Чтение 10–й страницы книги ~Метод дыхания~

На последнем этапе надо быть особенно внимательными к тому, что я
называю "локомотив", а инструкторы Ламаза стадией дыхания "чу-чу".
Последняя фаза родов сопровождается болями, которые чаще всего описывают
как глубокие и тупые. В этот момент женщину охватывает непреодолимое
желание вытолкнуть ребенка. Вот та точка, джентльмены, когда этот
удивительный и жуткий двигатель набирает полные обороты. Шейка матки
полностью раскрыта. Ребенок уже начал свое короткое путешествие по
родовому каналу, и если вы посмотрите прямо между ног матери, то увидите
родничок младенца, пульсирующий всего в нескольких дюймах от выхода из
материнского тела. Женщина должна дышать при помощи коротких и резких
вдохов и выдохов, но не наполняя свои легкие, а контролируя ритм
дыхания. Она как бы подражает звуку паровозной трубы.

Такое дыхание благоприятно воздействует на организм: насыщенность
кислородом сохраняется высокой, но при этом не включается аварийная
система. В то же время, женщина полностью владеет собой, может задавать
вопросы и способна выполнять указания врача. Но еще более важен
моральный эффект, получаемый при использовании Метода дыхания. Мать
чувствует, что она активно участвует в рождении ее ребенка и даже может
частично управлять этим процессом.

Вы должны понимать, что весь процесс тесно связан с состоянием ума
пациента. Его уязвимость - и этим я бы объяснил все неудачи, если бы их
у меня было много - заключается в том, что пациентку, убежденную
собственным врачом, могут отговорить родственники, которые и слышать
ничего не захотят о таком варварском методе.

С этой точки зрения мисс Стенсфилд была идеальной пациенткой. У нее
не было друзей, ни родственников, способных поколебать ее веру в Метод
дыхания (хотя, честно говоря, я очень сомневаюсь, что кто-то смог бы
отговорить ее от того, что она для себя решила), если она сама в него
поверит. И она поверила.

"Это немного напоминает самогипноз, да?" - спросила она, когда я в
первый раз рассказал ей о Методе.

Я согласился, не скрывая восхищения. "Вот именно! Но вы не должны
допускать мысли, что это всего лишь трюк, и не отчаивайся, если что-то
не будет получаться сразу".

"Никаких таких мыслей у меня нет. Я очень вам благодарна. Я буду
очень стараться, доктор". Она была просто создана для Метода дыхания и,
если пообещала стараться, то можно было не сомневаться, что так и будет.
Я никогда не видел раньше, чтобы кто-то отнесся к этой идее с таким
энтузиазмом. Мисс Стенсфилд принадлежала к категории людей, которые
предпочитают крепко держать собственную жизнь за горло.

Когда я говорю, что на полностью решила посвятить себя Методу
дыхания, то нисколько не грешу против истины и думаю, что ее последний
день работы в универмаге подтверждает это.

Этот день настал в конце августа. Мисс Стенсфилд была стройной
молодой женщиной в прекрасной форме. Любой врач может подтвердить, что
такие женщины, несущие своего первого ребенка, способны "не выдавать"
своего положения в течение пяти, или даже шести месяцев. Но затем, в
один прекрасный день, все становится явным.

Она пришла на очередной осмотр первого сентября и, рассмеявшись,
рассказала мне, что, как выяснилось, Метод дыхания имеет еще одно
применение.

"Какое же?" - просил я.

"Это даже лучше, чем считать до десяти, когда рассердишься на
кого-то", - сказала она. Ее карие глаза сверкали. - Хотя люди смотрят на
тебя, как на лунатика, когда начинаешь пыхтеть и сопеть".

Она охотно поведала мне, что произошло на работе. В прошлый
понедельник она, как обычно, вышла на работу. Я полагаю, что это
забавное и резкое превращение из стройной молодой женщины в явно
беременную женщину, случилось в выходные дни. Или ее начальница пришла к
выводу, что ее подозрения перестали быть просто подозрениями.

"Зайдите ко мне в кабинет во время перерыва", - холодно сказала ей
эта женина, некто миссис Келли. До этого момента она держалась очень
дружелюбно по отношению к мисс Стенсфилд. Миссис Келли показывала ей
фотографии двух своим сыновей, учащихся в институте. Она постоянно
спрашивала ее, не встретила ли она уже "милого юношу".

Теперь же от этой дружелюбности не осталось и следа. Мисс Стенсфилд
сказала мне, что, входя в кабинет миссис Келли, она знала, что
произойдет. "У вас неприятность", - резким голосом произнесла эта
добрая, казалось бы, женщина.

"Да, - сказала мисс Стенсфилд. - Некоторые люди называют это так".

Щеки миссис Келли стали цвета старого кирпича. "Не умничайте со мной.
Судя по вашему животу, вы и так были слишком умны".

Я словно воочию видел обеих женщин, пока слышал рассказ мисс
Стенсфилд, - ее карие глаза смотрят прямо, она не желает опускать их или
как-то по-иному продемонстрировать признаки смущения. Я думаю, что с
практической точки зрения она гораздо лучше, чем миссис Келли,
представляла себе все трудности своего положения.

"Я должна сказать, что вы не очень-то стыдитесь того, что обманули
меня!", - с горечью сказала миссис Келли.

"Я никогда вас не обманывала. Вы ни словом не обмолвились о моей
беременности до сегодняшнего дня, - она с любопытством посмотрела на
миссис Келли. - Как вы можете говорить, что я вас обманула?"

"Я пригласила вас к себе в дом! - вскричала миссис Келли. - Я позвала
вас на обед... с моими сыновьями". Она неприязненно взглянула на мисс
Стенсфилд.

В этот момент мисс Стенсфилд рассердилась не на шутку. Так, как, по
ее словам, она не сердилась ни разу в жизни. Она прекрасно отдавала себе
отчет в том, какую реакцию может вызвать ее положение, когда оно
обнаружится, но вы все можете подтвердить, джентльмены, какая разница
существует между теорией и ее практическим результатом.

Положив руки на колени, мисс Стенсфилд сказала твердо: "Если вы
намекаете на то, что я когда-нибудь пыталась или могла бы попытаться
соблазнить ваших сыновей, это самая грязная и низкая ложь, которую я
когда-либо слышала в жизни".

Голова миссис Келли дернулась, как от пощечины. Две женщины мерили
друг друга взглядом, разделенные письменным столом. В комнате
чувствовался слабый запах цветов. Это мгновение, как показалось мисс
Стенсфилд, длилось бесконечно долго.

Затем миссис Келли рывком открыла ящик стола и достала темно-желтый
чек. Показывая зубы, словно откусывая каждое слово, она сказала: "Когда
сотни порядочных девушек ищут работу в нашем городе, я не думаю, что мы
нуждаемся в услугах какой-то проститутки, дорогая".

Она сказала мне, что именно это презрительное "дорогая" окончательно
вывело ее из себя. Миссис Келли, с широко раскрытыми глазами и открыв
рот наблюдала как миссис Стенсфилд, сцепив пальцы с такой силой, что на
них появились синяки (они уже побледнели, но все еще были заметны, когда
она пришла ко мне первого сентября), начала с шумом выдыхать воздух
сквозь плотно сжатые зубы.

Вряд ли эту историю можно было назвать забавной, но я не удержался от
смеха, и мисс Стенсфилд присоединилась ко мне. Миссис Дэвидсон заглянула
в кабинет - наверное, чтобы убедиться, что мы не надышались закисью
азота -и закрыла за собой дверь.

"Это единственное, что я могла сделать, - сказала мисс Стенсфилд, все
еще смеясь и вытирая платком слезы. - Потому что в тот момент, я ясно
представила, как я смахиваю с ее стола флакончики с духами. Я увидела,
как они разбиваются на мелкие кусочки и наполняют комнату жутким
зловонием". "Я собиралась сделать это и, казалось, ничто не могло бы
меня удержать. Но тогда я начала дышать, как паровоз, и все прошло. Я
нашла в себе силы взять чек и уйти. Я не могла поблагодарить ее, потому
что все еще изображала паровоз!"

Мы снова рассмеялись, а потом она стала серьезной.

"Все уже позади, и мне сейчас даже немного жаль ее - или, может быть,
я веду себя чересчур высокомерно?"

"Вовсе нет. Я просто удивлен, что вы можете испытывать сейчас такие
чувства".

"Можно я покажу вам то, что я купила на выходное пособие?"

"Конечно, если вы этого хотите".

Она открыла кошелек и вынула маленькую плоскую коробочку. "Я купила
это в ломбарде, - сказала она. - За два доллара. Это был единственный
момент за все время этого кошмара, когда я действительно почувствовала
стыд. Разве это не странно?"

Она открыла коробочку и положила на стол, чтобы я смог увидеть ее
содержимое. В ней лежало обычное обручальное кольцо.

"Я буду делать все как нужно, - сказала она. - Я снимаю комнату в
доме, который миссис Келли назвала бы "добропорядочным пансионом". Моя
хозяйка добра ко мне... но миссис Келли тоже была добра и дружелюбна. Я
думаю, она может в любой момент попросить меня съехать, и боюсь, что,
если я попрошу ее вернуть мне деньги, которые я заплатила вперед, она
рассмеется мне в лицо".

"Но это будет незаконно. Есть суды и адвокаты, которые помогут
вам..."

"Суды - это мужские клубы, - ответила она с уверенностью в голосе,
-не способные с пониманием отнестись к женщине в моем положении. Может
быть, я сумею получить назад мои деньги, а может быть, и нет. В любом
случае, все расходы и неприятности вряд ли стоят сорока семи долларов
или около того. И впредь я намерена стать более практичной".

"Я приметила одно местечко в нижней части Вилледжа. Это, правда,
третий этаж, но комната чистая и стоит на пять долларов в месяц дешевле,
чем та, которую я снимаю в настоящий момент". Она вытащила кольцо из
коробочки. "Я надела его, когда хозяйка показывала мне комнату".