелью, попытаться поскорее уснуть и пораньше
подняться в надежде, что утром мне больше посчастливится. Сказать так
много и, однако, так и не договорить, уйти бог весть куда, даже не прос-
тясь по-настоящему, - нет, это было выше моих сил!
чтобы в нужную минуту помешать моим замыслам. Задолго до рассвета она со
свечой в руке уже стояла у моей постели, разбудила меня, положила передо
мною какую-то мерзкую, грубую одежду, а мое платье велела свернуть в
узел, ибо оно никак не годилось для предстоящего путешествия. С горечью
и неохотой я облачился в деревенское платье домотканой материи, жесткой,
как дерюга, изяществом покроя напоминающее саван, и, выйдя из спальни,
обнаружил, что мой грозный цербер уже состряпал мне обильный завтрак.
Она села во главе стола, налила себе чаю и все время, пока я ел, занима-
ла меня разговором, полным здравого смысла и начисто лишенным обаяния.
Сколько раз я сожалел, что это она сидит со мною за столом! Сколько раз
проклинал тетушку, сравнивая ее с очаровательной племянницей! Но если
хозяйка моя была отнюдь не красавица, зато она не пожалела хлопот, чтобы
мне помочь. Она уже переговорила с моими будущими спутниками, и план,
предложенный ею, показался мне на редкость разумным. Я должен был выда-
вать себя за молодого англичанина, который сбежал от полиции; в Шотлан-
дии выдан ордер на мой арест, и мне надобно как можно скорее тайком пе-
рейти границу.
вы меня не подведете. Я сказала им, что вы провинились только в том, что
влезли в долги, и за это, ежели я верно выражаюсь, вас засадили в яму.
я. - Я не из тех, кого легко напугать, но, согласитесь, в обычае и в са-
мих этих словах есть нечто варварское, средневековое, отчего несчастный
чужестранец вполне может утратить душевное равновесие.
и честного человека вовсе не должно пугать, - возразила она. - А вы, как
я погляжу, весьма беззаботны, вам бы все шутить. Надеюсь, у вас не будет
причин об этом пожалеть.
мне неведомы глубокие чувства, - сказал я. - Ваша доброта совершенно ме-
ня покорила. Я всецело в вашем распоряжении и, поверьте, исполнен самой
искренней к вам признательности. Прошу вас, отныне и навсегда считайте
Шидловский Дмитрий
Мурич Виктор
Белов Вольф
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Ильин Андрей