Чтение 31–й страницы книги ~Сияние~

отвратительное коричневое липкое пятно.

- Вон еще одна, на занавеске, - бросил ей Джек, пробегая мимо с Дэнни
на руках.

Он отнес мальчика в их спальню и уложил на ту половину
импровизированной двуспальной кровати, где спала Венди.

- Полежи тут, Дэнни. Не ходи обратно, пока не позову. Понял?

Дэнни кивнул. Опухшее лицо было в потеках слез.

- Вот храбрый мальчик.

Джек побежал по коридору к лестнице. Сзади донеслись два хлопка
раскраской, а потом жена взвизгнула от боли. Не сбавляя шага, он спустился
по лестнице в темный вестибюль, прыгая через две ступеньки. Через контору
Уллмана он пробежал в кухню, стукнувшись бедром об угол дубового стола
управляющего, но едва ли осознав это. Шлепком включив свет на кухне, он
добрался до раковины у противоположной стены. В сушилке все еще лежала
груда вымытых после ужина тарелок - Венди оставляла их там обтечь и
высохнуть. Джек схватил с самого верха большую тефлоновую миску. На пол с
грохотом упала тарелка. Не обращая на нее внимания, Джек развернулся и
помчался назад через контору и вверх по лестнице. Венди стояла перед
дверью Дэнни, тяжело дыша. Лицо было белым, как льняная скатерть.
Потерявшие глубину глаза блестели, волосы слиплись и свисали на шею.

- Я их всех прикончила, - сказала она, - но одна меня укусила. Джек,
ты говорил, они все подохли.

Она расплакалась.

Не отвечая, Джек прошел мимо нее и занес миску "Пирекс" над гнездом у
кроватки Дэнни. Гнездо было мертво. Там ничего не было - по крайней мере,
снаружи. Он с размаху накрыл его миской.

- Все, - сказал он.

Они вернулись к себе в спальню.

- Куда она тебя тяпнула? - спросил он Венди.

- В... за запястье.

- Давай посмотрим.

Она показала укус. Между запястьем и ладонью, прямо над кольцом
складочек, была маленькая круглая дырочка. Рука вокруг нее распухла.

- У тебя нет аллергии на укусы? - спросил он. - Думай как следует!
Если есть, то может быть и у Дэнни. Чертовы ублюдки укусили его пять или
шесть раз.

- Нет, - ответила она уже спокойнее, - я... просто я их ненавижу, вот
и все. Ненавижу.

Дэнни сидел в изножье кровати, держась за левую руку, и глядел на
них. Обведенные от шока белым глаза укоризненно смотрели на Джека.

- Пап, ты сказал, что всех убил. Рука... правда, больно.

- Давай посмотрим, док... Нет, трогать ее я не собираюсь. А то будет
еще больнее. Просто протяни-ка ее.

Он послушался, и у Венди вырвался стон.

- О, Дэнни... бедная ручка!

Позже доктор насчитал одиннадцать укусов. Сейчас они увидели только
россыпь крохотных дырочек, как будто ладонь и пальцы были присыпаны
зернышками красного перца. Рука сильно опухла. Как в мультфильмах, где
Кролик Багз или Утенок Дэффи только что заехали себе молотком по лапе.

- Венди, сходи-ка в ванную за тем аэрозолем, - велел он.

Она отправилась за лекарством, а Джек присел рядом с Дэнни и обнял
его за плечи.

- Опылим руку, а потом я несколько раз сниму ее поляроидом, док.
Потом ты остаток ночи поспишь с нами, о'кей?

- Ладно, - сказал Дэнни. - А зачем ты хочешь фотографировать?

- Может, удастся кой-кого затаскать по судам.

Вернулась Венди с баллончиком аэрозоля, имевшим форму огнетушителя. -
Больно не будет, милый, - сказала она, снимая колпачок.

Дэнни протянул руку, и Венди опрыскивала ее с обеих сторон, пока та
не заблестела. Он испустил глубокий дрожащий вздох.

- Жжет? - спросила она.

- Нет. Лучше.

- А теперь вот это. Ну-ка, скушай. - Она протянула ему пять таблеток
аспирина в оранжевой оболочке. Дэнни взял их и одну за другой побросал их
в рот.

- Аспирина не многовато? - спросил Джек.

- Укусов многовато, - сердито фыркнула она. - Джон Торранс,
отправляйтесь-ка и избавьтесь от этого гнезда. Сейчас же.

- Минутку.

Он подошел к гардеробу и из верхнего ящика достал поляроид. Порывшись
в глубине, он отыскал несколько кубиков для вспышки.

- Джек, что ты делаешь? - несколько взвинченно поинтересовалась
Венди.

- Он хочет снять мою руку, - серьезно объяснил Дэнни, - а потом мы
затаскаем кой-кого по судам. Правда, пап?

- Правда, - угрюмо сказал Джек. Он нашел синхронизатор и подключил
вспышку к камере. - Вытяни-ка руку, сын. Я рассчитываю получить по пять
тысяч за укус.

- Что ты болтаешь? - Венди почти кричала.

- Вот что я тебе скажу, - сказал он. - Я сделал все по инструкции к
этой проклятой дымовой шашке. Мы подадим на них в суд. Проклятая штука
оказалась бракованной. Обязательно бракованной. Как же иначе объяснить
это?

- А, - сказала она тоненьким голоском.

Он сделал четыре снимка и каждую вылетевшую карточку отдавал Венди,
поставить время по маленьким часикам-медальону, которые она носила на шее.
Дэнни, захваченный мыслью, что его покусанная рука может стоить тысячи и
тысячи долларов, начал отходить от испуга и проявлять активный интерес. В
руке пульсировала тупая боль и немного болела голова.

Когда Джек убрал аппарат и разложил снимки на шкафу, чтобы они
просохли, Венди сказала:

- Мы повезем его сегодня к врачу?

- Только, если болеть будет действительно сильно, - ответил Джек. -
Если у человека аллергия на осиный яд, она проявляется за тридцать секунд.

- Проявляется? Что ты...

- Кома. Или судороги.

- Ох. Господи Исусе. - Она ухватилась за локти и сжалась. Вид у нее
был бледный и измученный.

- Как себя чувствуешь, сын? Поспать сможешь, как по-твоему?

Дэнни захлопал глазами. Кошмар растаял, превратившись в подсознании
мальчика в нечто неясное, неопределенное, но испуг еще не прошел.

- А можно спать у вас?

- Конечно, - сказала Венди. - Ох, милый, жалость-то какая...

- Все нормально, мам.

Она опять расплакалась, и Джек положил ей руку на плечо.

- Венди, клянусь, я все сделал по инструкции.

- Ты избавишься от него утром? Пожалуйста.

- Конечно.

Все трое забрались в постель, и Джек уже собрался было выключить
лампу над кроватью, как вдруг замер и вместо этого откинул одеяло.

- Гнездо тоже надо сфотографировать.

- Только сразу возвращайся.

- Ладно.

Он пошел к шкафу, вынул камеру и последний кубик для вспышки и
показал Дэнни кружок из большого и указательного пальцев. Дэнни улыбнулся
и здоровой рукой проделал в ответ то же самое. "Что за пацан, - думал он,
шагая к комнате Дэнни. - Все, как надо, и еще немножко".

Люстра все еще горела. Джек пересек комнату и, когда взглянул на
столик подле двухэтажной кровати, по коже у него пошли мурашки. Волоски на
шее пытались встать дыбом, так, что закололо кожу.

Сквозь прозрачную миску гнездо было едва видно. Все стекло изнутри
кишело осами. Трудно сказать, сколько их там было. По крайней мере,
пятьдесят. А может, сто.

Сердце в груди билось медленными толчками. Он отснял гнездо, а потом
опустил аппарат, чтобы дождаться, пока осы снова расползутся. Он обтер
губы ладонью. В голове снова и снова прокручивалась одна и та же мысль, ей
вторил

(ты вышел из себя, ты вышел из себя)

почти суеверный страх. Вернулись. Он убил ос, но они вернулись.
Мысленно он услышал, как орет в перепуганное, плачущее личико сына: НЕ
ЗАИКАТЬСЯ!

Он опять обтер губы.

Подойдя к рабочему столику Дэнни, Джек порылся в ящиках и вернулся с
большой составной картинкой-загадкой, у которой задняя стенка была из
фанеры. Он поднес ее к ночному столику и осторожно передвинул на нее
миску. Осы в своей тюрьме сердито жужжали. Потом, придавив миску так, чтоб
та не соскользнула, он вышел в коридор.

- Идешь спать, Джек? - спросила Венди.

- Идешь спать, папа?

- Мне надо вниз на минуточку, - сказал он, заставив себя выговорить
это легким тоном.

Как это случилось? Как, ради Бога?

Шашка несомненно была нормальной. Он видел, как, когда он дернул за
кольцо, из нее повалил густой белый дым. А через два часа, когда он
поднялся наверх, то через отверстие на верхушке гнезда вытряхнул россыпь
маленьких трупиков.

Тогда как же? Спонтанная регенерация?

Безумие. Чушь в духе двадцатого века. Насекомые не воскресают, не
регенерируют. Даже, если бы яйца могли полностью созреть за двенадцать
часов, матка откладывает их не в это время года. А в апреле или мае. Осень