Чтение 28–й страницы книги ~Дьявольский интерфейс~

качестве передающего устройства. Когда-нибудь я серьезно исследую причины
данного явления. А пока что займитесь работой, профессор Угадай, и
тщательно обследуйте ваших крионавтов. Кстати, обратите самое пристальное
внимание на их генитальные ростки.

- Генитальные ростки?! Это что за новость?

- Ага, заинтересовались! Вот и выясните самостоятельно. Не могу же я
проделывать за вас всю работу. Возможно, вы сами выстроите правильную
гипотезу. Угадай, Угадай! Здорово сказано, да? Хороший каламбур. А
говорят, компьютерам недоступен юмор! Хотите расскажу один смешной
анекдот?

- Упаси Боже! Ни в коем случае.

- Тогда - конец связи.

Говорят, человек неизменно просыпается, когда ему снится, что он
умирает. Секвойе снилось, что он умирает, но он не просыпался. Его сон
становился все глубже и глубже, он умирал снова и снова,
загипнотизированный хамоватым демоном: этот бес - из адской шпаны -
неотступно преследовал его. Достойно удивления, сколько внешне
невозмутимых людей прячут за маской уверенного хладнокровия - порой
бессознательно - раскаленную магму подавленных эмоций. Секвойю преследовал
именно тот демонишка, который питается застоявшейся магмой.

Демон - это злой дух, это бес (Экстро-Компьютер), способный вселиться
в человека. Этот демон - прежде всего - какая-либо страсть. Всем людям
присущи сознательные страсти, но лишь страсти-пришельцы из темноты
подсознания превращают человека в непотребного монстра. Мы убили Вождя и
тем самым превратили в бессмертного. Но мы и не подозревали, что тем самым
мы порушили ограду его души и открыли путь туда незаконному поселенцу,

В Лаборатории Ракетных Двигателей Фе-Пять незамедлительно отправилась
к взлетно-посадочной платформе, где находился аппарат с криокапсулами. Без
слова возражения. Полная искреннего желания работать до седьмого пота. А
Чингачгук выглядел темнее, тучи. В вертолете его губы непрестанно
шевелились, и я решил, что он прокручивает в голове стратегию и тактику
предстоящих переговоров с акционерами.

- Досовещались, - вдруг проронил он рассеянным голосом.

- Кто с кем? И по поводу чего? - спросил я.

- А, Гинь, - произнес Вождь с кривой улыбкой, - извини, мне надо было
сразу сказать тебе. В данный момент идет собрание основных держателей
акций, и они приняли неблагоприятное решение.

- Что значит - неблагоприятное? - вскинулся Грек.

- Погодите, скоро узнаете.

- А ты-то как про это узнал? - спросил я.

- Ну, ну, Гинь. Потерпи.

Мы последовали за ним в большой зал, декорированный в духе "модерн" -
был такой стиль на стыке XIX и XX веков. За длинным столом восседало
правление Фонда. В зале находилось не меньше сотни "жирных котов" -
основных держателей акций. У многих в ухе - наушник, чтобы слушать перевод
происходящего на удобный язык.

Заместитель председателя правления Фонда выступал со статистическими
выкладками. Графики и статистика - по-моему, нет ничего противнее.

- Желаете, чтоб я сразу взял ситуацию в свои руки? - тихонько спросил
Поулос.

- Пока не надо, но спасибо, что вы потрудились прийти, - ответил
Секвойя. До самого конца доклада мы вместе с Вождем стояли в проходе и
гадали, что он предпримет.

- Садитесь, профессор Угадай, - попросил председатель.

Но Секвойя лишь прошел вперед и со всей мощью своего красноречия
обрушился на председателя и правление, а также на отдел исследовательских
проектов фонда - за то, что они отказываются финансировать новые
эксперименты с крионавтами. Акционеры не ожидали такого дерзкого напора.
Да и мы не ожидали, что Секвойя пойдет в разнос. Однако холодная ярость
его атаки производила сильное впечатление. Он как с цепи сорвался.

- Профессор Угадай, мы пока что не объявили о своем отрицательном
решении, - запротестовал председатель.

- Однако вы его уже приняли. Этого вы не можете отрицать, ведь так?

И он продолжил выволочку. Речь Вождя напоминала выступление
высокомерного учителя перед безграмотными и к тому же нашкодившими
учениками.

- Нельзя подобным тоном обсуждать такие деликатные материи, -
прошептал Поулос. - Грех такому умному человеку вести себя столь
бессмысленно вызывающе. У него что, крыша поехала?

- Не знаю. Это действительно не в его характере.

- Ты можешь остановить его? Тогда бы я попытался исправить ситуацию.

- Черта с два его теперь остановишь!

Вождь закончил распекать за недомыслие правление в целом, набрал
побольше воздуха в легкие и перешел на лица - принялся костерить каждого
члена правления в отдельности. Он хладнокровно разбирал личную жизнь
каждого, их грехи и грешки, их алчную коррупцию. Все это выглядело как
отчет о десятилетнем расследовании.

- Когда и где он добыл всю эту грязь? - прошептал я Синдикату.

Он скроил кислую мину.

- Я знаю одно: проф наживает себе смертельных врагов, что ему нужно,
как дырка в голове.

- Он говорит правду о них?

- Вне сомнения. Достаточно поглядеть на их перекошенные рожи. И то,
что он говорит правду, только усугубляет ситуацию.

- Катастрофа!

- Не для "Фарбен Индустри". Тем самым он автоматически попадает в
наши объятия.

Секвойя завершил свою филиппику, резко повернулся и пошел вон из
зала. Мы с Поулосом потрусили за ним, как верные собачки за хозяином.

Я был зол как черт. И подавлен. Зато Грек просто сиял.

- Едем к криокапсулам, - приказал Секвойя.

- Погоди секундочку. Бесстрашный Вождь. На хрена ты приволок в
Лабораторию вместе с собой меня и Поулоса?

Он посмотрел на меня ангельски-невинным взглядом:

- Чтоб вы поддержали меня, для чего же еще? Что-нибудь не так, Гинь?
У тебя злой вид.

- Ты отлично понимаешь, что все не так. Ты облил членов правления
помоями и превратил в своих личных врагов. Для этого наша помощь тебе не
потребовалась.

- Полагаешь, я их обидел?

- Нет, ты их приласкал обухом!

- Но ведь я говорил разумно и логично, не так ли?

- Даты...

- Позволь мне. Гинь, - вмешался Грек. - Профессор Угадай, вы хотя бы
помните свои слова?

- Что за вопрос!

- По-вашему, все сказанное вами говорилось в здравом уме и твердой
памяти - и для того, чтобы снискать расположение членов правления Фонда?

Ункас глубоко задумался. Потом на его лице появилась пристыженная
улыбка.

- Да, мои друзья из Команды правы - как всегда. Я выставил себя
дураком. Уж и не знаю, какая нечистая сила меня обуяла. Прошу прощения. Я
наломал дров. Давайте хорошенько подумаем вместе, как исправить положение.
А пока что надо взглянуть на крионавтов.

Он широкими шагами двинулся вперед.

Я покосился на Грека, который выглядел не менее озадаченным, чем я.
Что за чудеса? Минуту назад человек был монстром. А теперь вдруг - сущий
ангел. Что за процессы происходят в его гениальном котелке?

Фе-Пять в одиночестве сидела возле космического аппарата с
криокапсулами. Вид у нее был несколько обалдевший.

- Фе. На связь, - выпалил Секвойя.

- Что, Вождь?

- Я говорю: докладывай!

- Каждая криокапсула увеличивается в весе на 180 граммов в час.

- Проверить.

- Проверено. Я попросила ассистентов установить световые весы.

- Откуда ты узнала о световых весах? Это сверхсекретная информация.

- Слушала жучки.

Секвойя улыбнулся и потрепал ее по щеке.

- Хорошо. Я мог бы и сам догадаться, Фе-Пять Театра Граумана. Теперь
прикинем - получается ежедневная четырехкилограммовая прибавка в весе
или... Что?

- Я ничего не говорила.

Он жестом велел ей замолчать и стал к чему-то прислушиваться.

- А, правильно. Прибавка - четыре килограмма триста граммов в сутки.
Жаль, что ты не запрограммирован на круглые цифры. Ладно, будем считать -
девять фунтов в сутки. То есть крионавты набирают три процента своего веса
в двадцать четыре часа. Через пятьдесят дней каждый будет весить около ста
пятидесяти фунтов.

- А с какого веса они начинали? - спросил я.

- В начале эксперимента каждый весил примерно сто пятьдесят фунтов.

- Ну и что нам это дает?

- Нам? - грубо переспросил Секвойя. - Ты-то чего примазываешься не к
своему делу?

- Извини. Я просто хотел помочь...

- Мне надо воочию пронаблюдать за их метаморфозами. Для этого