Чтение 28–й страницы книги ~Талисман~

всего походила на НЛО.

Слегка улыбаясь, мальчик направился к стойке. Он почти достиг цели,
как вдруг хриплый голос позади него произнес:

- Это бар. Здесь не место несовершеннолетним. Понял, болван? Пошел
вон!

Джек чуть не подскочил от неожиданности. Он нащупал деньги в кармане
и почувствовал, что ноги его подкашиваются. Мальчику двенадцати лет было
рискованно просить принять его на работу без письменного разрешения
родителей, поэтому, скорее всего, ему назначат минимальную плату.

Неважно. Он оглянулся и увидел сидящего у стены мужчину. Мужчина был
худым, но под легкой белой рубашкой угадывалась крепкая мускулатура. На
нем красовался белый поварский колпак - бумажная шапочка, одетая
набекрень. Большая тяжелая голова, коротко стриженные седеющие волосы. В
огромных руках - калькулятор.

- Я увидел объявление о том, что вам требуется помощник, - начал Джек
без особой надежды. Мужчина явно не собирался нанимать его, и Джек почти
не верил, что здесь может найтись работа.

- Ты - работник? - ухмыльнулся мужчина. - Ты же должен учиться читать
в перерывах между игрой в хоккей.

- Ну... я не знал, что это бар, - сказал Джек, постепенно отступая к
двери. В давно немытые окна заглядывало солнце и длинными полосами
ложилось на пол. - То есть я думал, что... ну, вы понимаете... что это
гриль. Что-нибудь в этом роде. Я уже ухожу.

- Подойди сюда, - карие глаза внимательно разглядывали его.

- Нет-нет, все в порядке, - Джек нервничал. - Я...

- Иди сюда. Стой, - мужчина достал из ящичка сигару и прикурил ее. С
листа бумаги слетела муха и с жужжанием скрылась в темноте. Глаза мужчины
в упор сверлили Джека. - Я не собираюсь бить тебя.

Джек медленно приблизился к нему и присел на краешек стула. Через
шестьдесят часов, убирая мужской туалет, Джек подумал, нет, он _з_н_а_л_,
- что было огромной глупостью принять это приглашение присесть. Он сам
приговорил себя к тому, чтобы водоворот закружил его и втащил в
канализацию. Только в Оутли канализационные люки были полны не дождевой
водой, а пивом.

"Если бы он тогда убежал..."

Но он не убежал.

"Возможно, - подумал Джек, - здесь все же найдется для меня
какая-нибудь работенка".

Джек знал, что минимальная плата чернорабочему в Нью-Йорке - три
доллара и сорок центов в час. Столько платили пуэрториканцам, нелегально
живущим в стране и едва владевшим английским.

Подрабатывая в кофейне у миссис Бенберн, он зарабатывал в час полтора
доллара, и она всякий раз говорила, что если он недоволен, то может
убираться.

Сейчас, с неожиданным для себя цинизмом, он подумал, что перед ним
сидит миссис Бенберн в мужском облике.

- Ищешь работу, а? - мужчина положил сигару в пепельницу, и Джек
прочитал на ней надпись "КЭМЭЛ". Муха присела на лист бумаги и принялась
чистить крылышки.

- Да, сэр, но, как вы совершенно справедливо заметили, это бар, -
и...

Глаза мужчины, коричневые с желтоватым ободком, беспокоили мальчика.
Они напоминали глаза старого кота, охотящегося за мышью.

- Да, я здесь хозяин, - сказал мужчина. - Смоки Апдайк.

Он протянул Джеку руку. Мальчик с удивлением пожал ее. Через
мгновение ему стало больно от ответного рукопожатия. Потом хватка
ослабла... но руку Джека Смоки не отпустил.

- Ну? - спросил он.

- Что ну? - Джек боялся, что выглядит смешным и глупым; он
ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_ себя смешным и глупым. И он хотел, чтобы Апдайк
отпустил его руку.

- Тебя не научили представляться, парень?

Это было настолько неожиданно, что Джек чуть было не сказал свое
настоящее имя вместо того имени, под которым он представлялся всем, кто
подвозил его - Левис Фаррен.

- Джек Сой-ой!.. Сойтель, - сказал он.

Апдайк задержал его руку еще на мгновение; он не моргая смотрел на
мальчика. Потом отпустил.

- Джек Сой-ой-Сойтель, - передразнил он. - Как ты думаешь, найдется
такое имя в телефонном справочнике?

Джек пожал плечами и проморгал.

- Слушай, цыпленок, - поинтересовался Апдайк. - Ты полагаешь, что
способен откатить девяностофунтовую бочку пива из кладовой в зал?

- Думаю, что да, - ответил Джек, не зная на самом деле, сможет ли.
Ему казалось, что в подобном городишке не должно возникнуть слишком много
проблем. Да и бар совсем пуст...

Как будто читая его мысли, Апдайк сказал:

- Да, сейчас здесь нет никого, но мы работаем с четырех-пяти часов. А
в выходные кабачок всегда забит до отказа. Тогда приходится потрудиться,
Джек...

- А сколько вы платите?

- Доллар в час. Я мог бы платить и больше, но... - он умолк, и его
улыбка говорила: "Ты сам видишь, здесь в Оутли часы как-будто остановились
в 1971 году, и с тех пор ничего не меняется".

Но глаза его не улыбались. Они жестоко, по-кошачьи изучали мальчика.

- Не густо, - протянул Джек. Он говорил медленно, а мысли метались в
его голове с огромной скоростью.

"Оутлийская пробка" казалась заведением, куда не захаживали даже
старые бездомные алкоголики. В Оутли, очевидно, пили непосредственно в
автомобилях, которые при этом именовались клубами. Доллар и пятьдесят
центов в час - это слишком мало при серьезной работе; в местечке же,
подобном этому, заработать доллар в час, казалось, делом весьма несложным.

- Да, - согласился Апдайк, вновь включая свой калькулятор, - не
густо.

Его тон давал мальчику понять, что следует либо уходить, либо
соглашаться; других вариантов не было.

- Думаю, что этого будет достаточно, - решился Джек.

- Ну, тогда хорошо, - улыбнулся Апдайк. - Хотя нам следовало бы
познакомиться получше. От кого ты удираешь, и кто тебя ищет? - Глаза вновь
приобрели карий цвет; они тяжело смотрели из-под нахмуренных бровей. -
Если кто-то висит у тебя на хвосте, я бы не советовал ему совать нос в мои
дела.

Джек был готов к подобному вопросу. Его сценарный дар оставлял желать
лучшего, но все же он сумел придумать запасную историю для любопытствующих
попутчиков. Сейчас пришел черед Истории N_2 - "Злой отчим".

- Я из маленького городка в Вермонте, - начал он. - Из Фендервилля.
Два года назад мои мама и папа развелись. Папа хотел отсудить меня, но
судья оставил меня с мамой. Большую часть времени они судились.

- Ерундой они занимались, - Смоки не отрывался от столбца цифр,
что-то подсчитывая с помощью калькулятора. Губы его беззвучно шевелились.
Но Джек был уверен, что Апдайк не пропускает ни слова из сказанного.

- Ну, а потом мой папа переехал в Чикаго, и нанялся там на завод, -
продолжал мальчик. - Почти каждую неделю он писал мне, а когда вернулся в
прошлом году, то Обри побил его. Обри - это...

- Твой отчим, - закончил за него Апдайк, и у Джека округлились глаза
от удивления. Голос Апдайка не выражал ни малейшей симпатии. Наоборот, он
звучал насмешливо, как если бы Смоки наперед знал все, что еще расскажет
Джек.

- Да, - сказал мальчик. - Моя мама вышла за него замуж полтора года
назад. Он часто бьет меня.

Жаль, Джек. Очень жаль. - Глаза Апдайка излучали сарказм и недоверие.
- И теперь ты направляешься в Город-солнце, где намереваешься счастливо
зажить со своим отцом.

- Ну, во всяком случае, я надеюсь на это, - на Джека внезапно
снизошло вдохновение. - В одном я уверен твердо: мой _н_а_с_т_о_я_щ_и_й
папа никогда не повесит меня за шею в туалете.

Он расстегнул воротник рубашки, чтобы показать Апдайку шрам. Сейчас
шрам побледнел; еще недавно он был пурпурно-красным. Это был след,
оставленный ему веткой, чуть не лишившей его жизни в том, другом мире.

Видя удивление в глазах Смоки Апдайка, он почувствовал глубокое
удовлетворение.

- Боже правый, мальчик! Это сделал твой отчим?! - Смоки чуть не
подскочил на месте.

- Да. Мне показалось тогда, что голова совсем оторвалась от шеи.
После чего я убежал.

- Не собирается ли он объявиться здесь?

Джек отрицательно покачал головой.

Смоки задержал на мальчике взгляд, потом выключил калькулятор.

- Проводи меня в кладовую, парень.

- Зачем?

- Я хочу посмотреть, действительно ли ты сможешь сдвинуть бочку с
пивом с места. Если сумеешь это сделать, то получишь у меня работу.

К великой радости Смоки Апдайка, Джек доказал, что способен сдвинуть
бочку и выкатить ее в зал. Он сделал это даже с некоторой лихостью: катя
бочку, он умудрился вдобавок почесать себе нос.

- Неплохо, неплохо, - заявил Апдайк. - Ты не очень подходишь для этой
работенки по возрасту, но это не имеет значения.

Он объяснил мальчику, что работать придется с полудня до часу ночи