мы расположились лагерем около крааля Ситанди. По пути у нас было много
разнообразных приключений, но так как подобные приключения случаются с
каждым африканским охотником, то, чтобы не сделать мое повествование
слишком скучным, я не буду их излагать здесь, кроме одного, о котором
сейчас расскажу подробно.
король Лобензула (кстати сказать, ужасный негодяй), - нам пришлось с ог-
ромным сожалением распрощаться с нашим удобным фургоном. В нашей велико-
лепной упряжке из двадцати волов, приобретенных нами в Дурбане, осталось
только двенадцать. Один погиб от укуса кобры, три пали от истощения и
недостатка воды, один заблудился и пропал, а еще три подохли, наевшись
ядовитых растений из семейства тюльпановых. От этого же заболели еще
пять, но нам удалось их вылечить вливаниями отвара тюльпановых листьев.
Это очень сильное противоядие, если ввести его своевременно. Фургон и
быков мы поручили непосредственным заботам Гозы и Тома, вполне надежных
юношей, попросив почтенного шотландского миссионера, который жил в этих
диких местах, присматривать за нашим имуществом. Затем в сопровождении
Амбопы, Хивы, Вентфогеля и полудюжины носильщиков-кафров мы отправились
пешком на осуществление нашего безумного замысла.
Вероятно, каждый из нас думал о том, придется ли ему вновь увидеть этот
фургон. Что касается меня - я совершенно на это не рассчитывал. Некото-
рое время мы шли в молчании. Вдруг Амбопа, который шел впереди, запел
зулусскую песню о том, как несколько храбрецов, которым наскучили одно-
образие повседневной жизни и привычные вещи, отправились в бескрайнюю
пустыню, чтобы найти там что-то новое или умереть, и как вдруг - о чудо!
- когда они зашли далеко в глубь пустыни, они увидели, что это совсем не
пустыня, а красивая местность, где много юных жен и тучного скота, много
дичи для охоты и много врагов, которых можно убивать.
был веселым малым. Правда, иногда у него бывали периоды мрачного настро-
ения, но в остальное время ему была свойственна удивительная способность
поддерживать в людях бодрость, причем он сам никогда не терял чувства
собственного достоинства. Все мы очень полюбили его.
так как я страстно люблю охотничьи рассказы.
красивый уголок. Почва здесь была влажная. В ущельях между высокими хол-
мами рос густой колючий кустарник айдоро (как называют его туземцы), а
кое-где - колючий кустарник "wachteen-beche" ("подожди-ка немного"). Там
также росло очень много прекрасных деревьев мачабель, отягченных освежа-
ющими желтыми плодами, внутри которых находятся огромные косточки. Плоды
этого дерева представляют собой любимое лакомство слонов, о присутствии
которых в этой местности свидетельствовали многочисленные следы их ног,
а также и то, что во многих местах деревья были поломаны и даже вырваны
с корнем: когда слон ест, он все вокруг разрушает.
место поразительной красоты. У подножия холма, поросшего кустарником,
находилось высохшее русло реки, в котором, однако, встречались небольшие
водоемы, наполненные прозрачной, как хрусталь, водой, вокруг которых бы-
ло много следов копыт диких животных. Перед холмом расстилалась равнина,
похожая на парк; на ней группами росли мимозы с плоскими вершинами, а
среди них - деревья мачабель с блестящими листьями. Вокруг было огромное
молчаливое море кустарника, через которое не пролегала ни единая тропа.
Как только мы вышли на дорогу, образованную ложем реки, мы спугнули ста-
до высоких жираф, которые ускакали, или, вернее, уплыли своей странной
поступью, подняв торчком хвосты и отбивая копытами дробь подобно кас-
таньетам. Когда они были на расстоянии около трехсот ярдов от нас, то
есть фактически на дистанции, недосягаемой для огнестрельного оружия.
Гуд, который шел впереди, не смог противостоять искушению. Он поднял
свое ружье, заряженное разрывной пулей крупного калибра, и выстрелил в
молодую самку, бежавшую последней. По невероятной случайности пуля попа-
ла ей прямо в шею, повредив спинной хребет, и жирафа полетела кувырком,
через голову, как кролик. Мне никогда не приходилось видеть более удиви-
тельного зрелища.
новался, у него была привычка употреблять сильные выражения, приобретен-
ные несомненно во время его морской карьеры.) - Черт бы ее побрал! Ведь
я ее убил!
Ou, Ou! (Да, да!)
репутация отличного стрелка. В действительности он был плохим стрелком,
но всякий раз при его очередном промахе мы не придавали этому никакого
значения, вспоминая его знаменитый выстрел.
мы принялись строить ограду, или ширму, на расстоянии около ста ярдов
вправо от одного из водоемов. Делается это так. Срезают большое коли-
чество ветвей колючего кустарника и укладывают их в форме круглой изго-
роди. Пространство, находящееся внутри изгороди, выравнивают и в центре
сооружают постель из сухой травы тамбуки, если она, конечно, поблизости
имеется, и зажигают один или несколько костров.
обед, состоявший из бифштексов мяса жирафы и жареных мозговых костей,
был готов. С каким наслаждением мы угощались этими мозговыми костями,
хоть их и трудновато было расколоть!
го сердца, которым мы полакомились на следующий день.
нам прерывая ее, чтобы вновь поблагодарить Гуда за его замечательный
выстрел. Затем мы закурили трубки и начали рассказывать разные истории.
Вероятно, мы, сидя на корточках вокруг костра, представляли собой очень
любопытное зрелище.
худ, небольшого роста, кожа у меня темная, седые волосы торчат, как щет-
ка, и вешу я всего шестьдесят килограммов, а сэр Генри высокого роста,
широкоплечий, белокурый и весит около девяноста пяти. Но, принимая во
внимание все обстоятельства, вероятно, удивительнее всех троих выглядел
капитан Джон Гуд, отставной офицер Королевского флота. Он сидел на кожа-
ном мешке, и казалось, будто он только что вернулся после приятно прове-
денного дня на охоте в цивилизованной стране, - совершенно чистый, акку-
ратный и хорошо одетый. На нем был охотничий костюм из коричневого тви-
да, шляпа такого же цвета и элегантные гетры. Вообще говоря, мне никогда
не приходилось видеть в дикой африканской пустыне такого великолепно
выбритого, безукоризненно изящного и опрятного джентльмена. Его фальши-
вые зубы были в полном порядке, а в правом глазу, как обычно, красовался
монокль. Он даже не забыл надеть воротничок из белой гуттаперчи, которых
у него был изрядный запас.
выразил свое изумление по этому поводу. - А я люблю всегда выглядеть
джентльменом.
как кафры на расстоянии нескольких ярдов посасывают свои трубки с
мундштуком из рога южноафриканской антилопы, наполненные опьяняющей дак-
кой. Наконец они один за другим заснули у костра, завернувшись в свои
одеяла, то есть все, за исключением Амбопы, который сидел в стороне. (Я
заметил, что он всегда мало общался с кафрами.) Он сидел, подперев голо-
ву руками, глубоко задумавшись.
расстоянии около ста ярдов, донесся оглушительный рев слона.
гур, медленно движущуюся по направлению к зарослям кустарника. Гуд вско-
чил, полный жажды убийства, по-видимому считая, что убить слона так же
легко, как жирафу, с которой ему так повезло, но я схватил его за руку и
заставил сесть.
вдруг сказал сэр Генри.
за то, чтобы двигаться вперед как можно скорее, в особенности когда мы
удостоверились в Айнайти, что около двух лет назад англичанин, по фами-
лии Невилль, действительно продал там свой фургон и ушел в глубь страны.
Полагаю, что инстинкт охотника взял в этом случае верх.
на слонов. О том же, правду сказать, мечтал и я, так как не мог прими-
риться с мыслью, что мы дадим спокойно уйти целому стаду слонов и не
воспользуемся таким удобным случаем, чтобы поохотиться.
немного поразвлечься. А теперь ляжем спать, так как нам надо встать до
восхода солнца. Тогда, может быть, нам удастся захватить стадо, когда
оно будет пастись, перед тем как двинуться дальше.
Гуд снял свою одежду, почистил ее, спрятал монокль и искусственные зубы
в карман брюк и, аккуратно свернув свои вещи, положил там, где их не
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор