вообще что-нибудь от числа, или что у нее имеется число. А так как время
есть число, то "теперь", предшествующее и все подобное им так же находится
во времени, как единица, нечетное и четное в числе... предметы же находятся
во времени, как в числе. Если это так, то они охватываются числом, как
предметы, находящиеся в месте, местом" (курсив мой. - П.Г.).
подобно тому как предметы объемлются местом, подобно этому они объемлются и
временем. О том, что аристотелевское понимание времени отличается от того
понимания, которое возникло в науке XVI-XVII вв., свидетельствует одна
любопытная деталь. Разъясняя, что все вещи, кроме вечных, объемлются
временем, Аристотель неожиданно приходит к любопытному заключению, что
"время само по себе является причиной уничтожения: оно есть число движения,
движение же выводит существующее из его положения". С точки зрения
абстрактного понимания времени, как мы его находим у Галилея, Декарта,
Ньютона, время в такой же степени является причиной возникновения, как и
уничтожения, - нет никакого основания для предпочтения того или другого,
так же как и в абстрактном пространстве механики нового времени тоже нет
предпочтительных точек (или абсолютных мест - верха и низа, центра и
периферии). Для Аристотеля же время есть мера движения или покоя вещи, и
эта мера у каждой вещи своя. Время отмеряет каждому сущему его срок;
поэтому оно не вполне абстрактно и не вполне "равнодушно" к своему
содержанию.
имеет всегда свой "срок", свою временную меру, так это живое существо. Но
этой аналогией не следует слишком увлекаться. Анализ физики Аристотеля
потому и труден, что, с одной стороны, при рассмотрении природы он всегда
помнит, что живые существа - это тоже природа и что их определения надо
учитывать при построении науки о природе - физики (в отличие от физики
нового времени, которая сознательно абстрагируется от живого), а с другой -
он также имеет в виду, что природа - это и неорганические вещи, стихии:
огонь, воздух, вода, земля, минералы, это, наконец, также и небесные
светила - поэтому понятие природы и средства ее научного истолкования
должны быть такими, чтобы они учитывали свойства как живой, так и неживой
природы.
во времени свой "срок", и в этом смысле "все стареет от времени", "время
точит" и т.д. Но средством измерения времени (его "мерой по преимуществу",
как говорит Аристотель) является равномерное круговое движение, т.е.
движение небесного свода. Так же, как и общая теория движения, теория
времени Аристотеля учитывает живые существа, но они не являются моделью
всей природы, поэтому мы и не склонны квалифицировать учение Аристотеля как
"органицизм".
чем исследовать природу времени. В то же время наука о движении не может
обойтись без этого определения, так как движение относительно места
(перемещение) есть первое среди движений. Категория места играет в научной
программе Аристотеля важную роль. Он специально создает это понятие для
того, чтобы показать, что "не существует протяжения, отличного от тел,
отделимого от них и существующего актуально". Место, как и тело, его
занимающее, имеет три измерения: длину, ширину и глубину, но оно не есть
тело: если это допустить, то "в одном и том же будут находиться два тела".
Место нельзя отождествить ни с материей, ни с формой, ибо и та и другая
неотделимы от тела, а место отделимо: место не пропадает, когда находящиеся
в нем вещи гибнут. В результате этих размыш- лений Аристотель
останавливается на аналогии между местом и сосудом: "По-видимому, место
есть нечто вроде сосуда, так как сосуд есть переносимое место, сам же он не
имеет ничего общего с содержащимся в нем предметом".
научные программы античности: атомизм, "математизм" Платона и пифагорейцев
и, наконец, аристотелевский континуализм. Аристотель прекрасно понимал, что
здесь, в этом пункте, он должен отстоять свою линию - в противном случае
его научная программа окажется продуманной не до конца. И в самом деле
теория "места" стала ахиллесовой пятой аристотелевской программы: здесь
была пробита брешь в перипатетической физике еще в XIII-XIV вв., а в эпоху
Возрождения именно с этого пункта начинается пересмотр аристотелевской
программы.
"эмпирический" и "описательный". На примере аристотелевского рассмотрения
категории "места" хорошо видно, что с такой характеристикой научного метода
Аристотеля нельзя согласиться. Концепция места возникает у Аристотеля
отнюдь не как результат простого описания того, что он находит в
эмпирическом опыте (ибо, строго говоря, в эмпирическом опыте можно найти
все что угодно, и любое описание предполагает "точку зрения" описывающего).
Эта концепция возникает в результате полемики с уже существующими понятиями
пространства, а то обстоятельство, что Аристотель в своей полемике
ссылается на эмпирические факты, еще не свидетельствует о его "эмпиризме":
у его теории так же имеются "свои" факты, как и у теории Демокрита или
Платона. Может показаться, что известная аристотелева аналогия между
"местом" и сосудом указывает на то, что истоки его учения о месте не
теоретические, а чисто эмпирические. Попытаемся показать, что дело в
действительности обстоит иначе.
пифагорейско-платоновская школа, представители которой отрицали возможность
создания науки об изменчивом мире природы, науки о движении, и, во-вторых,
атомисты, которые признавали возможность науки о движении, но строили ее на
совершенно иных теоретико-методологических основаниях. Оба эти направления
исходили из определенного понимания пространства, но и платоновское, и
демокритовское понимание пространства было для Аристотеля неприемлемым. Он
выставляет аргументы как против платоновской, так и против атомистической
трактовки пространства.
понятие материи. Главный аргумент Аристотеля против Платона состоит в том,
что при таком определении пространства игнорируется факт, который должна
объяснить физика, а именно факт движения и изменения. "Материю можно было
бы счесть также и местом, - пишет Аристотель, - если только рассматривать
нечто в покоящемся теле, притом не как отделенное, а как непрерывное". Тем
самым Аристотель подчеркивает, что отождествление пространства с материей
возможно для математика; оно возникает из попытки дать онтологическое
обоснование геометрии, но для физика такое отождествление недопустимо.
было строить кинематику - теорию движения, то место вообще не стали бы
исследовать, заключает Аристотель. Стало быть, место - это не столько то,
"в чем" предмет покоится (хотя это, конечно, тоже место, место "по
совпадению"), сколько то, "в чем" он движется (не случайно, определяя
движение, Аристотель всегда указывает три момента: "что" движется, "в чем"
и "когда"). Место, следовательно, есть нечто устойчивое, через него поэтому
можно определить подвижное и изменчивое, ибо если нет ничего
фиксированного, к чему мы могли бы отнести движущееся, то последнее
оказалось бы неуловимым и неопределимым. Еще одно характерное рассуждение
свидетельствует о том, что именно в этом смысле Аристотель понимает место:
"Подобно тому как при качественном изменении есть нечто, что теперь
является белым, а прежде было черным, и теперь твердое, а прежде было
мягким (почему мы и говорим, что материя есть нечто), так и место кажется
чем-то вследствие такого рода видимости; только первое мы утверждаем
потому, что бывшее ранее воздухом, теперь стало водой, а о месте потому,
что где был воздух, там теперь вода" (курсив мой. - П.Г.). Здесь особенно
наглядно видно, что категория места связана с необходимостью определить
движение и изменение; но здесь сказано и больше: как категория материи
вводится Аристотелем для объяснения изменения (материя - это "что"
изменения, т.е. то, что сохраняется при изменении), так и категория места
вводится ради того же, но только место - это "где" (а не "что") изменения,
и оно тоже сохраняется при изменении: мы потому только можем сказать о том,
что туда, где раньше была вода, теперь переместился воздух, что это "где"
остается постоянным".
рассмотрением категории места аналогичны тем, которые он делал против
платоновского понимания материи: у Платона материя лишена всякой "силы"; у
Аристотеля же материя есть "способность", причем способность к изменению;
материя у него динамична. Характерно, что и место, по Аристотелю, тоже не
лишено "силы": "Перемещения простых физических тел, например огня, земли и
подобных им, показывают, что место есть не только нечто, но что оно имеет и
какую-то силу. Ведь каждое из них, если ему не препятствовать, несется в
свое собственное место, одно вверх, другое вниз, а верх, низ и прочие из
шести измерений - части и виды места". Верх, низ, центр и периферия - это,
как видим, для Аристотеля не относительные, а абсолютные места. "Верх, низ,
право, лево являются такими не только в отношении нас: для нас ведь они не
всегда одно и то же, а становятся тем или иным, смотря по положению, как мы
повернемся; поэтому нередко одно и то же бывает правой и левой, верхней и
нижней, передней и задней стороной, но в самой природе каждая часть
определена особо. Именно верх находится не где придется, а куда несутся
огонь и легкое тело; равным образом не где придется находится низ, а куда
двигаются тела тяжелые и землистые, как если бы эти определения различались
не положением только, но и известной силой" (курсив мой. - П.Г.).
движение, т.е. движение тел на свое исконное место: легких - вверх, тяжелых
- вниз; а различение движений "естественных" и "насильственных" играет
очень важную роль в физике Аристотеля. Не будь этого различения, ему трудно
было бы последовательно провести одно из центральных положений его
кинематики, а именно тезис о том, что всякое движение предполагает движение
Елманов Валерий
Витковский Евгений
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Кервуд Оливер Дж.