Джон РУССО

ПОЛНОЧЬ

"Во имя религии или ссылаясь на нее,

человек способен на самые жестокие

и безрассудные действия"

Морган Дрей.

"Притяжение колдовства"

ПРОЛОГ

Исторгаемые демоном вопли боли и ярости были слышны еще с дороги,
покрытой лужами и густой липкой грязью от непрерывных дождей. Наконец-то
он угодил в их ловушку! А стояла она, как и та, вторая, посередине
огромного, заросшего высокими сорняками поля.

- Бегите! Бегите же! - исступленно кричала мать. - Шевелитесь!.. И
ничего не бойтесь - я вас обязательно догоню! - Она торопливо семенила
за детьми, крепко сжимая в руке толстое березовое полено.

Авраам и Льюк - мальчики двенадцати и четырнадцати лет - неслись по
дороге с увесистыми лопатами наперевес, и их, казалось, ничто уже не в
силах остановить или заставить свернуть с пути.

Синтия, которой только-только исполнилось десять, едва поспевала за
братьями. А ведь это именно она своими заклинаниями и молитвами сумела
заманить демона в западню. И теперь гордость так и распирала ее. Но
все-таки даже сейчас ей было немного страшно.

Девочка слышала, как за ее спиной безудержно хохочет старший брат
Сайрус. Хотя ему уже сравнялось шестнадцать, умом он явно не "тянул" на
свой возраст. Сайрус отфыркивался и пыхтел, неуклюже переваливаясь с
ноги на ногу, и нелепо размахивал короткими толстыми руками.

Наконец вся семья свернула с дороги и теперь мчалась по заросшему
густым репейником полю на визг пойманного существа. Минут пять они
упорно продирались через колючие заросли, но наконец цель была
достигнута: они увидели его как раз на середине полосы отчуждения
газопровода, которая широкой просекой пролегала по лесистому склону
горы, а затем пересекала все поле.

- Да это же сестра Джимми Петерсона! - ошеломленно ахнул Авраам.

Но он, разумеется, ошибался. Перед ними дергался и визжал в капкане
самый настоящий демон.

- Помни, они могут принимать любое обличье! - Мать наставительно
подняла над головой указательный палец. - А ты, Льюк, пока не подходи
слишком близко. Лучше ударь-ка его сначала лопатой! - Сама она
остановилась поодаль, грозно размахивая своим поленом.

Существо в западне жутко завывало, изредка издавая душераздирающие
истошные вопли. Стальные челюсти капкана с такой силой сомкнулись на его
ноге, что через разорванное мясо стали видны раздробленные белесые
кости. Земля вокруг обагрилась кровью. Но демон никуда уже не мог
убежать - прочная железная цепь, которой капкан был прикован к вбитому в
землю обрубку рельса, надежно удерживала его на месте. Льюк и Авраам не
даром столько трудились над этой ловушкой.

- Убейте его! - пронзительно выкрикнула мать, дрожа от предвкушения
долгожданной расправы.

В тот же миг демон перестал визжать и испуганно съежился, став
точь-в-точь похожим на маленькую сестренку Джимми Петерсона, - те же
веснушки и непослушные, растрепанные рыжие волосы. И лишь глаза выдавали
его - зеленые звериные глаза, дикие и яростно сверкающие.

Льюк бесстрашно шагнул вперед, обеими руками сжал черенок лопаты и,
не колеблясь, с размаху нанес первый удар. Демон едва успел вскрикнуть,
как тут же затих. Острие лопаты раскроило ему череп, проложив глубокую
борозду на лице.

- Ур-ра! - вырвалось из груди Авраама, когда существо затряслось в
предсмертной агонии. Он подбежал к брату, и теперь они вдвоем с Льюком
принялись рубить распростертое на земле крошечное тельце... Издали могло
показаться, что мальчики усердно выколачивают ковер. Иногда их лопаты
сталкивались, наполняя воздух противным металлическим звоном. Братья
остервенело кромсали руки, ноги и голову ненавистного существа. Когда
все было кончено, на земле перед ними осталась лишь бесформенная
кровавая масса с еле заметными клочками спутанных рыжих волос.

- Сегодня вы постарались на славу, - от души похвалила их мать. - Ну,
а теперь Сайрус сделает гроб, и мы устроим надлежащие похороны.

- А почему он был так похож на сестренку Джимми Петерсона? - спросила
Синтия, когда старшие братья отошли немного в сторону и теперь, с трудом
переводя дух, любовались плодами своей работы.

Мать рассердилась:

- Я уже устала вам повторять, что демоны могут принимать любой вид -
хоть кролика, хоть опоссума, а хоть и твой собственный!.. Они могут
являться в образе какого угодно человека! Но нам нельзя поддаваться на
их обман; если они посланы нам, то наша задача - убивать их!

Сайрус ваял у Льюка лопату и, заискивающе посмотрев на довольную
мать, еще раз с силой ударил труп по размозженной голове.

Глава 1

Нэнси Джонсон услышала, как тяжело захлопнулась за ней входная дверь
церкви, опустила пальцы в чашу со святой водой и осторожно
перекрестилась. Недавно ей исполнилось семнадцать лет, и сейчас эта
симпатичная белокурая девушка страшно волновалась при мысли о том, что
ей предстоит, наконец, исповедаться во всем до конца. Еще два года назад
она вступила на путь греха, допуская непростительные вольности во время
свиданий со своим дружком. Но несколько месяцев назад их пути разошлись,
душевные раны с тех пор мало-помалу стали затягиваться, и теперь Нэнси
хотелось еще очистить свою грешную душу. Она дала себе строгий обет -
никогда больше не поддаваться соблазну и не ложиться в постель ни с
одним парнем до самой свадьбы. С нее вполне хватит и того, что уже
случилось; ведь она-то искренне любила его, а этот негодяй променял ее
на первую встречную и оставил одну - в горе и позорном одиночестве.
Правда, последнее время Нэнси считала, что это - часть ее прижизненного
наказания за содеянный грех.

Нэнси жила в маленьком провинциальном городке и, как большинство его
обитателей, регулярно посещала церковь и причащалась. Она окончила
приходскую школу, но так как образование в ней завершалось в восьмом
классе, потом перешла в светскую, хотя не забывала по воскресеньям брать
уроки катехизиса в церкви. Ее нельзя было назвать религиозной
фанатичкой, но все же жизнь монахов не казалась Нэнси совсем
неприемлемой. Теперь же у нее начал развиваться комплекс вины из-за
вполне здорового влечения к сексуальной жизни, и последние месяцы она
только и мечтала о том, как бы поскорей выйти замуж, чтобы близость с
мужчиной перестала быть для нее греховной.

Девушка медленно продвигалась по центральному проходу церкви, с
тревогой оглядывая то высокий сводчатый потолок, то громадное распятие
впереди, и чувствовала себя маленькой и несчастной. Здесь, в этом храме,
от самих стен веяло добродетелью и святыней. Мраморные изваяния Иисуса,
девы Марии и Иосифа на время поста были накрыты пурпурным бархатом. Но
откроют их уже через неделю, когда наступит долгожданный день светлого
Христова Воскресения.

Сейчас же на узких длинных скамьях сидели всего несколько старушек в
плотных косынках и черных платьях - жаркими субботними днями на исповедь
приходило совсем мало народу. И Нэнси учла это, ведь ей совсем не
хотелось отстаивать длинную очередь - ее нервы и так были напряжены до
предела.

Со времени своего грехопадения Нэнси ходила на исповедь десять раз,
но ни разу не обмолвилась о том, что живет со своим приятелем
полноценной половой жизнью. И после этого она еще позволяла себе
принимать причастие, хотя на душе ее сохранялись неотпущенные грехи. А
это было уже самое настоящее святотатство. Но чем дальше, тем сильнее
она боялась признаться священнику в том, что грешила каждый раз,
принимая без раскаяния Святые Дары. А причащаться ей приходилось еще и
из-за того, что во время службы рядом с ней всегда стояла ее мать, и
если бы Нэнси отказалась от причастия, то мать сразу же заподозрила бы
неладное.

Девушка преклонила колени между рядами передних скамеек и начала
читать по памяти молитву на приготовление к исповеди.

После этого она поднялась и, проследовав в исповедальню, плотно
прикрыла за собой дверь. В темноте она чуть не споткнулась о низенькую
скамеечку и встала на нее на колени. Отверстие, через которое священник
должен был слушать исповедь, было прикрыто плотной бархатной шторкой, и
Нэнси в душе надеялась, что духовник не узнает ее голоса. К тому же на
занятиях по закону Божьему отец Флагерти говорил, что Господь позволяет
ему не помнить исповедей и людей, которые приходят к нему, чтобы он
помог облегчить их души. Но тем не менее Нэнси не стала слишком сильно
приближаться к отверстию, опасаясь, что он все же узнает ее.

- Благословите меня, святой отец, ибо я согрешила, - начала она
напряженным полушепотом. - Прошло уже два года с тех пор, как я не
исповедывалась вам до конца.

Голос отца Флагерти громом разнесся под сводами церкви, и Нэнси
поняла, что его сейчас услышат все, кто находится внутри здания.

- Говорите громче! Я вас совсем не слышу. Подойдите ближе к занавеси.

Она придвинулась буквально на дюйм и повторила все то же, что и в
первый раз.