правило, которое превращает физику в язык, то есть в сообщение.
его грамматику, развивая то понятие сознания, которое ввел. Допустим, нам
говорят: мир состоит из двух субстанции. Есть субстанция мыслящая и есть
субстанция протяженная или физическая. Или в другой немножко формулировке
(первая принадлежит Декарту): природа или Бог имеют два модуса, существуют
в двух модусах - это уже Спиноза - в модусе существования (то есть
протяжения) и в модусе мышления. И происходящее в одном модусе не зависит
от происходящего в другом - между ними нет причинной связи. Другими
словами, мышление или вообще сознательные явления, выражаясь на языке XX
века, параллельны природным явлениям и не выводимы из последних. Отсюда
известная оценка такого рода философии как метафизики. Т.о. есть дуализм
основывается на двух несводимых друг к другу принциах, тогда как монизм все
явления объясняет из одного принципа. Значит, есть монистические философии
и есть дуалистические. Скажем, если бы Декарт считал, что существует только
один духовный принцип, из которого все вытекает - материя в том числе, - то
он был бы монистом-идеалистом. Но он говорит, что материя или протяжение и
мышление - это две разные субстанции, одна к другой не сводимые. Декарт -
дуалист. И Спиноза тоже дуалист, если всерьез принимать его заявление о
том, что природа выступает в двух модусах - модусе протяжения и модусе
мышления.
слово-значок; сказав - ''дуализм", мы еще ничего не поняли, а все уже
сказано. Я возвращаюсь тем самым снова к проблеме непрерывности и
однородности опыта, как философскому допущению, которое содержится внутри
науки.
между явлениями, нам нужно допустить, что их наблюдение совершается
непрерывно и однородно. То есть все условия наблюдения в разных местах
однородны, и само оно непрерывно. Тогда между причиной и следствием не
будет зазоров и их можно соединить: такая непрерывность и есть условие
понимания, понятности или интеллигибельности. Например, у меня есть
гарантии относительно вот этого куска мела, что он по своей воле, через
какую-то дырочку, в которую я непрерывно гляжу, не превратится... в ежа в
моих руках. Я полагаюсь при этом на единообразие явлений природы. Это
допущение, являющееся условием во мне понимания и т.д. Повторяю. причинная
связь в мире оказывается устанавливаемой, если есть допущение, посылка,
содержащая в себе какое-то мое (или ваше) знание о природе сознательного
наблюдения, о природе сознания. И во-вторых, она устанавливается только
относительно чего-то, что протяженно - это второе допущение, тоже
философское (отсюда в философии понятие пространства: не в физике, а в
философии). В чем же состоит это допущение? А вот в том, что я держу в руке
мел и знаю. что единообразие в нем проявляется потому, что это только
пространственное явление - мел; он полностью выражен в пространстве,
артикулирован, весь наизнанку вывернут, ничего внутри него нет. В каком
смысле? В том, что ничего нет такого, что глядело бы на меня из меловой
оболочки и по своему желанию или самопроизвольно стало бы ежом.
на это как на физическое знание, которое меня не обманет), является то, что
я считаю, что у мела нет ничего внутреннего, а есть только внешнее только
пространство. Мел - в модусе протяжения, и потому я могу о нем знать на
основе универсального опыта и иметь соответствующее суждение. Повторяю, я
могу о нем знать, потому что мел пространственен. Пространство есть условие
знания о явлениях мира. Следовательно, когда в философии появляется
категория пространства, то она не то пространство, о котором учит
геометрия, а философское понятие, философская категория, выражающая условие
знания. Именно пространственность предмета является условием построения
физического знания о нем. В противном случае о нем нельзя было бы построить
знание. Познание или намерение, или склонность были бы в нем лишь тенью,
сквозь которую мы не могли бы читать предмет как "предмет" научного
высказывания. Для этого нужно иметь некую гарантию, каковой и является
пространственность в смысле условия понимания, а не в смысле пространство
Евклида или не Евклида и пр.
заявив, что мир есть только протяжение, -значит не понимать, о чем идет
речь. Ведь речь идет не о том, что есть в мире краски или нет, а о том, что
является условием того, чтобы мы вообще могли что-либо знать научно. И этим
условием является полная выраженность предмета в пространстве, отсутствие в
нем внутреннего. Что же мы получили? Чтобы мир для нас был понятен, мы
должны полностью изъять из мира сознание и связанную с ним психологию.
предпосылки (а именно-- непрерывность опыта, пространственность и только
пространственность вещей), мы хотим в рамках нашего рассуждения узнать,
какой все же статус занимают акты нашей мысли, переживания и т.д. То есть
все сознательные явления. Причем, мы знаем, что они связаны с мозгом. Так
ведь? Но что значит анализировать мозг как орган сознания и мысли? Ведь
можно только по определенному методу. Следовательно, мы должны установить
какие-то объективные события, наличествующие в мозгу, скажем, нейронные
причинные связи между материальными структурами мозга. Но если я установил
их в качестве причинных и объективных, имея допущение относительно уже
существующего сознания, сознательного наблюдения (которое непрерывно), то
этим же методом я не могу вывести сознание как порождаемое материальными
структурами, просто потому, что для их описания я уже задействовал
сознание, уже допустил его и не могу поэтому с невинным видом заново его
вывести.
субстанциях - мыслящей и протяженной: они не связаны и не сводимы одна к
другой. Я могу так сказать. И об этом было уже сказано в истории философии,
но только это сказанное еще нужно прочитать. А прочитать можно, зная лишь
правила грамматики, о которых не говорится в текстах Декарта или Спинозы.
Это есть в моей голове. Поэтому когда я читаю текст Декарта или Спинозы,
где сказано, что физическая субстанция есть только протяжение, то знаю. о
чем идет речь. Это верх айсберга, а все остальное (то есть язык) скрыто,
поскольку теми методами, какими описывается мозг, описать сознание
невозможно: оно уже имплицировано и допущено в построении самих физических
методов. Значит, нужен какой-то другой метод. Оставим пока в стороне вопрос
"какой?", просто я показываю вам существование частей философского айсберга.
материей является нечто, что не имеет внутреннего и что только
пространственно, а сознанием - нечто такое, что есть не наше реальное
сознание, а условие физических суждений. Если я начинаю говорить об этом
сознании - "непрерывное наблюдение", "сверхмощный интеллект" и пр., то я
ведь не описываю сознание в смысле того. что происходит в наших головах,
является нашей психологией, нашими состояниями, переживаниями и т.д. Я
описываю то, что философы называют "чистым" или "трансцендентальным
сознанием". Поэтому когда в философском тексте вы встретите нечто
утверждаемое о сознании, то не должны ожидать, что это - утверждение о
вашем сознании как читателя, человека и пр. Вспоминать свой опыт сознания,
своих собственных переживаний для понимания философских утверждений
бессмысленно, потому что не об этом идет речь.
о причинных связях в мире. Философ говорит о том сознании, которое работает
в физическом описании, и то, что он говорит, не имеет психологического
значения. Поэтому Декарт и выделил нечто, о чем можно сказать, что там
только материя; а когда мы хотим говорить о сознании, то должны забыть о
нем как о психологической реальности.
другой модус, выражаясь словами Спинозы. А раз другой модус, то нельзя о
душе рассуждать в терминах: простая она или сложная (то есть состоит из
чего-то); имеет ли она составные части или не имеет и является единицей.
Все эти слова мы говорим об атомах-вещах, а душа ... это другое. Вы хотите
доказать, что душа бессмертна - по закону опытного знания, приводя
аргументы, но аргументы эти относятся к физическим предметам - только
пространственным; поэтому так о душе говорить нельзя. Вы хотите верить в
то, что душа бессмертна -пожалуйста, верьте. Но это не доказуемо и не
опровержимо, но может быть постулатом нравственной жизни, скажет Кант.
Коечто меняется в нашей нравственной жизни, если мы считаемся с бессмертием
нашей души. Например, мы можем быть наказаны в силу бессмертия; если бы не
было бессмертной души, то не было бы наказания. Человек, считающий себя
безнаказанным, поступает одним образом, а человек, который считает для себя
возможным наказание, будет жить другим образом.
сводимых друг к другу)? Это просто грамотность рассуждения, у которого есть
законы - нельзя рассуждать невинно. Если уж мы начали рассуждать, то
обязаны выполнять эти законы, знаем мы о них или не знаем. Если не знаем,
они сами себя покажут в рассуждении - наказанием каким-нибудь. Так что
лучше знать. О физике или пространственности вещей рассуждения строятся по
одним законам, а о душах - по другим.
именно - общение людей как духовных субстанций. Что такое акт общения? Я
зная о вас что-то на одних основаниях, а общаюсь с вами на других.
Основания знания - одни, а основания общения? Могу ли я знать о вас,
употребляя слова "знание", "знать" в строгом смысле? Строгий смысл знаете
какой? Знать - это, во-первых, знать на опыте и, во-вторых. формулировать
универсальные и необходимые законы, подтверждаемые опытом. Что вы обо мне
знаете - на опыте, не вообще из моей биографии, а вот сейчас, в данный
момент? Вы видите физическое явление: я развожу руками, что-то говорю. А на
каком основании вы слышите то, что я говорю? Разумеется, на других
основаниях! Не на основании опытного знания, а общения, у которого другие
законы и которое нельзя обосновать научно. Например, вы улыбаетесь, и я
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Перумов Ник
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Афанасьев Роман