одежда была охвачена пламенем, кожа приобрела темный, зловещий загар,
который к этому моменту делался все темнее. Волосы превратились в горящие
заросли.
и простыни. Кричал он или нет? Он посмотрел на мать. Венди спала на боку,
натянув одеяло до подбородка, на щеку упала прядь соломенных волос. Она
сама была похожа на ребенка. Нет, Дэнни не кричал.
Дэнни испытывал любопытное ощущение, что на волосок от них
поиски папы и обнаружил, что тот стоит где-то внизу. В вестибюле. Дэнни
чуть поднажал, пробуя забраться в мысли отца. Нехорошо. Потому что папа
думал о Плохом Поступке. Он думал, как
над нок-реей встало солнце, помнишь, как мы говорили, Эл? Джин с тоником,
бурбон с капелькой горького, шотландское с содовой, ром с кока-колой...
тру-ля-ля и тра-ля-ля... для меня и для тебя... где-то на свете
приземлились марсиане... в Принстоне или Хьюстоне, или Стокли, или
Кармайкле... в каком-то поганом городишке... в конце концов самый сезон и
все мы не)
глаза широко раскрылись, руки вцепились в стеганое покрывало. Это не был
голос его отца, просто искусное подражание. Знакомый ему голос. Хриплый,
грубый и все-таки таящий в себе какое-то бессмысленное веселье.
из-под кровати тапочки и обулся. Он подошел к двери, открыл ее, заспешил
по коридору - ноги в тапочках шелестели по ворсу ковровой дорожки...
Мальчик свернул за угол...
какой-то мужчина.
серебристый, расшитый блестками маскарадный костюм. Костюм собаки, понял
Дэнни. Крестец этого странного создания заканчивался длинным пушистым
хвостом с кисточкой на конце. Вдоль спины до шеи шла молния. Слева от
мужчины лежала не то волчья, не то собачья голова: пустые глазницы,
раскрытая в бессмысленном оскале пасть. Между клыками, сделанными, похоже,
из папье-маше, виднелось сине-черное плетение ковра.
Рычание рождалось в глубине горла - звук незамысловатый, бросающий в
дрожь. Потом этот человек залаял. Зубы тоже были окрашены в красное. Он
пополз к Дэнни, волоча за собой бескостный хвост. Забытая маска лежала на
ковре, бессмысленно уставившись куда-то за плечо Дэнни.
ухмыляющегося рта вырвался целый залп лая. Свирепого по-настоящему, хотя
понятно было, что это - подражание. Костюм был тесным, и темные волосы
мужчины слиплись от пота. Он выдыхал смесь виски и шампанского.
Маленькие красные глазки внимательно глядели в лицо Дэнни. С губ не
сходила ухмылка. - Я тебя съем, малыш. И думаю начать с твоего маленького
пухленького члена.
короткий коридорчик, который вел к их комнатам. Вслед полетел смешанный с
лаем и рыканием вой, его прерывало невнятное бормотание и смешки.
жару, Гарри, сукин ты ублюдок! Наплевать мне, сколько у тебя казино,
авиалиний и кинокомпаний! Знаю, знаю, что тебе нравится в уединении
собственного дома! Поддай жару! Будуфффу-у... и буду пффф... пока Гарри
Дервента к чертям собачьим не сдууууует! - тирада завершилась долгим,
бросающим в дрожь, воем, который, прежде чем замереть вдали, словно бы
перешел в боль и ярость.
коридора, к закрытой двери спальни. Открыв ее, он просунул голову внутрь.
Мама спала в той же самой позе. Никто ничего не слышал, только он.
коридора с основным, надеясь, что человек-собака исчез, как кровь со стен
президентского люкса. Он осторожно выглянул из-за угла.
сейчас скакал на четвереньках возле лестницы, гоняясь за собственным
хвостом. Иногда он спрыгивал с ковра и падал, рыча по-собачьи.
среди прочих такие, которые могли быть всхлипами или смешком.
Теперь хозяином положения стал отель. Может, первые происшествия были
всего лишь случайностями. Может быть, те вещи, которые Дэнни видел в
начале, действительно не могли причинить вреда, как не могут этого
страшные картинки. Но теперь ими управлял отель, и они могли обидеть и
сделать больно. "Оверлук" не хотел, чтобы Дэнни шел к отцу. Это могло
испортить всю забаву. Поэтому он поставил у Дэнни на пути человека-собаку
- как поставил на пути к дороге зверей живой изгороди.
Они погибнут, все трое и, когда на будущий год в конце весны "Оверлук"
опять откроется, окажутся тут как тут, чтобы вместе с остальными
призраками встретить гостей. И женщина из ванны. И человек-собака. И
ужасное создание тьмы, которое было в цементном тоннеле. Они...
сделает все, что сможет, только бы это не произошло. Ни с ним, ни с папой
и мамой. Он будет стараться изо всех сил.
мысль
НУЖНО!!!)
по темным коридорам "Оверлука" - прямо _т_а_м_, _т_а_м_, огромное создание
в белом, занесшее над головой доисторическую клюшку:
это, потому что я - твой ОТЕЦ!
неподвижные глаза, изо рта несся визг, с которым ничего нельзя было
поделать. Мать мигом проснулась и села, прижимая к груди простыню. - Нет,
папочка, нет, нет, нет...
рассекала воздух где-то совсем близко, а потом, когда он подбежал к матери
и, дрожа, как кролик в силках, обхватил ее, свист затих и наступило
молчание.
испортить всю забаву.
времени. Служащий аэропорта, отвечающий за посадку, продержал нервно
перекладывающего из руки в руку дорожную сумку Дика у входа N32 до самого
последнего объявления в 6:55. Они оба высматривали человека по имени
Карлтон Векер - единственного пассажира на рейс N196 Майами-Денвер,
который не зарегистрировался.
класса. - Вам повезло. Можете пройти на борт, сэр.
механически улыбающейся стюардессе оторвать контроль и вернуть ему билет.
отделении для курящих. Он все еще ждал, что в последнюю секунду из двери,
как чертик из табакерки, выскочит не объявившийся Векер. На сиденье у окна
читала "Вы можете быть себе лучшим другом" женщина с кислым, недоверчивым
лицом. Холлоранн застегнул ремень безопасности, взялся крупными черными
руками за подлокотники кресла и пообещал отсутствующему Векеру, что для
того, чтобы вытащить его с этого места, тому понадобится помощь пяти
крепких служащих авиакомпании. Он не сводил глаз с циферблата. Часы
отсчитывали минуты, оставшиеся до назначенного на 7:00 отлета со сводящей
с ума медлительностью.
поскольку наземная служба заново проверяет один из замков на двери
грузового отсека. - Идиоты, - пробормотал Дик Холлоранн.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия