Чтение 51–й страницы книги ~Ненакомец в зеркале~

- Можешь не называть меня Господом, когда мы одни.

Сэм внимательно посмотрел на Тоби... и поразился.

- Честно говоря, я никак не могу прийти в себя! Черт возьми, ты
выглядишь моложе! А весь город уже готовился к похоронам.

- Только через мой труп, - улыбнулся Тоби.

- Просто фантастика, что могут сегодня врачи...

- Не врачи, - Тоби повернулся, чтобы посмотреть на Джилл, и глаза его
вспыхнули безумным обожанием. - Хочешь знать, кто это сделал? Джилл. Одна
Джилл. Своими голыми руками. Она всех повыгоняла и буквально заставила
меня снова встать на ноги.

Сэм озадаченно взглянул на Джилл. Она не представлялась ему женщиной,
способной на такой самоотверженный поступок. Возможно, он недооценил ее.

- Какие у тебя планы? - спросил он Тоби. - Наверное, ты захочешь
отдохнуть и...

- Он возвращается к работе, - заявила Джилл. - Тоби слишком
талантлив, чтобы сидеть без дела.

- Мне просто не терпится, - согласился Тоби.

- Может быть, у Сэма есть для тебя что-нибудь, - предположила Джилл.

Они оба выжидательно смотрели на него. Сэм не хотел разочаровывать
Тоби, но и вселять в него какие-то ложные надежды ему тоже не хотелось.
Невозможно было снимать картину с участием кинозвезды, если актер не
застрахован, а никакая страховая компания не возьмется застраховать Тоби
Темпла.

- В данный момент на студии нет ничего подходящего, - осторожно
сказал Сэм. - Но я обязательно буду иметь в виду, и как только...

- Ты боишься работать с ним, ведь так? - Она словно читала его мысли.

- Разумеется, нет.

Но они все знали, что он говорит неправду.

Никто в Голливуде не рискнет вновь работать с Тоби Темплом.

Тоби и Джилл смотрели по телевизору выступление молодого комика.

- Он никуда не годится, - фыркнул Тоби. - Черт побери, как бы я хотел
снова выйти в эфир. Может, стоит обзавестись агентом. Человек мог бы
поболтаться по городу и посмотреть, как и что.

- Нет! - твердо сказала Джилл. - Мы никому не позволим торговать
тобой в розницу. Ты ведь не бродяга, ищущий случайного заработка. Ты -
Тоби Темпл. Мы добьемся, чтобы они сами пришли к тебе.

Тоби криво усмехнулся и сказал:

- Что-то не видно, чтобы ломились к нам в дверь, бэби.

- Будут ломиться, - пообещала Джилл. - Они не знают, в какой ты
форме. Ты сейчас здоровее, чем когда бы то ни было. Дело только за тем,
чтобы им это показать.

- Может мне попозировать голышом для одного из этих журналов?

Джилл не слушала.

- У меня есть идея, - медленно сказала она. - Шоу одного актера.

- Что, что?

- Шоу одного актера. - Она говорила с растущим возбуждением в голосе.
- Я получу для тебя ангажемент в театре Хантингтона Хартфорда. Придет весь
Голливуд. После _э_т_о_г_о_ они начнут ломиться в двери!

И действительно, пришел весь Голливуд: продюсеры, режиссеры, звезды,
критики - все, кто что-то значил в шоу-бизнесе. Билеты в театр на
Вайн-стрит были распроданы задолго до представления, и сотни людей не
смогли на него попасть. Толпа поклонников, собравшаяся перед фойе театра,
встречала Тоби и Джилл, когда они приехали в лимузине с шофером. Это был
и_х_ Тоби Темпл. Он вернулся к ним, воскреснув из мертвых, и они обожали
его больше прежнего.

Публику в зале составляли те, кто пришел не из уважения к когда-то
знаменитому Великому человеку, а в основном из любопытства. Они явились
отдать последние почести умирающему герою, сгоревшей дотла звезде.

Джилл сама планировала шоу. Она пошла к О'Хэнлону и Рейнджеру, и они
написали блестящий материал, начинавшийся с монолога, в котором
высмеивались жители города за то, что похоронили Тоби заживо. Джилл
договорилась с бригадой песенников, завоевавшей три премии Академии. Они
никогда не писали специально для кого-то, но, когда Джилл сказала: "Тоби
настаивает, что вы единственные авторы в мире, которые..."

Режиссер Дик Лэндри прилетел из Лондона ставить шоу.

Джилл пригласила для поддержки Тоби самых талантливых актеров, но она
знала, что все будет зависеть от него самого. Это ведь спектакль одного
актера, и на сцене он останется один.

И вот наступил этот момент. Зал погрузился в полумрак и наполнился
тишиной ожидания, которая предшествует поднятию занавеса, безмолвной
молитвой о том, чтобы в этот вечер произошло чудо.

И чудо произошло.

Когда Тоби вышел на сцену энергичной и твердой походкой, с такой
знакомой озорной улыбкой на мальчишеском лице, публика на мгновение
замерла, а потом взорвалась бурными аплодисментами и криками, зрители
повскакивали с мест и устроили овацию, от которой театр ходил ходуном
добрых пять минут.

Тоби стоял и ждал, когда утихнет этот адский шум, и, когда зал
наконец утихомирился, он спросил:

- По-вашему, это прием?

И зал разразился хохотом.

Тоби был великолепен. Он рассказывал анекдоты, он пел и танцевал, он
высмеивал всех подряд - так, будто никогда и не уходил. Публика не хотела
его отпускать. Тоби оставался суперзвездой, но теперь он стал и чем-то
большим - он превратился в живую легенду.

На следующий день в опубликованном "Вэрайети" обозрении говорилось:
"Они пришли, чтобы похоронить Тоби Темпла, но остались, чтобы восхвалять и
приветствовать его! И он действительно этого заслуживал. В шоу-бизнесе нет
никого, кто бы обладал волшебством старого мастера. Это был вечер оваций,
и вряд ли хоть один из тех, кому посчастливилось там быть, когда-нибудь
забудет этот памятный..."

Обозреватель "Голливуд Рипортер" писал: "Публика пришла, чтобы
увидеть возвращение великого артиста, но Тоби Темпл доказал, что он
никогда и не уходил!"

Все другие обзоры были написаны в том же панегирическом тоне. С этого
момента телефоны Тоби звонили не переставая. Шел поток писем и телеграмм с
приглашениями и предложениями.

Темпл повторил свой спектакль одного актера в Чикаго, в Вашингтоне и
в Нью-Йорке; куда бы он ни приехал, его выступление везде было сенсацией.
К нему теперь проявляли больше интереса, чем когда бы то ни было. На волне
сентиментальной ностальгии старые фильмы Тоби демонстрировались в
некоммерческих кинотеатрах и университетах. Телестанции провели "Неделю
Тоби Темпла" и показали его старые эстрадные программы.

Были куклы "Тоби Темпл", игры "Тоби Темпл", были головоломки,
юмористические сборники и тенниски "Тоби Темпл". Его автографы украшали
пакеты кофе, пачки сигарет, тюбики зубной пасты.

Тоби сделал специальный номер для музыкального фильма на "Юниверсал"
и был ангажирован выступить в качестве гостя во всех крупных эстрадных
представлениях. Телекомпании засадили за работу своих авторов, соревнуясь
друг с другом в разработке нового "Часа с Тоби Темплом".

Солнце опять вышло из-за туч и согревало Джилл.

Снова были вечера и приемы, встречи с таким-то послом и таким-то
сенатором, просмотры в узком кругу... Они были нужны всем и всюду. В Белом
доме в их честь был дан обед, хотя эта церемония обычно приберегается для
глав государств. Где бы они не появились, везде их встречали
аплодисментами.

Но теперь эти аплодисменты были обращены не только к Тоби, но и к
Джилл тоже. Потрясающая история о том, что она сделала, о совершенном ею
подвиге, когда она без посторонней помощи выходила Тоби и вернула ему
здоровье, обошла весь мир. Пресса назвала ее повестью о любви века. Журнал
"Тайм" поместил их портреты на обложке, а в посвященной им статье
содержались восторженные похвалы в адрес Джилл.

С Тоби был заключен контракт на пять миллионов долларов, по которому
он должен был выступать в главной роли в новом еженедельном эстрадном шоу.
Премьера должна была состояться в сентябре, через каких-то двенадцать
недель.

- Мы поедем в Палм-спрингс, чтобы ты мог пока отдохнуть, - предложила
Джилл.

Тоби покачал головой.

- Ты достаточно долго сидела взаперти. Теперь надо немножко пожить
нормальной жизнью. - Он обнял ее и добавил: - Я не мастак говорить слова,
детка, если только не рассказываю анекдоты. Не знаю, как выразить, что я
чувствую к тебе. Я... я просто хочу, чтобы ты знала: я не жил
по-настоящему до встречи с тобой!

И он резко отвернулся, чтобы Джилл не увидела слез у него на глазах.

Тоби договорился о гастрольном турне для показа своего шоу одного
актера в Лондоне, Париже и - самое потрясающее - в Москве. Его буквально
рвали на части. В Европе он был такой же значительной культовой фигурой,
как в Америке.

Они находились в море, на борту "Джилл", и направлялись в Каталину.