Чтение 17–й страницы книги ~Способный ученик~

Этот тип, конечно, может его подозревать в чем-то, но из подозрений
шубы не сошьешь. Разве что всплывет нечто такое, что связывало его и
старика одной ниточкой.

Теперь всплывет, будь уверен. Потому что есть Калоша Эд. Стоит рядом
- дурак в своих дурацких кедах. И зачем такой дурак живет на свете? Тодд
потянулся к "винчестеру".

Калоша Эд и есть для них то самое недостающее звено. Все ясно, скажут
они, старик и мальчик были сообщниками. И что тогда? Тогда суд. Отец, само
собой, наймет лучших адвокатов, и те, естественно, помогут ему
выкрутиться. Улики-то все больше косвенные. К тому же он произведет
благоприятное впечатление на присяжных. Но что толку, если на дальнейшей
жизни можно будет поставить крест. Газетчики разденут его и бросят у всех
на виду - точь-в-точь как Дюссандер своих жертв в Патэне.

- Человек, изображенный на этом снимке, однажды переступил порог
моего кабинета, - вдруг заговорил Эдвард Фрэнч, поворачиваясь к Тодду, - и
назвался твоим дедушкой. Сейчас выясняется, что это давно разыскиваемый
военный преступник.

- Да, - согласился Тодд. Его лицо ничего не выражало. Это было лило
манекена.

- Как это могло произойти? - Вероятно, Эдвард Фрэнч рассчитывал, что
его вопрос будет подобен громовому раскату, однако в нем прозвучала
растерянность и еще обида, обида человека, которого ни за что ни про что
обманули. - Я тебя спрашиваю, Тодд.

- Сначала одно, потом другое, - сказал Тодд, поднимая "винчестер". -
Так и произошло. Сначала одно... потом другое. - Большим пальцем он
спустил предохранитель и вскинул винтовку. - Я понимаю, звучит глупо, но
именно так все и произошло. Ни убавить, ни прибавить.

Зрачки Калоши Эда расширились. Он попятился.

- Тодд, что ты... не надо, Тодд. Давай поговорим. Давай обсудим и...

- Обсуждайте это вместе с вонючим фрицем на том свете, - сказал Тодд
и нажал на спуск.

Вторым выстрелом он размозжил ему голову.

Калошу Эда развернуло к машине. Он слепо тыкался в закрытую дверцу и
слабеющим голосом снова и снова повторял имя дочери. Третий выстрел,
нацеленный в основание позвоночника, свалил его на землю. Он еще несколько
раз дернулся и затих.

ШКОЛЬНЫЙ НАСТАВНИК МОГ БЫ, КОНЕЧНО, УМЕРЕТЬ И ПОСПОКОЙНЕЕ, подумал
Тодд с нервным смешком. И тотчас мозг пронзило ледяной иглой. От боли он
даже зажмурился.

Когда он снова открыл глаза, ему вдруг стало так хорошо, как не
бывало много-много месяцев, а то и лет. Все тип-топ. Все в норме. Его
лицо, еще минуту назад совершенно неживое, озарила какая-то первобытная
радость.

В гараже он сложил в старый рюкзак патроны, четыреста с лишним
патронов, все, что было в наличии. Когда он снова вышел в залитый солнцем
сад, глаза его горели от радостного возбуждения, а на губах блуждала
улыбка - так в предвкушении подарков улыбаются мальчишки на Рождество или
в день своего рождения. Такая улыбка обычно предвещает пальбу из ракетниц
после триумфальной победы, когда игроков выносят со стадиона на своих
плечах ликующие болельщики. С такой улыбкой уходят на войну светловолосые
парни в защитных касках.

- Я властелин мира! - выкрикнул он в высокое прозрачное небо и
вскинул над головой винтовку обеими руками. А теперь - туда, на косогор,
спускающийся к шоссе, туда, где лежит мощное дерево, словно созданное для
засады.

Снайперам удалось снять его лишь пять часов спустя, когда почти
стемнело.

Примечания

1. Помощник коменданта (нем.)

2. Здесь: не правда ли? (нем.)

3. Привет! (нем.)

4. Не правда ли? (нем.)

5. Здесь: силы небесные! (нем.).

6. Дурень (нем.).