пространство это, изгибаясь около границы мира, заставляет всякий предмет,
появившийся здесь, двигаться по этим изгибам, например, вращаться по
периферии мира. А если этот предмет действительно хочет выйти за пределы
мира, он должен так измениться физически, чтобы тело его уже не занимало
пространства и чтобы тем самым ничто не мешало ему покинуть мир. Тут перед
нами самая обычная диалектика: когда перед нашим взором что-нибудь
оформилось и мы провели резкую линию, отделяющую и отличающую эту вещь от
всего прочего, то тем самым перед нами образуется некая целостность, в
которой можно производить различения уже вне связи ее с окружающим фоном, но
внутри ее самой; диалектика требует, чтобы и внутри этой вещи была
определенная структура, а не просто смутное и темное безразличное пятно и
дыра. Но всякая структура требует различенности и объединенности
различенного. Поэтому если мы всерьез решимся мыслить мир не как черную дыру
и смутное марево, не как головокружение от собственной рассудочной
разгоряченности, а как некоторый реальный и самостоятельный объект, - мы
всегда будем мыслить и его границу, а если - границу, то и - как целое, а
если - как целое, то и - как координированную раздельность. А так как речь
идет пока только о пространстве, то координированная раздельность в
пространстве будет требовать, очевидно, 1. неоднородности самого
пространства и 2. определенной системы этих неоднородных пространств34.
Итак, синтезом бесконечности и конечности мирового пространства является
фигурность этого пространства. Кроме того, наличие конечного мира делает
возможным (а с другой стороны, прямо требует) изменения объема массы тела в
зависимости от места в мире, т.е. от движения по миру. В частности, эта
диалектика требует, чтобы на периферии мира пространство было таково, чтобы
оно обеспечивало превращение объема тела в нуль. Однако ничто не мешает
думать, чтобы объем тела превращался в мнимую величину. Это будет способом
пребывания тела за пределами мира35.
способы мыслить все эти вещи совершенно реально и без всякой фантазии, -
никакие силы не могут заставить ни толпу, ни самих ученых стать всерьез на
эту точку зрения. Ньютонианский миф однородного и бесконечного пространства
- этот чисто капиталистический принцип (как выше я уже не раз указывал) -
царит во всем ученом мире. Совершенно ясна вся невыразительность,
нерельефность, бескрасочность, полная мертвенность такого пространства. И
тем не менее все ученые и не ученые, от мала до велика, преклоняются пред
этим мифом как перед истуканом. Вот почему какому-нибудь философу, вроде
меня, грешного принцип относительности более понятен, чем большинству
физиков и математиков, у которых просто нет соответствующих интуиций.
Находятся даже поэты, которые воспевают эти бесконечные мировые "просторы",
на самом деле равносильные самому обыкновенному сумасшедшему дому. Говорят:
никак не могу помыслить, что мир имеет пространственную границу. Господи, Ты
Боже мой! Да зачем вам мыслить эту границу? Ведь поднимали же вы
когда-нибудь голову кверху или скользила же взором по горизонту? Ну, какую
же вам еще границу надо? Граница эта не только мыслима. Она совершенно
наглядно видима36. И ровно нет никаких оснований не доверять своим глазам.
Вот тут-то и видно, что позитивизм есть попросту пошлейший нигилизм и
религия дыромоляйства. Говорили: идите к нам, у нас - полный реализм, живая
жизнь; вместо ваших фантазий и мечтаний откроем живые глаза и будем телесно
ощущать все окружающее, весь подлинный реальный мир. И что же? Вот мы
пришли, бросили "фантазии" и "мечтания", открыли глаза. Оказывается - полный
обман и подлог. Оказывается: на горизонт не смотри, это - наша фантазия; на
небо не смотри - никакого неба нет; границы мира не ищи - никакой границы
тоже нет; глазам не верь, ушам не верь, осязанию не верь... Батюшки мои, да
куда же это мы попали? Какая нелегкая занесла нас в этот бедлам, где чудятся
только одни пустые дыры и мертвые точки? Нет, дяденька, не обманешь. Ты,
дяденька, хотел с меня шкуру спустить, а не реалистом меня сделать. Ты,
дяденька, вор и разбойникcxxi.
превращаемости каждого тела в другое37. Абсолютная мифология есть теория
актуальной бесконечности всех реальных, возможных и мыслимых объектов. Это -
теория перспективности бытия и рельефности, выразительности жизни.
относительного, равно как и X. антиномии вечного и временного. В первом
случае мы получаем фигурность абсолютного, его физиономию, его лик; во
втором случае получаем фигурность вечности, ее реальную физиономию, ее живой
лик. Вместо неясного черного пятна - и абсолютное и вечное становится зримым
ликом, умной иконой, ведомой истиной. Новоевропейская мысль потому и
перестала мыслить диалектически, т.е. антиномико-синтетически, что она
утеряла видение абсолютных ликов. И только тогда возродилась диалектика,
когда этот лик снова стал видеться, - на этот раз, впрочем, во внутренней
личности самого человека (в немецком идеализме и романтизмеcxxii). Условием
позволительности марксистского диалектического материализма является,
поэтому, исповедание пролетариата как некоего абсолютного лика бытия.
Впрочем, подобные учения существуют сколько угодно и без наших формулировок,
хотя обычно принято их не замечать. Так, сущность всей Каббалы, как сообщил
мне один ученый еврей, большой знаток каббалистической и талмудической
литературы (у которого я, по скверной привычке европейского наблюдателя,
доискивался точно узнать о неоплатонических влияниях в Каббале), заключается
вовсе не в пантеизме, как это думают либеральные ученые, сопоставляющие
учение об Эн Софе и Зефиротах с неоплатонизмом, а скорее - в панизраэлизме:
каббалистический Бог нуждается в Израиле для своего спасения, воплощается в
него и становится им, почему миф о мировом владычестве обоженного Израиля,
от вечности содержащегося в самом Боге, есть такая же диалектическая
необходимость, как для платонического космоса - быть одушевленным существом
и всемогущим, всеблаженным божеством или для Христа быть ипостасным
богочеловеком. Впрочем, и исповедание мирового еврейства как абсолютного
лика бытия все же есть относительная, а не абсолютная мифология. Это - одна
из логических возможностей. Но так или иначе, а абсолютная мифология всегда
есть определенная умная иконография бесконечности.
диалектической пары является организм, в котором уже совсем невозможно
отрицать ни цельности, абсолютно неделимой на какие-нибудь частные моменты,
ни наличия частей, реально носящих на себе это целое. Абсолютная мифология,
потому, есть организмcxxiii.
и многого, или сущего (бытия) и не-сущего (небытия). Первичная и простейшая,
наименее заполненная конкретным содержанием антиномия, это - одного и
многого. Синтезом одного и многого является числоcxxiv (или - с другой точки
зрения - целое), а бытия и небытия - становление. Абсолютная мифология,
поэтому, всегда будет аритмологизмом (т.е. в ее основе будут всегда
виднеться числа и число), тотализмом (учение о всеобщей целостности) и
алогизмом (она всегда будет одинаково признавать и логику и абсолютную
иррациональную неразличимость бытия).
абсолютная мифология содержит в себе и под собою все свои принципы, а не
только некоторые из них, и каким методом эти принципы объединяются между
собою. Кроме того, приведенные примеры почти исчерпывают перечень основных
категорий, без которых не может существовать абсолютная мифология.
Пересмотрим их: гностицизм, персонализм, субстанциализм, креационизм,
символизм, теория жизни, религия, теория чувства, иконографизм абсолютного,
аритмологизм, тотализм, алогизм. Другими словами, абсолютная мифология есть
религиозное ведение (6) в чувстве (7) творчески (3) субстанциального (2)
символа (4) органической (11) жизни (5) личности (l),
аритмологически-тоталистически и вместе алогически данной (12) в своем
абсолютном (9) и вечном лике (10) бесконечного (8). Все это, впрочем, есть
не больше (а скорее меньше), чем просто указание на развернутое магическое
имя, взятое в своем абсолютном бытии.
абсолютной мифологии. Хотя ей посвящено у меня дальнейшее специальное
исследование, но уже сейчас, даже на основании изложенного, можно яснейшим
образом представить себе диалектическую структуру главнейших основных мифов
абсолютной мифологии. Приведу несколько примеров.
идеи и подвижного вещественного становления. Простая диалектика требует, что
раз существует нестановяшаяся идея, то она должна иметь и свое идеальное же,
нестановящееся тело, ибо ясно, что дробное и смертное тело, несущее на себе
вечную идею, не может считаться последним выразителем этой идеи. Как бы ни
изумлялись позитивисты, но диалектика требует это с абсолютной
необходимостью, ибо раз возможна та или иная степень осуществления идеи -
значит, возможна предельная и бесконечная ее осуществленность.
Следовательно, особый идеальный мир есть диалектическая необходимость; и
если дать свободу диалектике и не втыкать ей палки в колеса, то она
потребует именно этого. Стало быть, уже по одному этому Бог, с точки зрения
диалектики, по крайней мере, может быть.
значит, есть где-то и как-то и белый); если есть относительное, значит, есть
абсолютное; и если есть беспредельное, значит, есть предел. Кроме того,
доказано, что для каждой вещи принципиально должно быть адекватное ей
сознание, ибо если этого может не быть, значит возможно, что о вещи нечего
сказать и помыслить, т.е. возможно, что она совсем не существует. Но для
всего бытия, взятого в целом, со всем его прошлым, настоящим и будущим, как
и для всякого бытия, должно быть адекватное ему сознание. Раз есть такое
вселенское сознание, то ничто не мешает ему быть и некоей субстанцией, т.е.
субъектом. Итак, диалектически с полной очевидностью вытекает определенная
форма объединения понятий вечности, абсолютности, бесконечного предела,
сознания (всеведения) и субъекта, т.е. понятие Бога вытекает для мифологии с
простейшей диалектической необходимостью. Даже больше того. Это понятие, как
Панов Вадим
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия