рефлектированный в самое себя, далее, как непосредственно-единичный -
чувственное сознание.
которые принадлежат абстрактному "я", или формальному мышлению; они для него
суть определения объекта. Чувственное сознание знает поэтому этот объект
только как сущее, как нечто, как существующую вещь, как единичное и так
далее. По содержанию оно является самым богатым, но по мыслям оно самое
бедное. Его богатое наполнение составляют определения чувства; они
представляют собой материал сознания, субстанциальное и качественное, то,
что в антропологичной сфере есть душа и что она находит в себе. Рефлексия
души в себе, "я" отделяет от себя этот материал и прежде всего дает ему
определение бытия. Пространственная и временная единичность, здесь и теперь,
которую в "Феноменологии духа" я определил как предмет чувственного
сознания, - все это относится собственно к созерцанию. Объект здесь следует
брать прежде всего только по тому отношению, которое он имеет к сознанию, а
именно как нечто для него внешнее, но отнюдь еще не как нечто внешнее в нем
самом или как то, что должно быть определено как вне-себя-бытие.
- именно сознание - сама содержит в себе три ступени:
вперед.
- таковым он является для чувственного сознания. Но эта непосредственность
не содержит в себе никакой истины; от нее следует перейти дальше к
существенному бытию объекта.
нечувственное, но воспринимающее сознание. На этой стадии единичные вещи
ставятся в отношение ко всеобщему, - но именно только ставится в отношение;
здесь поэтому не осуществляется еще никакого истинного единства единичного и
всеобщего, но лишь смешение обеих этих сторон. В этом заключается
противоречие, которое ведет дальше к третьей ступени сознания, а именно
поскольку здесь предмет низводится или возвышается до явления некоторого для
себя сущего внутреннего. Такое явление есть живое существо. С момента
рассмотрения этого живого и загорается самосознание; ибо в живом существе
объект превращается в нечто субъективное, - сознание открывает тут само себя
как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самое себя, становится
предметным для самого себя.
теперь прежде всего к чувственному сознанию.
нем одном объект доходит до меня посредством чувств, но скорее тем, что на
стадии этого сознания объект - будь он внешний или внутренний - не имеет еще
никакого другого мыслительного определения, кроме того, чтобы, во-первых,
вообще быть, и, во-вторых, по отношению ко мне быть некоторым
самостоятельным другим, чем-то рефлектированным в самое себя, некоторым
единичным по отношению ко мне как к единичному, непосредственному. Особое
содержание чувственного, например запах, вкус, цвет и т.д., относится к
области ощущения. Но своеобразная форма чувственного - быть
для-себя-самого-себя-внешнем, разъединение частей в пространстве и во
времени - представляет собой постигнутое созерцанием определение объекта,
так что для чувственного сознания как такового сохраняет значение только
упомянутое выше определение мышления, в силу которого многообразное
обособленное содержание ощущений собирается в некоторое вне меня сущее
единство. Это единство на этой стадии познается мной непосредственно,
разрозненно , случайно попадает в данный момент в мое сознание и потом снова
из него исчезает, - вообще, как по своему существованию, так и по своему
характеру, является для меня чем-то данным, следовательно, чем-то таким, о
чем я не знаю, откуда оно приходит, почему оно имеет эту определенную
природу, а так же является ли оно истинным.
чувственного, сознания ясно, что по отношению к в-себе-и-для-себя всеобщему
содержанию права, нравственности и религии оно является безусловно
неподходящей, искажающей такое содержание формой, так как в этом сознании
абсолютно необходимому, вечному, бесконечному, внутреннему предается вид
чего-то конечного, разрозненного, себе-самому-внешнего. Поэтому, если в
новое время хотели признать возможность только непосредственного знания
Бога, то при этом ограничивали себя знанием, которое в состоянии высказать о
Боге только то, что Он есть - что Он существует вне нас, - и что для
ощущения Он кажется обладающим такими-то и такими-то свойствами. Такое
сознание не достигает ничего большего, как только хвастовства, выдающего
себя за религиозное и важничания своими случайными воззрениями относительно
природы потустороннего для него Божественного начала.
В¬419
нечто в самое себя, вещь имеет много свойств и в качестве единичного
обладает в своей непосредственности многообразными предикатами.
Множественное единичное чувственности становится поэтому чем-то широким _
многообразием отношений, рефлективных определений и всеобщностей. Все это
суть логические определения, полагаемые мыслящим существом, то есть в данном
случае "я". Но, существуя для этого последнего как являющийся, предмет и
претерпел такие изменения. В этом определении предмета чувственное сознание
есть восприятия.
Оно должно быть определенным единичным; но тем самым оно не есть уже
некоторое единичное, но всякое вообще единичное; и как раз - поскольку
единичное содержание исключает из себя другое - оно вступает в отношение к
другому, проявляется как выходящее за пределы самого себя, как зависимое от
другого, как опосредствованное этим другим, как внутри себя содержащее это
другое. Ближайшей истиной непосредственно-единичного является,
следовательно, его отнесенность к другому. Определения этого отношения к
другому составляют то, что называется определениями рефлексии, а сознание,
постигающее эти определения, есть восприятие.
в его истине не только как непосредственный, но и как опосредствованный,
рефлектированный в себя и всеобщий. Этот предмет представляет собой поэтому
соединение чувственных и расширенных мыслительных определений конкретных
отношений и связей. Тем самым тождество сознаний с предметом не есть уже
только абстрактное тождество достоверности, но тождество определенное, -
знание.
постигает дух, есть восприятие, составляющее вообще отправную точку зрения
нашего обыкновенного сознания, а так же в большей или меньшей мере и наук.
При этом исходят из чувственных достоверностей единичных аперцепций, или
наблюдений, возводимых в степень истины будто бы тем, что их рассматривают в
их взаимном отношении к друг другу, размышляют о них, вообще тем, что они по
определенным категориям превращаются в нечто одновременно необходимое и
всеобщее, становятся опытом.
материала, оно все же на нем не останавливается - не ограничивается, как
известно, данными ощущения обоняния, вкуса, зрения, слуха и осязания, - но с
необходимостью переходит далее, к тому, чтобы поставить чувственное в
отношение к непосредственно не наблюдаемому всеобщему, - все разрозненное
познать в его внутренней связности в нем самом: например, в силе объединить
все ее обнаружения и отыскать существующие между единичными вещами отношения
и опосредствования. Поэтому, в то время как чисто чувственное сознание
только предъявляет нам вещи, то есть показывает их нам лишь в их
непосредственности, восприятия, напротив, постигает связь вещей - делает
очевидным и невероятным то, что если данные обстоятельства имеются налицо,
то вот что отсюда следует, и, таким образом, начинает раскрывать перед нами
вещи как истинные так и не очень. Это раскрытие, однако, является еще
недостаточным, не последним и не первым. Ибо то при помощи чего нечто в этом
должно быть раскрыто, само есть нечто предположенное, следовательно,
нуждающееся в подтверждении; так что в этой области приходится продвигаться
от предположения к предположению, так что получается прогресс в
бесконечность.
если речь должна идти о философии, то от упомянутого эмпирического и
фантастического подтверждения, остающегося связанным с некоторыми
предпосылками, необходимо подняться до доказательства абсолютной
необходимости вещей.
Относительно этого пункта здесь можно упомянуть еще о том, что поскольку
воспринимающее сознание снимает единичность вещей, идеально полагает ее и
тем самым отрицает внешность отношения предмета к "я", постольку "я"
углубляется в себя, само приобретает более внутренний характер; однако
Акунин Борис
Верещагин Олег
Лондон Джек
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Маккарти Кормак