душной чартерной компании. Агентство Ллойда согласилось выдать страховой
полис.
он вылетел из Барранкильи на Тампу через Юкатан Страйт.
дельца Транс-Карибской чартерной компании был пилотом, второй пилот вы-
полнял также обязанности штурмана. Кроме них, в самолете находились жен-
щина и маленький ребенок, которого решили взять с собой, а не оставлять
на родине, потому что во время выборов могли быть беспорядки, кроме то-
го, могли обнаружить, какую роль сыграла Транс-Карибская компания в вы-
возе из страны ценностей. Но фальшивые документы не помогли тем, кто был
в самолете, потому что один из благородных высоконравственных гражданс-
ких служащих, который жаждал выплатить долг Англии и Соединенным Штатам,
оказался прожженным негодяем, был подкуплен и работал на вас, Вилэнд.
Ему был известен настоящий план полета, и он сообщил его вам по рации.
Вы были вне себя от счастья и решили действовать, составили свой план.
Транс-Карибской чартерной компании. - Я чувствовал себя предельно уста-
лым. Причиной усталости были то ли боли, то ли мерзкий воздух, а возмож-
но - чувство пустоты жизни, охватившее меня с необычайной силой. - В это
время я находился в Белизе, в Британском Гондурасе, но мне удалось пой-
мать их по рации после того, как починили ее. Они рассказали мне, что
кто-то пытался взорвать самолет. Теперь я знаю, что это не совсем так:
кто-то просто пытался вывести из строя рацию, чтобы отрезать самолет от
внешнего мира. И это почти удалось. Вы не знали, Вилэнд, что я установил
контакт с этим самолетом незадолго перед тем, как он был расстрелян в
воздухе. Да, я был на связи с этим самолетом в эти самые минуты, Вилэнд.
- Я медленно поднял голову и посмотрел на него невидящим взглядом. - Был
на связи всего две минуты. И эти две короткие минуты приговорили вас к
смерти. Сегодня ночью вы умрете...
что его ожидает, вернее, думал, что знает. Теперь он узнал, кто я, по-
нял, что означает встретиться с человеком, который потерял все в жизни,
с человеком, для которого жалость и сострадание стали пустым звуком.
Медленно, словно делая неимоверные усилия или испытывая мучительную
боль, он повернул голову и посмотрел на Ройяла, но впервые за все время
их сотрудничества не встретил в нем ни успокоения, ни надежности, ни за-
щиты: произошло нечто невероятное - Ройял испугался!
своих. Смотрите и гордитесь собой. Скелет, сидящий на месте капитана,
был когда-то Питером Тальботом, моим братом-близнецом. Другой скелет -
это Элизабет Тальбот. Она была моей женой, Вилэнд. На заднем сиденье са-
молета вы видите все, что осталось от совсем маленького ребенка, от Джо-
на Тальбота, моего сына. Ему всего три с половиной года. Я тысячи раз
думал о том, как погиб мой мальчик, Вилэнд. Пули, убившие жену и брата,
не долетели до него, и он был жив до тех пор, пока самолет не упал в во-
ду. Минуты две-три... Кувыркаясь в воздухе, самолет падал через все не-
бо, Вилэнд, и маленький ребенок, объятый ужасом, кричал и рыдал, зовя
мать, а она так и не пришла ему на помощь. А Джон снова и снова звал
ее... Но она не могла прийти. Вилэнд... Разве она могла прийти? Она си-
дела в своем кресле мертвая. И потом самолет упал в воду. Возможно, даже
тогда Джонни был еще жив. Возможно, что фюзеляж какое-то время был на
поверхности воды и не тонул, так часто бывает, вы ведь это знаете, Ви-
лэнд. Возможно даже, что когда самолет затонул, то внутри кабины еще ос-
тавался воздух. Сколько же прошло времени, прежде чем волны сомкнулись
над самолетом? Вы можете себе это представить, Вилэнд... Трехлетний ре-
бенок кричит, отчаянно борется за свое существование и умирает... И ря-
дом с ним нет ни единой живой души. Да... А потом он перестал кричать и
бороться за свое существование... мой маленький сын утонул...
мя показалось мне целой вечностью... Когда отвернулся, Вилэнд вцепился в
мою правую руку. Я оттолкнул его, и он упал на пол, уставившись на меня
широко раскрытыми глазами. Его охватила паника. Рот открылся, дыхание
участилось, он дрожал всем телом. Ройял все еще держал себя в руках, хо-
тя костяшки пальцев его рук, сложенных на коленях, побелели, а глаза
непрерывно метались по наблюдательной камере. Он был похож на животное,
мучительно ищущее путь к спасению.
ца. И не думал ни о чем другом хотя бы пять минут. В моей жизни не оста-
лось ничего, ради чего стоило бы жить. Вам, наверное, понятно это. Я на-
терпелся достаточно. Может быть, это и страшно, но я хотел бы остаться
здесь, рядом с ними... Я перестал уговаривать себя, что должен продол-
жать жить. После того, что увидел сейчас, решил, что с успехом могу ос-
таться здесь... К жизни меня привязывало только одно обещание, которое я
дал себе третьего мая тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Обеща-
ние, что не успокоюсь до тех пор, пока не найду и не уничтожу человека,
который сломал мою жизнь и лишил ее всякого смысла. Я наполовину выпол-
нил свое обещание. Теперь могу со спокойной совестью уйти из жизни. Соз-
нание того, что вы ходите по той же земле, что и я, делает мою жизнь
отвратительной. Убийцы и их жертвы до самого конца будут вместе...
этим сказать?
столе в комнате? Вы тогда спросили меня о нем, и я ответил, что он боль-
ше не понадобится нам. Да, он действительно не понадобится. Это было
устройство, без которого невозможно освободиться от балласта. Мы никогда
не всплывем снова. Мы на дне моря, Вилэнд, и останемся здесь навечно.
поднялась почти до пятидесяти градусов. Воздух был влажным и отврати-
тельным. Наше дыхание стало хриплым и затрудненным. Это было удушье. Не
хватало кислорода. Дыхание было единственным звуком в этом тонкостенном
стальном шаре, находящемся на дне Мексиканского залива на глубине сто
сорок метров над уровнем моря.
слабый недоверчивый шепот, в его глазах застыл ужас. - Мы останемся...
здесь? Здесь в этом... - голос его замер. Он стал озираться. На его лице
были отчаяние и ужас. Так смотрит перед смертью крыса, попавшая в крысо-
ловку. А он и был не чем иным, как крысой.
через люк. Может быть, вы хотите попробовать открыть его. На такой глу-
бине усилие снаружи, прижимающее люк, равно пятидесяти тоннам или около
того. Но если бы даже вы смогли открыть его, вас с такой силой расплющи-
ло бы о переборку, находящуюся напротив люка, что вся ваша толщина стала
бы не больше десяти миллиметров. Не воспринимайте мои слова слишком тя-
жело, Вилэнд, последние минуты вашей жизни будут очень мучительны. Если
бы вам сказали, что человек может испытать такие муки, то вы никогда бы
не поверили этому. Вы своими собственными глазами увидите, как ваши руки
и лицо станут голубыми, а затем, в последние несколько секунд, пурпурны-
ми и уже только потом начнут разрушаться все главные кровеносные сосуды
ваших легких. И вскоре после того, как они начнут рваться, вы уже не
сможете...
святого! Выпустите нас отсюда, Тальбот! Выпустите нас отсюда! Я дам вам
все, что хотите: миллион, два миллиона, пять миллионов! Заберите себе
все это сокровище, Тальбот! Заберите себе все это: и золото, и изумруды,
и алмазы! Все! - его рот и лицо дергались, как у эпилептика, глаза вы-
лезли из орбит.
Вилэнд. Я пошел бы на это только в том случае, если бы у меня появилось
искушение оставить включенным контрольный выключатель на буровой вышке.
Тот прибор, который остался там. Нам остается жить пятнадцать, от силы
двадцать минут, если только можно назвать агонию, которую мы должны ис-
пытать, жизнью. Вернее, агонию, которую вам придется испытать, - я под-
нес руку к своему пальто и, оторвав центральную пуговицу, сунул ее в
рот. - Я ничего подобного не испытаю, так как на протяжении нескольких
месяцев готовился. Это не пуговица, Вилэнд, это капсула с концентриро-
ванным цианидом. Стоит только надкусить ее, и я умру прежде, чем успею
осознать, что умираю. Мои слова окончательно доконали его. Из угла рта у
него потекла слюна и, бормоча что-то нечленораздельное, он, неизвестно
По какой причине, бросился на меня. У него настолько помутился рассудок,
что он и сам не понимал, что делает. Но я ожидал такой выпад. Под рукой
оказался тяжелый гаечный ключ. Я схватил его и кинул в Вилэнда прежде,
чем он успел прикоснуться ко мне. Удар получился не очень сильный, но и
его было достаточно. Вилэнд отклонился назад, ударился головой об обшив-
ку стены и тяжело рухнул на пол.
тым сиденьем. Он начисто забыл о том, что его лицо должно быть бесс-
трастным, как у сфинкса: знал, что остается жить считанные минуты, и на
лице его начало появляться выражение, которое было ему совершенно неве-
домо и несвойственно в течение всех этих долгих лет. Он видел, как к не-
му подбирается его собственная смерть, а не смерть, которую он приносил
своим многочисленным жертвам в течение многих лет. Страх стал глубоко
проникать в его мозг, захватывая самые сокровенные уголки. Но пока пани-
ка еще не коснулась его, и он еще не совсем потерял контроль над собой,
как это случилось с Вилэндом. Но его способность рассуждать и разумно
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Маркелов Олег
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор