Порывшись в сумочке, она извлекла маленький баллончик с красным колпачком. — Это вам небольшой подарок от благодарных друзей из Центра помощи женщинам.
Ральф взял баллончик с изображением женщины, направляющей струю газа в лицо мужчине в широкополой шляпе и маске. С обратной стороны шла — надпись с заглавными буквами: «ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ».
— Что это? — спросил Ральф. — Нервно-паралитический газ?
— Нет, — ответила Гретхен. — В Мэне его применение запрещено законом.
«Телохранитель» действует намного мягче… Но если брызнуть человеку в лицо, он перестанет думать о нападении по крайней мере на несколько минут.
Газ парализует движения, раздражает слизистую глаз и вызывает тошноту. Ральф, сняв колпачок, взглянул на красный распылитель, затем снова закрыл колпачок.
— Боже милостивый, женщина, зачем же мне таскать с собой эту штуку?
— Потому что вас официально объявили Центурионом, — пояснила Гретхен. — Кем! — удивился Ральф.
— Центурионом, — повторила Элен. Нэт задремала у нее на коленях, и тут Ральф осознал, что ауры снова исчезли. — Так «Друзья жизни» называют своих главных врагов — лидеров оппозиции.
— Отлично, — сказал Ральф. — Теперь я понял. Эд упоминал о Центурионах в тот день, когда… Напал на тебя. Он говорил очень много, хотя все это, безусловно, бред сумасшедшего.
— Да, за всем стоит Эд, и он действительно сумасшедший, — кивнула Элен. — Скорее всего, он упоминает о Центурионах только в тесном кругу — среди таких же фанатиков, как он сам. Остальные же «Друзья жизни»… Не думаю, что им об этом известно. Понимаешь? Разве еще месяц назад ты догадывался, что он безумен?
Ральф покачал головой.
— Его наконец-то уволили с работы, — сообщила Элен. — Вчера.
Они терпели, сколько могли… Он знаток своего дела, к тому же фирма много вложила в него, — но в конце концов их терпение лопнуло. Ему выплатили выходное пособие в размере трехмесячного жалованья… Неплохо для типа, избивающего жену и забрасывающего ужасными куклами окна женской клиники. — Элен постучала пальцем по газете. — Эта вчерашняя демонстрация стала последней каплей. С тех пор как Эд связался с «Друзьями жизни», его арестовывают в третий или четвертый раз.
— У вас кто-то внедрен к ним? — спросил Ральф. — Именно поэтому вы так информированы?
Гретхен улыбнулась:
— Мы не единственные, кто внедряет к ним своих людей; у нас даже бытует шутка, что на самом деле нет никаких «Друзей жизни», а всего лишь кучка двойных агентов. Думаю, таковые имеются и у полицейского управления Дерри, и у полиции штата. Именно о них известно нашему… Нашему человеку.
Черт, скорее всего, к ним внедрился и агент ФБР. Проникнуть к «Друзьям» было нужно потому, что они убеждены, будто в глубине души все на их стороне. Но мы считаем, что наш человек — единственный, кому удалось проникнуть почти в самый центр, и он утверждает, что Далтон всего лишь «хвостик» Эда Дипно. — Я понял это, когда впервые увидел их вместе по телевидению, — сказал Ральф.
Гретхен, встав, собрала кофейные чашки и принялась за мытье.
— Уже тринадцать лет я активно участвую в женском движении и многого насмотрелась, но никогда не видела ничего подобного. Он внушил этим придуркам, что женщинам в Дерри делают аборты помимо их воли, что половина из них даже не знает о своей беременности, когда ночью появляется Центурион и высасывает их детей.
— Рассказывал ли он им о крематории в районе Ньюпорта? — спросил Ральф. — О том, в котором сжигают младенцев?
Гретхен повернулась к нему, зрачки ее расширились от удивления.
— А откуда об этом известно вам!
— О, мне об этом не раз рассказывал сам Эд начиная еще с июля 1992 года. — Ральф, секунду поколебавшись, вкратце поведал им о своей встрече с Эдом около аэропорта и о том, как Эд обвинил водителя пикапа в перевозке мертвых младенцев в бочонках с удобрениями. Элен слушала молча, но глаза ее все более округлялись. — О том же самом толковал он и в тот день, когда избил тебя, — закончил Ральф. — Только к тому времени рассказ его изобиловал чуть ли не фантастическими деталями.
— Возможно, это объясняет, почему он зациклился на вас, — заметила Гретхен. — Но, в общем, причины не так уж важны. Дело в том, что он распространил среди своих самых безумных приверженцев список так называемых Центурионов. Мы не знаем всех, кто попал в эту категорию, но там значится мое имя, Элен и, конечно же, Сьюзен Дэй… И ваше.
«Почему я?» — чуть было не спросил Ральф, но понял, что это еще один бессмысленный вопрос. Возможно, он попал под подозрение Эда потому, что вызвал полицию, когда тот избил Элен, но, скорее всего, это случилось по не поддающейся пониманию причине. Ральф вспомнил, как читал где-то, что Дэвид Берковиц — известный также как Сынок Сэма <Так называл себя Дэвид Берковиц — убийца-маньяк, терроризировавший Нью-Йорк в 1976 году.> — утверждал, что совершил несколько убийств по приказу своей собаки.
— Как вы думаете, что именно они попытаются предпринять? — поинтересовался Ральф. — Вооруженный налет, как в фильмах с Чаком Норрисом?
Он улыбнулся, но Гретхен не ответила ему улыбкой.
— Увы, мы не знаем, на что они могут решиться, — сказала она. — Более вероятно, что они вообще ничего не предпримут. Но представьте, вдруг Эду или кому-то из его приспешников взбредет в голову попытаться выкинуть вас из окна вашей же кухни. В баллончике всего лишь слезоточивый газ. Небольшая предосторожность не помешает.
— Предосторожность, — задумчиво произнес Ральф.
— Ты оказался в изысканной компании, — сказала Элен. —Единственный мужчина, кроме тебя, внесенный в этот список — майор Коэн.
— Ему вы тоже вручили такое? — спросил Ральф, беря в руки аэрозоль.
Выглядел баллончик не опаснее бесплатных образцов крема для бритья, иногда получаемых им по почте.
— Нет, — ответила Гретхен, снова взглянув на часы. Элен заметила этот жест и встала, держа спящего ребенка на руках. — У майора есть лицензия на ношение оружия.
— Откуда вам известны такие подробности? — поинтересовался Ральф.
— Мы проверили списки в муниципалитете, — ответила Гретхен и усмехнулась. — Разрешение на ношение оружия обязательно фиксируется.
— Вот как. — Внезапно ему пришла в голову мысль: — А как же Эд? Его вы проверили? У него есть разрешение?
— Нет. — Гретхен покачала головой. — Но люди, подобные Эду, обычно не обращаются за разрешением, когда они доходят до определенной точки… И вам это хорошо известно.
— Да, — ответил Ральф, также вставая. — А как же ваши парни? За ними вы следите?
— Конечно.
Ральф кивнул, но полной удовлетворенности не почувствовал. В голосе Гретхен сквозили слегка покровительственные нотки, как будто он задал глупый вопрос. Но вопрос не был глупым, и если она не сознавала это, она и ее друзья могли попасть в беду. В большую беду.
— Надеюсь, что так, — произнес он. — Можно мне снести Натали вниз, Элен?
— Лучше не надо — ты ее разбудишь. — Голос Элен звучал серьезно.
— Обещай мне носить баллончик с собой, Ральф. Я не вынесу, если ты пострадаешь из-за того, что пытался помочь мне, а у Эда зашел ум за разум. — Я об этом подумаю. Хорошо?
— Ладно. — Элен внимательно посмотрела на Ральфа. — Ты выглядишь намного лучше, чем во время нашей последней встречи. Ты снова хорошо спишь?
Ральф усмехнулся:
— Честно говоря, со сном у меня по-прежнему проблемы, но я, должно быть, действительно чувствую себя лучше, потому что ты не первая говоришь мне об этом.
Элен, привстав на цыпочки, поцеловала его в уголок рта.
— Мы будем видеться, правда? Вернее, мы будем продолжать видеться.
— С моей стороны никаких возражений, милая, если только ты не против. Элен улыбнулась:
— Можешь рассчитывать на это, Ральф, — ты самый лучший из Центурионов-мужчин, которых я знаю.
Втроем они так громко рассмеялись, что разбудили Натали, которая уставилась на них сонными удивленными глазками.
6
Проводив женщин («Я ЗА ВЫБОР, И Я ГОЛОСУЮ» — утверждала надпись на заднем бампере машины Гретхен Тиллбери), Ральф снова медленно поднялся на второй этаж. Усталость пудовыми гирями висела на его ногах. Войдя в кухню, он первым делом взглянул на цветы, пытаясь увидеть тот странно великолепный зеленый туман, поднимающийся от стеблей. Ничего. Он взял аэрозоль и стал рассматривать картинку. Женщина, героически сопротивляющаяся нападающему, и плотный мужчина в маске и широкополой шляпе. Никаких тонов и полутонов, все ясно и понятно.
Ральф подумал, что безумие Эда заразно. По всему Дерри женщины — и Гретхен Тиллбери, и его милая Элен в их числе — ходили с такими вот баллончиками в сумочках, и эти жестянки на самом деле кричали одно: «Я боюсь. В Дерри прибыли плохие мужчины, в масках и широкополых шляпах, и я боюсь».
Ральф не хотел в этом участвовать. Привстав на цыпочки, он положил газовый баллончик на кухонный шкаф, затем облачился в старую кожаную куртку. Он отправится на площадку для пикников в надежде сыграть в шахматы.
Или в карты.
Уже на пороге кухни он посмотрел на цветы, пытаясь заставить появиться тот зеленый туман. Однако ничего не произошло.
«Но он был здесь. И ты его видел; и Натали тоже».
Но видела ли она на самом деле? Малыши всегда на что-нибудь смотрят.
Их все удивляет, поэтому есть ли основания для уверенности?
— Я просто уверен, — сообщил Ральф пустому дому. Правильно.
Зеленый туман был здесь, и все ауры были здесь, и…
— И они по-прежнему здесь, — закончил Ральф, не зная, радоваться ли ему твердой уверенности, прозвучавшей в его голосе, или печалиться.
«А почему бы тебе пока не оставить все как есть, любимый?»
Мысль его, голос Кэролайн, отличный совет.
Ральф закрыл дверь и отправился к Старым Клячам Дерри.
ГЛАВА VII
1
Когда второго октября Ральф подходил к своему дому с парой вестернов Элмера Келтона в руках, на крыльце он увидел посетителя, тоже с книгой.
Тот, однако, не читал; он мечтательно смотрел, как неугомонный теплый ветер собирает урожай оранжево-золотых листьев с дубов и трех еще не облетевших тополей на противоположной стороне Гаррис-авеню.
Ральф подошел ближе. Тонкие седые волосы мужчины, сидящего на крыльце, ерошил ветерок, верхняя часть туловища плавно переходила в живот и бедра.
Его узкая фигура с тощей шеей, впалой грудью и длинными, тонкими ногами, обтянутыми старыми зелеными фланелевыми брюками, походила на цилиндр. Даже на расстоянии ста пятидесяти ярдов не оставалось ни малейшего сомнения, кто этот посетитель: конечно, Дорренс Марстеллар.
Вздохнув, Ральф Робертс прошел оставшееся расстояние. Дорренс, словно загипнотизированный видом ярких, срываемых ветром листьев, и бровью не повел, пока на него не упала тень Ральфа. Тотчас старик обернулся, склонив седую голову набок, и улыбнулся своей милой, странно волнующей улыбкой. Фэй Чепин, Дон Визи и некоторые другие старожилы с площадки для пикников (перебирающиеся в биллиардную на Джексон-стрит с наступлением холодов), считали эту улыбку еще одним подтверждением того, что старина Дор, несмотря на неизменную книжку стихов в руках, совсем выжил из ума. Дон Визи завел обыкновение называть Дорренса Вождем Тупоголовых, а Фэй как-то поведал Ральфу, что он, Фэй, не будет удивлен, если старина Дор прожил уже два раза по девяносто. "Люди, у которых не хватает мебели на верхнем этаже, всегда живут дольше других, — пояснил он. — Им ведь не о чем беспокоиться.
Поэтому у них и давление нормальное, и с сердцем все в порядке".
Посняков Андрей
Маркелов Олег
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Жюль Верн
Каменистый Артем