Чтение 14–й страницы книги ~Страх открывает двери~

рел на человека, который только что вышел из двери сторожки. Он вышел
раньше, чем я успел нажать на тормоз и остановил "форд".

Он был воплощением мечты вдовы-аристократки об идеальном шофере. Он
был совершенством. Он был безукоризнен. Он был поэмой в темнобордовых
тонах. Даже его сверкающие охотничьи сапоги казались темно-бордовыми. На
нем были ослепительно яркие вельветовые бриджи фирмы "Бедфорд" и наглухо
застегнутый до самого горла китель. Перчатки из тонкой кожи аккуратно
сложены и подсунуты под одну из погон кителя. Даже козырек фуражки был
точно такого же изумительного темно-бордового тона. Он снял фуражку. Его
волосы не были темно-бордовыми. Волосы оказались густыми, черными и
блестящими, с ровным правым пробором. Очень гладкое загорелое лицо. Чер-
ные глаза так же широко расставлены, как и плечи. Поэма, но поэма, ли-
шенная всякой лиричности. Он был такого же высокого роста, как я, но во
всем остальном выглядел гораздо лучше.

Мэри Рутвен опустила стекло, и шофер согнулся, чтобы взглянуть на
нее, держась мускулистой загорелой рукой за край дверцы машины. Когда
увидел ее, его лицо расплылось в широкой белозубой улыбке, и если ра-
дость и облегчение, промелькнувшие в его глазах, были в действительности
фальшивыми, это означало бы, что он лучший актер-шофер, которого я ког-
да-либо знал.

- Неужели это вы, мисс Мэри! - у него был глубокий голос воспитанного
человека, и голос этот несомненно принадлежал англичанину. Когда у вас
285 миллионов долларов, нет смысла мелочиться: в Англии можно нанять хо-
рошо воспитанного пастуха для присмотра за своим стадом импортных
"роллс-ройсов". Английские шоферы - шоферы высшего класса.

- Я счастлив, что вы вернулись домой, мэм! Как себя чувствуете?

- Я тоже счастлива, что вернулась, Симон, - на какой-то краткий миг
ее рука легла на его руку и пожала ее. У нее вырвался то ли вздох, то ли
стон. Потом она добавила: - Со мной все в порядке. Как отец?

- Генерал ужасно волновался, мисс Мэри, но теперь он придет в норму.
Мне ведено встретить вас. Я немедленно сообщу о вашем возвращении, -
сделав полуоборот на каблуках, он наклонился и заглянул внутрь на заднее
сиденье машины. Тело его заметно напряглось.

- Да, это пушка, - спокойно подтвердил Яблонский. Я держу ее в руке
просто так, сынок. Очень неудобно сидеть, когда в боковом кармане брюк
лежит пушка. Да ты, наверное, и сам знаешь это?

Я посмотрел на шофера и, опустив глаза, заметил небольшую выпуклость
в правом кармане его брюк.

- Эта штука портит покрой костюма маленького лорда Фаунтлероя, не так
ли? - продолжал Яблонский. - И пусть тебе в голову не приходят идеи о
том, чтобы воспользоваться своей пушкой. Время для этого уже потеряно.
Кроме того, ты можешь ранить Тальбота. Парня, который сидит за рулем. А
я хочу за 15 тысяч долларов на лапу вручить его полиции в лучшем виде.

- Не понимаю, о чем вы говорите, сэр, - лицо шофера потемнело, види-
мо, вежливый тон с трудом давался ему. - Я должен позвонить на виллу. -
Он повернулся, открыл дверь, вошел в небольшую прихожую, поднял трубку и
нажал кнопку.

Тяжелые ворота бесшумно и легко, словно бы сами по себе, раскрылись.

- Этой крепости не хватает только рва с водой и подъемных ворот, -
пробормотал Яблонский, когда машина тронулась. - Старый генерал хорошо
приглядывает за своими 285 миллионами. Окна с электрической сигнализаци-
ей, патрули, собаки... Всего хватает, а, леди?

Она промолчала. Мы проехали мимо большого гаража на четыре машины,
пристроенного к сторожке. Гараж был в виде навеса без дверей, и я имел
возможность убедиться, что был прав в своих предположениях относительно
"роллс-ройсов". Их было два: один песочно-коричневый с бежевым. Другой -
голубой с металликом. Стоял там и "кадиллак". Им, наверное, пользовались
для доставки продуктов.

Яблонский заговорил снова:

- Мой старый знакомый в своем маскарадном костюме снова здесь. Я имею
в виду англичанина. Где вы подхватили эту неженку?

- Хотела бы я видеть, как вы заговорите с ним, когда у вас не будет
пистолета в руке, - спокойно сказала девушка. - Он с нами уже три года.
Девять месяцев назад трое мужчин в масках вломились в наш автомобиль. В
автомобиле были только Кеннеди и я. Все они были вооружены. Один из них
мертв, а двое других все еще в тюрьме.

- Неженке крупно повезло, - усмехнулся Яблонский и снова погрузился в
молчание.

К дому вела узкая длинная асфальтированная аллея, извивающаяся между
густо растущими деревьями. Небольшие вечнозеленые листья дубов и длинные
намокшие серые гирлянды бородатого испанского мха высовывались на дорогу
и, свешиваясь вниз, цеплялись за крышу и боковые стекла автомобиля. Вне-
запно деревья с обеих сторон отступили, освещенные находящимися где-то
над головой лампами, и открылся путь к расположенной в строгом порядке
группе обычных и карликовых пальм. И потом за гранитной стеной со сту-
пеньками и балюстрадой и за уложенной гравием террасой показался дом ге-
нерала.

Девушка сказала, что это обычный дом для семьи. Но он был построен
для семьи человек из пятидесяти. Дом был громадный. Старый белый особняк
колониального типа. Такие особняки строили еще до гражданской войны Се-
вера и Юга. Дом был такой старый, что поскрипывал. Двухэтажный холл с
колоннами и двухскатной крышей такого странного типа, какой я еще никог-
да не видел, и такое количество окон, что для них требовался очень ак-
тивный, работающий круглый год мойщик окон. Над входом в нижний холл ви-
сели два больших старинных фонаря с мощными лампами. Такими фонарями
раньше украшали кареты.

Под лампами стоял целый комитет по приему гостей или официальных
представителей. Я не ожидал ничего подобного. Подсознательно ожидал, что
нам устроят старинную церемонию приема с полным соблюдением этикета. Ду-
мал, нас встретит дворецкий, который предложит пройти в библиотеку, где
меня будет ожидать генерал, маленькими глотками потягивающий свой скотч
перед камином, потрескивающим сосновыми поленьями.

Думать о подобном приеме было полной глупостью. Когда ждешь возвраще-
ния дочери с того света и вдруг раздается звонок входной двери, то уже
не до виски. Человеку не до виски, если он не может найти себе места от
тревоги.

Шофер уже предупредил всех: нас ждали. И дворецкий тоже ждал. Он
спустился по ступенькам, держа в руке огромный зонт. Зонт был таких же
размеров, как зонт для гольфа. Дворецкий вышел прямо под дождь. Он не
походил на обычного дворецкого. Ливрея была слишком мала и туго обтяги-
вала мощные руки, плечи и грудь. Он скорее был похож на гангстера, чем
на дворецкого. И его лицо никоим образом не рассеивало этого впечатле-
ния. Он мог бы вполне сойти за двоюродного брата Валентине, того обезь-
яноподобного парня в зале суда. Вполне возможно, что они еще более близ-
кие родственники. У него даже точно такой же сломанный нос.

У генерала, видимо, странный вкус в отношении дворецких, особенно ес-
ли учесть и выбор шофера.

Дворецкий казался достаточно вежливым. По крайней мере, подумал я, до
тех пор, пока он не увидел, кто сидит за рулем машины. Увидев меня, он
сделал резкий поворот, обошел машину спереди и сопроводил Мэри Рутвен
под отеческий кров. Она бросилась вперед и стала обнимать отца.

Яблонский и я шли сами по себе. Мы промокли, но, кажется, это никого
не беспокоило. К этому времени девушка перестала обнимать отца. И я хо-
рошо разглядел его. Это был очень высокий, худощавый, но не слишком ху-
дой мужчина в белом с серебринкой хлопчатобумажном костюме. Цвет костюма
абсолютно гармонировал с цветом волос. Длинное худощавое, словно изваян-
ное из камня, лицо, похожее по типу на лицо Линкольна. Правда, почти вся
нижняя половина его была скрыта роскошными седыми усами и бородой. Он не
походил на крупного делового магната, если ориентироваться на тех, кого
мне довелось встретить в жизни. Но так как он обладал 285 миллионами
долларов, ему этого и не требовалось. Он выглядел таким, каким я ожидал
увидеть того судью из южного штата, разочаровавшего меня.

- Входите, джентльмены, - вежливо пригласил он. Интересно, имел ли он
в виду и меня среди трех других мужчин, стоящих на затемненной веранде.
Подобное обращение ко мне казалось невозможным, но я все же вошел. У ме-
ня не было выбора. Яблонский подталкивал меня в спину своим маузером,
навстречу из полутьмы веранды вышел еще один человек с пистолетом в ру-
ке.

Мы промаршировали по цветным мозаичным плиткам огромного, широкого,
освещенного канделябрами холла и спустились по широкой лестнице в боль-
шую комнату. Тут я действительно угадал. Это была библиотека, и в камине
ярко пылали сосновые дрова. В воздухе витал едва уловимый маслянистый
запах старинных кожаных переплетов, смешанный с ароматом дорогих сигар
"Корона" и с ароматом первоклассного шотландского виски. И этот смешан-
ный аромат был неповторимо приятным и изысканным.

Стены, свободные от книжных полок, отделаны панелями из полированного
вяза. Кресла и кушетки обиты кожей цвета старого золота. Шторы на окнах
были из переливающегося золотистого шелка. На полу от стены до стены ле-
жал ковер "мокет" цвета бронзы, высокий ворс которого под довольно силь-
ным потоком воздуха перекатывался волнами, как колышущееся под ветром
поле созревшей ржи. Колесики кресел утоплены так глубоко, что их почти
не видно.

- Виски, мистер... э... э..? - спросил генерал Яблонского.

- Яблонский. Ничего не имею против, генерал. Пока я стою и пока я
жду...

- А чего вы ждете, мистер Яблонский? - у генерала Рутвена был спокой-
ный, приятного тембра голос, хотя он не утруждал себя тем, чтобы отчет-
ливо произносить окончания слов. Но когда у тебя в кармане 285 миллио-
нов, то незачем напрягать голос, чтобы тебя услышали.

- А вы шутник, генерал! - Яблонский был так же спокоен, как и гене-