невыразительным тоном. - Просто замечательно. Ты уволен. Скидывай
форму и начинай подыскивать новую ра...
Пэнгборн стоял на пороге мужского туалета.
штрафной талон. И еще сказал, что готов забыть об этом до собрания
городского управления. Ведь это всего лишь штраф на пять долларов,
Дэн, что с тобой, какой бес в тебя вселился?
мог похвастать хорошими манерами, но такой взрыв даже от него трудно
было ожидать. С самого конца лета он был невероятно раздражен, на
грани срыва - до Алана частенько доносились его полуистерические вопли
во время собраний членов городского управления - и в глазах у него,
казалось, прочно поселилось затравленное выражение. Он временами даже
задумывался, не болен ли Китон, но решил повременить с окончательными
выводами. И вот теперь предположение вернулось.
волосы.
Китона дрожат.
вот этот... - Он кивнул на Норриса. - Делаю все, что в моих силах для
этого города... черт побери, я для этого города уже много сделал... и
устал как собака, от бесконечных претензий. - Он замолчал, сглотнув
слюну, и огромный кадык забегал челноком на жирной шее. А потом
завопил: - Он обозвал меня Умником, а тебе прекрасно, известно, как я
к этому отношусь!
Норрис, ты ведь извинишься?
неослабевающий гнев вызывает все новые приступы тошноты. - Я знаю, что
ему это не понравилось, но он сам меня вынудил. Я спокойно стоял вот
тут и смотрел в зеркало, поправляя галстук. как он меня сграбастал и
швырнул об стену. Я здорово треснулся головой. Слушай, Алан, в такой
ситуации не станешь выбирать выражений.
извинением. Он взглянул на Норриса - понял он это или нет. Похоже
было, что понял. Ну и хорошо, сделан первый большой шаг к перемирию
Алан слегка расслабился.
Будем считать это несчастным случаем и забудем?
тронут. Норрис ершист, в патрульных машинах без конца оставляет банки
из-под содовой, пустые и полупустые, рапорты его не выдерживают
никакой критики, но сердце у него доброе и отзывчивое. Он сдавался
теперь не потому, что боялся Китона, и если Городской Голова так
предполагает, то сильно ошибается.
самом деле он нисколько не чувствовал себя виноватым и, главное, ни на
секунду не жалел о своем поступке, но считал, что, извинившись, ничего
не потеряет. Не развалюсь, так думал Норрис.
высокомерная пренебрежительность, и Алан вновь почувствовал отвращение
и брезгливость по отношению к этому человеку. Внутренний голос,
засевший в самых глубинах его сознания и принадлежавший скорее всего
какой-нибудь одноклеточной амебе произнес коротко и ясно: "Почему бы
тебе не сдохнуть от инфаркта, Умник, сдохнуть и освободить всех нас от
своего присутствия?"
зажав се между пальцев, как какую-нибудь грязную, только что
использованную тряпку. Алан вздохнул.
посмотрел на Норриса. - У тебя, кажется, дежурство?
настроение, такое прекрасное с утра, безвозвратно испорчено, а Алан
собирается снять штраф с этой толстой свиньи, из-за которой все и
произошло. Он, конечно, все понимал - политика, но от этого не легче.
подразумевал - "хочешь обо всем потолковать?", но Китон стоял рядом и
не сводил с них обоих глаз, как же тут потолкуешь.
Позже поговорим. - Он вышел из туалета, не удостоив Китона прощальным
взглядом. И хотя Норрису это было невдомек, Китон едва сдержался,
чтобы не наподдать ему сзади башмаком и помочь таким образом убраться
поскорее.
разглядывая, и давая таким образом Норрису возможность удалиться с
достоинством, в то время как Китон сгорал от нетерпения. Наконец все
церемонии были окончены, и Алан вышел в сопровождении Китона.
костюме, человек сидел у двери в кабинет Алана и читал толстую книгу в
кожаном переплете, книгу, которая не могла быть ничем иным кроме
Библии. Сердце Алана екнуло. Он надеялся, что ничего более
отвратительного, чем уже случилось в это утро, произойти не могло - до
полудня оставалось всего две- три минуты, и поэтому он вполне мог
рассчитывать, что на сегодня все неприятности закончились, но он
ошибался.
что цвет переплета гармонирует с цветом костюма) и встал.
баптистов проглатывая половину того слова, которое им не нравилось. -
Могу я переговорить с вами?
дело.
минут.
Вилли, как любил называть его Отец Брайам, возможности возразить.
дверь своего кабинета. - Попомни мои слова. Отец Джон Брайам - тоже
палец в рот не клади, упрямый ирландец, но все же я его предпочитаю
этому типу. Роуз - надутый индюк.
талон и, разорвав его в клочки, бросил в корзину для мусора.
образовав подобие грозовой тучи.
кресло. Руки его сами собой сложились в попытке изобразить черного
дрозда, но он, вовремя заметив поползновение, пресек такое своеволие и
положил руки одну да другую, как школьник за партой.
городской управы для обсуждения городского бюджета... - начал Алан.
понимаю, и ты тоже. Штрафной талон, выданный тебе на вполне законном
основании я разорвал тоже из политических соображений.
быть в курсе всех дел. Рука руку моет.
поскрипыванием - звуки, которые Алан частенько слышал в своих снах
после особенно трудных дней. Таким днем собирался оказаться и
нынешний.
Конюшевский Владислав
Ильин Андрей
Плотников Александр
Маркелов Олег
Корнев Павел
Каргалов Вадим