этого не увидала? Но ведь не увидала. А он совсем не такой, правда? А
потом пелена спала с моих глаз... Ах, какая ужасная минута! Но про вас я
сразу поняла; только вы показались из своего экипажа, и я поняла. Ах,
какая же она, должно быть, счастливица! И с вами мне не страшно, ни чу-
точки не страшно... я совершенно вам доверяюсь.
он... а этот... он - нет. Ах, как же я осмелюсь поглядеть в глаза па-
пеньке! - Тут она обернула ко мне свое заплаканное личико и трагически
всплеснула руками. - И я совсем опозорена, что теперь скажут девицы из
нашего пансиона!
дорогая мисс... Прошу извинить мою нескромность, но я не знаю вашего
имени.
перь оно только на то и годится, чтобы стать притчей во языцех, а ведь я
совсем не о том мечтала! Кажется, во всем нашем графстве ни одна девица
так не старалась заслужить всеобщее одобрение, как я. И до чего же я
низко пала! Ах, господи, какая же я грешница, и упрямая какая, и во
всем, во всем сама виновата! А теперь мне уж не на что надеяться! Ах,
мистер...
слово для академии, а потому признаюсь, что совершил непростительную
глупость - назвал ей свое настоящее имя. Ежели бы вы оказались на моем
месте и увидели ее, такую хорошенькую, совсем еще девочку и годами и
умом, услышали бы, как она говорит - прямо как по-писаному, и во всей ее
повадке столько детской благовоспитанности и вместе простодушного отчая-
ния, - вы бы и сами не устояли и назвались настоящим именем. Она повто-
рила его, чтобы лучше запомнить!
перед сном буду поминать вас в своих молитвах.
историю, которая оказалась при - мерно такой, как я и ожидал: то был
рассказ о пансионе, об огороженном стеною парке, о плодовом дереве, в
тени которого пряталась скамейка, о дерзком, беспутном франте, которого
она приметила в церкви, о том, как они обменивались цветами и клятвами,
об ее глупенькой подружке-наперснице, о карете четверкой и о том, как
она быстро и полностью разочаровалась в своем избраннике.
она. - Я поневоле должна признать, что совершила непоправимую ошибку.
Ах, мсье де Сент-Ив, ну кто бы мог подумать, что я окажусь такой слепой,
такой упрямой дурочкой, такой грешницей!
это произошло: Роули, мистер Белами (так звали мужлана) и два наши фо-
рейтора, все верхами, догнали нас и образовали своего рода конный эс-
корт; они скакали то впереди кареты, то позади, и Белами то и дело кра-
совался перед окошком и, пытался развлечь нас разговором. Принимали его
так дурно, что, помня, с какой высоты он падал и как всего несколько ча-
сов назад юная леди, смущенная и пылкая, сама кинулась в его объятия, я
чуть ли не пожалел его. Что ж, безжалостные удары судьбы обыкновенно
приходятся на долю недостойных, так что теперь я был вправе ему со-
чувствовать, а форейторы - над ним смеяться!
вами в цивилизованном государстве, человек этот преступник и...
много слабостей, но он совсем не преступник, я-то знаю.
верни, а он пошел наперекор закону, - возразил я.
раз сильно опередили нас - и осведомился у него, кто здесь поблизости
мировой судья и где он живет. Архидиакон Клитрой, отвечал он, лицо
весьма высокопоставленное, и живет он всего в миле или двух в сторону, -
надо повернуть назад и свернуть на первый, не то на второй проселок.
зал ему золотой.
форейтор.
поскакали на юг.
ла коней и, что-то громко крича, пустилась за нами вдогонку, так что
изящная мирная картина - карета и провожатые верхами, - которую мы явля-
ли всего лишь минуту назад, в мгновение ока преобразилась в подобие шум-
ной и беспорядочной травли, будто на охоте за лисицей. Оба форейтора и
мой веселый плутишка-слуга были, разумеется, просто незаинтересованными
участниками этой комедии - их гнал вперед один только спортивный инте-
рес; они держались все вместе, громко хохотали, размахивали шляпами и
выкрикивали все, что придет в голову:
он тут же поворотил коня, да так круто, что бедное животное чуть не по-
валилось на бок, и пустил его в карьер вслед за нами. Когда он нагнал
нас, лицо у него было белое, как полотно, и в поднятой руке он держал
пистолет. Я быстро обернулся к бедняжке невесте, вернее, к той, что была
лишь недавно невестою, но более не желала ею быть, она, со своей сторо-
ны, отворотясь от окошка, рванулась ко мне.
безотчетно вцепилась в мою руку. Тут карета круто накренилась, пол ушел
у меня из-под ног, нас кинуло вповалку на сиденье. И почти в тот же миг
в окне, которое малютка так и не закрыла, появилась голова Белами.
только что упали на сиденье, что, конечно же, выглядело со стороны нес-
колько двусмысленно. Карета с бешеной скоростью мчится по большаку, не-
истово подскакивая и кренясь то вправо, то влево. В этот шаткий ковчег
Белами просунул голову и руку с пистолетом; но конь его несся еще быст-
рей, нежели карета, и он вынужден был в тот же миг ретироваться. Он ис-
чез, но успел выстрелить - с умыслом или по нечаянности, я так никогда и
не узнаю, но думаю, скорее всего ненароком. Быть может, он только хотел
нас напугать в надежде, что мы остановимся. Но одновременно с выстрелом
малютка вскрикнула, и, решив, что пуля угодила в нее, господин сей при-
пустился по дороге, точно за ним гнались фурии, свернул на первом же по-
вороте, с ходу перемахнул через колючую изгородь и мгновенно исчез в по-
лях.
ние легко отделались от мистера Белами - царапиной у меня пониже локтя и
пулевым отверстием в левой стенке кареты. И теперь уже потише, не во
весь дух, мы продолжали путь к дому архидиакона Клитроя. Благодаря этой
драматической сцене и моей царапине, которую малютке угодно было окрес-
тить раной, восторг ее и благодарность не знали границ. Ей непременно
надобно было перевязать меня своим носовым платком, и при этом она чуть
не плакала. Я прекрасно мог обойтись без ее слез, ибо терпеть не могу
попадать в смешное положение, да и пострадал я не более, чем если бы ме-
ня оцарапала кошка. Право, я охотно попросил бы ее направить свои милые
заботы на рукав моего плаща, который пострадал куда более руки, но у ме-
ня достало ума не свести эту драматическую историю к обыденному проис-
шествию. Чтобы вновь обрести утраченное самоуважение, малютке было куда
как важно, что ее спас настоящий герой, что, защищая ее, герой этот был
ранен, и рану его она перевязала собственным платком (на котором, кстати
сказать, даже не видно было следов крови); мне уже слышалось, как она
рассказывает об этом событии "девицам из своего пансиона", следуя лучшим
образцам сочинений миссис Радклиф, и обращать ее внимание на порванный
рукав было бы не только невоспитанно, но, пожалуй, даже и бесчеловечно.
запряженная четверней курящихся паром лошадей: она несколько отъехала в
сторону, давая нам дорогу, и едва мы высадились, в дверях дома показался
рослый священник, а рядом с ним краснолицый и, сразу видно, упрямый че-
ловек, который явно был в страшном волнении и размахивал над головой ка-
ким-то свитком. При виде этого человечка мисс Дороти упала на колени и
обратила к нему, называя его папенькой, самые трогательные мольбы: она
уверяла, что совершенно излечилась от своего недуга, глубоко раскаивает-
ся в своем непослушании и умоляет ее простить; очень скоро я понял, что
ей нечего опасаться особой суровости со стороны мистера Гринсливза, -
судя по всему, человек он был шумный, любящий, жадный до ласки и щедрый
на слезы.
едва к тому представится возможность, я поворотился к форейторам Белами,
чтобы с ними рассчитаться. Они не могли предъявить мне ни единой претен-
зии, кроме той, о которой и сами не ведали, - что я беглец. Хуже всего в
моем фальшивом положении было то, что, прежде чем отблагодарить кого-ни-
будь, мне всякий раз надобно было как следует подумать. Приходилось пом-
нить, что не годится оставлять на своем пути ни недовольных, ни слишком
Плотников Александр
Белов Вольф
Махров Алексей
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Пехов Алексей