думает, будто он здесь заказывает музыку." Вэнс знал: рано или поздно
миссис Луисвилль встретится с Риком Хурадо, и тогда - бум! - Хурадо
окажется первым "моченым" в открытом космосе.
станции "Тексако" Ксавье Мендосы повернул направо и по мосту через Змеиную
реку направился к пыльным улочкам Окраины. Он решил подъехать на Вторую
улицу к дому Хурадо, может быть, посидеть перед ним и поглядеть, не надо
ли там кому вложить ума.
в том, чтобы вкладывать ума. На будущий год к этому времени он уже не
будет шерифом, а значит, можно с чистой совестью наказывать, сколько
влезет. Вспомнив, как Селеста Престон командовала им, будто
мальчишкой-чистильщиком, Вэнс скривился и надавил на акселератор.
бровки тротуара был припаркован принадлежащий парнишке помятый черный
"камаро" семьдесят восьмого года выпуска, а вдоль улицы стояли другие
драндулеты, которые не взял бы даже Мэк Кейд. С натянутых за домами
веревок свисало белье, кое-где по лысым дворам бродили куры. Земля и дома
принадлежали Мексиканско-Американскому гражданскому комитету, и
номинальная арендная плата возвращалась в городской бюджет, но Вэнс
представлял здесь закон так же, как по другую сторону моста. Дома,
построенные главным образом в начале пятидесятых, представляли собой
оштукатуренные дощатые конструкции, которые, судя по их виду, все до
единой нуждались в покраске и ремонте, но бюджету Окраины такую работу
было не поднять. Это был район лачуг с присыпанными желтой пылью узкими
улочками, где вечными памятниками бедности стояли неуклюжие громады старых
автомобилей, поливалок и прочего хлама. Из тысячи с небольшим обитателей
Окраины подавляющее большинство трудилось на медном руднике, а когда он
закрылся, квалифицированные рабочие уехали. Прочие отчаянно держались за
то малое, что у них было.
но добровольная пожарная дружина Инферно не дала пламени распространиться.
На пепелище нашли клочки пропитанных бензином тряпок. Только в прошлые
выходные Вэнс разогнал в Престон-парке побоище, в котором участвовала
дюжина Отщепенцев и Гремучих змей. Обстановка накалялась, как и прошлым
летом, но на сей раз Вэнс собирался загнать джинна в бутылку до того, как
граждане Инферно пострадают.
бэнтамский петух. Он надавил на клаксон. Петух подскочил в воздух, теряя
перья. "Гаденыш!" - сказал Вэнс, сунув руку в нагрудный карман за пачкой
"Лаки Страйк".
движение. Он посмотрел направо, на дом Хурадо, и увидел стоявшего в дверях
парнишку.
пошевелилась, словно у нее были собственные мозги, и он опять надавил на
клаксон. Вопль гудка эхом разнесся по Второй улице, отчего все собаки по
соседству встрепенулись, залившись неистовым, бешеным лаем и воем.
полоску с короткими рукавами; одной рукой парнишка удерживал открытую
дверь-ширму. Вторая, сжатая в кулак, свисала вдоль тела.
секунд. Собаки подняли сущий ад. Тремя домами дальше из дверей выглянул
какой-то мужчина. На крыльце другого дома появились двое ребятишек, они
стояли и смотрели, пока какая-то женщина не загнала их обратно в дом.
Когда шум утих, Вэнс услышал несущуюся из дома напротив испанскую ругань
(здешний малопонятный жаргон казался шерифу сплошной руганью). А потом
мальчишка отпустил дверь-ширму, и та захлопнулась, а сам он спустился по
просевшим ступенькам крыльца на тротуар. "Давай, петушок! - подумал Вэнс.
- Давай, давай, только устрой что-нибудь!"
играли мышцы, черные волосы Рик зачесывал назад. Глаза на темно-бронзовом
лице казались черными-пречерными... только это были глаза не
восемнадцатилетнего юноши, а немолодого, слишком много изведавшего
человека. В них светилась холодная ярость - как у дикого зверя, учуявшего
охотника. Оба запястья охватывали черные кожаные браслеты, усаженные
мелкими металлическими квадратиками, ремень тоже был сделан из
проклепанной кожи. Парень пристально смотрел на шерифа Вэнса сквозь
ветровое стекло, и оба не двигались.
футах от открытого окошка Вэнса.
Мехико с грубой невнятицей, характерной для западного Техаса.
светло-карие глаза казались слишком маленькими для лица.
утра.
ты взаправду крепкий омбре, Рики. Ты, может быть, даже научишься
наслаждаться житухой в тюряге.
педики узнали: ты на подходе.
повяжут Кейда, и ты станешь следующим. Правда, он может смыться за
границу, а свою парашу оставит тебе. - Рик уперся в Вэнса глазами. - Кейду
второй номер ни к чему. Что, сам не допетрил, мозгов не хватило?
дальнем уголке сознания начинали шевелиться неприятные воспоминания. Он не
мог ударить Хурадо в живот - не только потому, что Хурадо был
предводителем Гремучих змей, причина крылась глубже, на более
инстинктивном уровне. Когда мальчишкой Вэнс жил с матерью в Эль Пасо, ему
приходилось ходить из начальной школы через пыльный, жаркий, грязный
Кортес-парк. Мать Вэнса днем работала в прачечной, их дом был всего в
четырех кварталах от школы, но для него это путешествие превратилось в
сплошную нервотрепку, в поход через жестокую ничейную землю. В
Кортес-парке околачивались мальчишки-мексиканцы, и с ними - здоровый
восьмиклассник Луис, у которого были такие же черные непроницаемые глаза,
как у Рика Хурадо. Эдди Вэнс был жирным и медлительным, а дети-мексиканцы
бегали, как пантеры, и наступил ужасный день, когда они окружили его,
галдя и крича, а когда он заплакал, стало только хуже. Они швырнули его на
землю и раскидали учебники. Другие ребята-гринго смотрели на это, но были
слишком напуганы, чтобы вмешаться, и тот, которого звали Луис, потащил с
Вэнса штаны - прямо с попки, с ног сопротивляющегося мальчугана, а
остальные держали, пока Луис не стащил с Эдди трусы. Их напялили Вэнсу на
голову, как надевают торбу с овсом лошади, и пока полуголый толстый
мальчишка бежал домой, мексиканские ребята визжали от смеха, издевательски
крича: "Бурро! Бурро! Бурро!" <осел - исп.>
заходить в Кортес-парк, и мысленно тысячу раз убил того
мальчишку-мексиканца, Луиса. И вот Луис появился опять, только теперь его
звали Рик Хурадо. Теперь он стал старше, лучше говорил по английски, и,
несомненно, много лучше соображал - но, хотя приближался пятьдесят
четвертый день рождения Вэнса, толстый мальчишка внутри шерифа узнал бы
эти хитрые глаза где угодно. Это был Луис, он самый; он просто надел
другое лицо.
который бы так или иначе не напомнил ему мальчишек, издевавшихся над ним в
Кортес-парке почти сорок лет назад.
башка выросла?
драться.
готов - только не здесь, не в центре Окраины. Он быстро надел очки и
хрустнул пальцами.
Рики.
Инферно, в клинике на Селеста-стрит, то, что отец и мать парня были вне
закона, тоже не было для него секретом. - Ты позволяешь своей шайке
панков...
ходить на тот берег. Будут неприятности. Я этого не потерплю. Я не желаю,
чтобы всякие Гремучки ходили вечером через мост. Я понятно...
Как насчет Щепов, дядя? Они хозяева в этом долбаном городе, так, что ли?
Каменистый Артем
Корнев Павел
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Белоусов Валерий
Маккарти Кормак