Я много видел умирающих людей, но даже умиравшие от пули или осколка
снаряда умирали мирно и спокойно по сравнению с этим полицейским. Тело
его скрючилось в предсмертных конвульсиях. Дважды в последние перед
смертью секунды его тело подбрасывало судорогами, и вдруг так же неожи-
данно он затих навсегда. От него остался бесформенный труп, лежащий в
грязи вниз лицом. Во рту сразу стало сухо, каждый почувствовал противный
вкус смерти.
вившись на мертвеца. Наверное, долго. Затем поглядели друг на друга. И
каждый думал об одном: кто будет следующим? В белом свете фонаря, кото-
рый держал я, глядели друг на друга, силясь обнаружить первые признаки
смерти в себе и в других.
трусость, или Грегори, или ботулинусный вирус, не знаю. Затем резко по-
вернулся и направился в хлев, унося с собой фонарь и оставив всех в тем-
ноте возле мертвеца. В дождливой кромешной темени они напоминали перво-
бытных людей, фигуры, застывшие в каком-то мистическом обряде.
закрепил и пустил струю. Потом кое-как взобрался на стоящую неподалеку
тележку для перевозки сена и сказал Шефу:
струю. Она окатила его с головы до ног. От струи Шефа пошатывало, но он
старался прочно стоять. Все полминуты мужественно простоял, пока я обмы-
вал его. Когда отвел струю, он был мокрый насквозь, словно всю ночь про-
вел в реке, и так дрожал от холода, что я слышал мелкую дробь, которую
выбивали его зубы. После такой процедуры можно было не опасаться зараже-
ния. Остальные четверо тоже прошли через это. Потом Харденджер проделал
то же самое со мной. Вода была не хуже тяжелых полицейских дубинок и бы-
ла ледяной, но стоило мне представить только что умершего человека и
несколько его предсмертных мгновений, как возможность получить воспале-
ние легких сразу показалась мне просто подарком. Харденджер кончил меня
обливать, остановил воду и тихо сказал:
вало его предупредить, чтобы не дотрагивался до рта и носа рукой.
денджер. - Он знал об опасности столько же, ведь об этом напечатано се-
годня во всех газетах. Давайте пойдем и узнаем, есть ли на ферме теле-
фон. Теперь совсем другое дело. Грегори знает, что в полицейском "ягуа-
ре", замешкайся он, будет жарко. Он одержал полную победу, черт побери
его черную душу, и теперь его ничто не остановит. Двенадцать часов, го-
ворил он. Двенадцать часов, и он добьется своего.
сений. Сделаем вид, что не слышали, никто ничего не слышал, - он взял
меня за руку и уставился на светящиеся прямоугольники окон фермерского
дома. - Чем скорее это кончится, тем скорее мы отдохнем, поедим и выс-
пимся.
убить его сегодня ночью. Сначала верну Мэри. А потом убью его.
что доконало Кэвела и привело его на грань помешательства, - сказал Хар-
денджер. - Он ее отпустит, у него нет оснований не сделать этого. И вы
поступили так вынужденно. Вы считали, что если она останется с нами в
сарае, то с нами и умрет. Не так ли, Кэвел?
и говорил тихо, чтобы не волновать меня. - Ей ничего не сделают.
ответил я сразу обоим.
мне в глаза. Он знал, что свихнувшиеся никогда не говорят об этом, пото-
му что неколебимо уверены в своем здравом рассудке. - Не совсем понимаю,
- мягко сказал он.
убедить правительство продолжать эвакуацию центральной части Лондона.
Продолжать радио- и телевизионные передачи. Будет нетрудно убедить людей
эвакуироваться, можете поверить. Тут и хлопот немного: эта часть города
по ночам безлюдна. - Я повернулся к Харденджеру: - Вооружите пару сотен
самых лучших людей. Для меня также нужен пистолет и... нож. Я точно
знаю, что Грегори собирается в эту ночь делать. Я точно знаю, что он на-
деется получить. Я точно знаю, как он собирается бежать из страны и от-
куда будет уезжать.
только тихо, что я его едва расслышал в шуме ливня.
ются. Грегори был скрытен, даже когда был убежден, что все мы через ми-
нуту умрем. Даже тогда он говорил мало. Но и такой малости достаточно.
Полагаю, что теперь я знаю все. Догадался обо всем, когда еще мы нашли
труп Макдональда.
жер.
чтобы добиться разрушения Мортона. Он остался бы в Мортоне, чтобы самому
убедиться в происходящем. А в Лондон послал бы кого-нибудь из своих под-
ручных. Но ему неинтересно смотреть на разрушаемый Мортон, это его ни-
когда не интересовало. Есть нечто иное, что ему предстоит сделать в Лон-
доне. Его трюк о происках коммунистов был чистейшей уткой, он даже не
имел к нему никакого отношения. Мы сами это придумали от страха. Это
первое. Второе. Он собирался в эту ночь утешить свое непомерное самолю-
бие. Третье. Он дважды спасал Генриха от электрического стула. Это ука-
зывает нам, что он за птица. Я не имею в виду, что он из адвокатов по
защите уголовных преступников или из Ассоциации адвокатов США. Ясно, ка-
кого рода у него амбиция: могу поспорить, что сведения о нем находятся
не только в досье Интерпола. Ясно, что он крупный американский гангстер,
выслан в Италию. Отрасль дела, каким он занимается, составит интересный
предмет изучения, так как преступники, как и хищники в джунглях, никогда
не меняют своих пристрастий. Четвертое. Он надеется улизнуть из Англии в
ближайшие двенадцать часов. И - пятое. Сегодня субботний вечер. Сложите
вместе все эти данные и увидите, какие можно сделать выводы.
И я рассказал им все.
кидали ферму. Несколько часов назад проливной дождь и быстро принятые
меры по эвакуации зараженной ботулинусным токсином местности спасли всех
жителей. Только несчастный полицейский оказался жертвой вируса, умерев в
мучениях на наших глазах.
Только безмерная усталость и сильная ноющая боль в правом боку при каж-
дом вздохе да неотступное беспокойство донимали меня. Я мог безнадежно
ошибиться, несмотря на всю уверенность тона в изложении своих догадок
Шефу и Харденджеру. И тогда Мэри будет потеряна для меня навсегда. Я
старался думать о других вещах.
и безлюдным, как и вся центральная часть Лондона. Эвакуация центра горо-
да началась сразу после шести часов, после закрытия учреждений, фирм и
магазинов. В девятичасовой передаче радио сообщили, что согласно послед-
нему полученному предупреждению время выпуска ботулинусного токсина пе-
редвинуто с четырех часов на 2.30. Однако спешки и паники не было. Не
было и отчаяния. Казалось, ничего необычного не происходит, только масса
людей с чемоданами - флегматичные лондонские жители, которые видели го-
род в огне и сотни раз переносили ночные массированные бомбардировки во
время войны, не собирались впадать в панику.
часть города в поисках оставшихся жителей - мужчин, женщин, детей, чтобы
всех отправить в безопасное место и никого не проглядеть. В 11.30 поли-
цейский катер с потушенными огнями тихо пристал к берегу и высадил меня
на северном берегу Темзы, ниже Хунгерфордского моста. В полночь воору-
женные войска и полиция держали под контролем всю эту территорию, вклю-
чая мосты через Темзу. В час ночи отключили освещение на доброй квадрат-
ной миле города - на миле, где находились войска и полиция.
нусного токсина, настала пора идти. Я вытащил из плохо подогнанного чех-
ла одолженный мне пистолет "уэбли", проверил нож, прикрепленный рукоят-
кой вниз к левой руке, и двинулся в темноту.
инспектор транспортной полиции так все толково объяснил, что теперь я
мог найти туда дорогу с завязанными глазами. Так оно и было. С завязан-
ными глазами. Слепой. В темном городе, в хмурой плачущей ночи. Темень
была, хоть глаз выколи. К аэродрому можно пройти тремя путями. Он распо-
ложен на крыше станции, на сто футов выше лондонских улиц. Там имелось
два лифта, но сейчас они вряд ли работали, так как электричество отклю-
чили. Между лифтами шла винтовая лестница за стеклом, просматриваемая
снизу доверху. Воспользоваться ею было бы чистым самоубийством, так как
Грегори не из тех, кто оставляет незащищенными уязвимые места. Существо-
вала еще пожарная лестница по выходящей во двор стене станции. Этот путь
был наиболее приемлем для меня.
шел быстро. Едва каменная стена сменилась деревянным забором, ухватился
Корнев Павел
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия