Чтение 15–й страницы книги ~Мой дедушка

Сердце Геннадия глубоко забилось. Каноэ? О чем еще он мог мечтать?

А Доллис, увлеченная своей идеей, схватила его за руку и повлекла по
разноцветным плиткам.

Они бежали по извилистым дорожкам огромного парка, мимо неохватных
стволов удивительных реликтовых растений, мимо скульптур, беседок, фонтанов,
мимо фантастических цветов. По дороге Доллис без умолку трещала. Как ей
хочется побывать в Англии, вообще поездить по миру, увидеть Лондон,
Нью-Йорк, Москву, Париж... Мать ее путешест--вует бесконечно, но никогда не
берет Доллис с собой. В конце концов Доллис возьмет вот и убежит из дому!

- Чей это парк, Доллис? - на бегу спросил Геннадий Стратофонтов. Его
поразило то, что во всем этом огромном парке они не встретили ни одного
человека.

- Наш,-ответила девочка.

- Чей?

- Наш. Ну моей мамы...

- Весь парк ваш? А экскурсии сюда приезжают?

- Еще чего! - презрительно фыркнула Доллис.- Экскурсии!

Несмотря на напряженность момента Геннадий подумал:

"Вот он - капитализм! Кучка людей владеет огромными ресурсами природы!"

Они нырнули под красивую арку, пробежали полутемным тоннельчиком, и перед
ними сразу за балюстрадой распахнулось пространство: скалы, море,
приблизившийся изломанный гребень Оук-порта. Пролив пересекало белое судно,
верхняя палуба которого была покрыта ярким тентом.

- Мама возвращается,- махнула Доллис рукой в сторону судна.- Вчера она
давала в столице прием.- Доллис напыщенно и жеманно произнесла, словно
передразнивая кого-то: - "Вальс незнакомых цветов", господа! Не правда ли,
прелестно? "Вальс незнакомых цветов"!

Так вот оно что!.. Геннадий едва смог скрыть свое изумление. Он вспомнил
длинные черные волосы и словно выточенное из слоновой кости лицо
женщины-сенатора. Бал был вчера! Значит, он валялся без сознания чуть ли не
сутки?

- Я слышал вчера про этот прием,- сказал он.- Твоя мама мадам
Накамура-Бранчевска?

- Ну да. Как ты догадался, Джин?

- Я видел ее в сенате.

- Ты не думай, что она всегда такая важная, она хорошая, только...-
Доллис быстро посмотрела на него.- Красивая, а?

- Не хуже Софи Лорен, ~ сказал он.

Девочка расхохоталась.

- Ну, ты, я вижу, знаток! Ладно...- Она показала с ба-люстрады вниз.-
Видишь тропинку между скал? Спустишься по ней, там будет маленькая бухта.
Разбойничья бухта. Жди меня там, а я подгоню каноэ. Идет?

Не успел Геннадий кивнуть, как за спиной его раздался страшный вопль.

- Вот он! Вот он, ребята!

Геннадий стремительно обернулся. Из тоннельчика прямо на него бежал
детина в майке с автографами кинозвезд, а за ним еще трое узколобых
квадратных парней, и все с

оружием в руках.

Изумленная Доллис увидела, как юный англичанин молниеносным приемом
дзю-до сбил с ног огромного парня, вскочил на барьер балюстрады и упал вниз
лицом под ударом пистолетной рукоятки. Два грузных тела навалились на
мальчика. В мгновение ока руки его были скручены мотком проволоки.

Доллис вскрикнула и влепила пощечину одному из громил.

- Как вы смеете, кроты? Кроты несчастные! Кто вам разрешил врываться в
наш парк? Вон отсюда! Отпустите его немедленно!

Детина, сбитый Геннадием, кряхтя, поднялся. На тупом его лице застыла
кривая хулиганская улыбка.

- Этот парень, молодая госпожа, задержан по приказу Совета. Он сбежал
сегодня из Мушкетной башни. Люгер мой спер, молодая госпожа- Он обернулся к
Геннадию и схватил его за грудки:- Где моя пушка, гаденыш?

Доллис и его огрела пощечиной.

- Ручка у вас тяжелая, молодая госпожа, - ухмыльнулся детина.

- У моей мамы рука потяжелее! - крикнула Доллис и вдруг заплакала в три
ручья- Джин, Джин, что это такое?

- Я не знаю, что они от меня хотят, Доллис,- проговорил Геннадий,- Это
какое-то дикое недоразумение...

- Наше дело маленькое,- ухмыльнулись битюги.- Приказ есть приказ.

Подталкивая Геннадия в спину автоматами, они повели его через парк. По
дороге они шумно обсуждали подробности погони и схватки. Должно быть, они
казались себе героями. Детина в майке с автографами хлопнул мальчика по
плечу даже с некоторым добродушием:

- А здорово ты меня с катушек сбил, малец!

- Ай донт андерстенд,- сказал Геннадий.-Я не понимаю вашего языка.

- Ладно, ладно, топай!

Его вывели из парка и повели по покрытой щебенкой дороге, петляющей среди
выветрившихся рыжих унылых скал. Шагая по этой раскаленной дороге, Геннадий
лихорадочно обдумывал ситуацию.

Ясно одно: он в руках какой-то банды. Ясно также, что эта банда плетет
заговор против эмпирейцев и против научного корабля. "Мясо надо отмочить в
соусе, прежде чем нанизать на вертел..." "Советскому кораблю нечего делать
возле архипелага..." "Нужно покончить с этим кумиром Серхо Филимоныч
Страттофудо..." Ясно, что главари банды боятся, что он подслушал их секреты.

Если он откроется им и скажет, что он советский пионер, потребует, чтобы
его отправили на "Алешу Поповича", если они еще догадаются, что он потомок
эмпирейского памятника... Это может кончиться плохо. Может быть, он -
единственный честный человек, прикоснувшийся к заговору? Кто знает, что
грозит этим простодушным, веселым эмпирейцам и его товарищам, морякам и
ученым?..

Надо попытаться обмануть их. Он англичанин Джин Стрейтфонд, он ни слова
не понимает по-эмпирейски, он ничего не слышал. Ему нужно добраться до
Оук-порта, чтобы...

- Эй, стой! - грубым голосом прервал размышления Геннадия один из
конвоиров. Он взял Геннадия за плечо и залепил ему глаза широким пластырем.

После этого Геннадий двигался в полнейшей темноте. Он слышал, как
скрипели какие-то двери, ему казалось, что его ведут по узкому сырому
коридорчику, потом был долгий спуск по скользким ступенькам, толчок в
спину... Пластырь содрали, и Геннадий увидел выбеленные стены, небольшое
окно, забранное стальной решеткой, за которым виднелось только море и небо.
В кресле сидел, развалясь, глыбоподобный господин Латтифудо. Солнце играло в
массивных перстнях на его руке, тонкий лучик шел от уха, от золотой серьги.

- Кто ты такой, мальчишка? - спросил Латтифудо с некоторой томностью и
усталостью.

- Ай донт андерстенд, сэр,- ответил Геннадий. Ай эм инглишмен, сэр,
житель Лондона, турист...

- Вона-а,- вяло удивился Латтифудо, поморщился словно от головной боли и
снял телефонную трубку.- Але, Фук, щенок-то англичанин, по-нашему ни
бельмеса не понимает... Чего? Э-э... Так? - Он бросил трубку и вдруг заорал
на Геннадия, наливаясь кровью: - Притворяешься, паразит? На архипелаге
сейчас нет ни одного английского туриста!

Орал он по-английски с грубым акцентом.

- Видите ли, сэр, я с того самого несчастного теплохода "Ван-Дейк", нас
спасли русские...

- Что-о? - Латтифудо даже приподнялся от изумления.- Ты, значит, с
"Ван-Дейка"? Эге-ге...

- Я путешествовал со своей бабушкой леди Сьюзен Леконсфильд. Бабушка
улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой багаж...

- Эге-ге... ге-ге-ге...- проговорил Латтифудо и заглянул мальчику в глаза
с веселостью, от которой повеяло какой-то жутью. Потом снял трубку.- Фук,
малый-то с "Ван-Дейка". Ага. Так. Ну ясно! Грумло! - гаркнул он, и в дверях
вырос детина в майке с автографами.- Кончай с этим пацаном.

Грумло поставил автомат на боевой взвод и кивнул Геннадию:

- Пошли.

"Неужели конец?" - подумал Геннадий. Страха не было, он словно
одеревенел.

Зазвонил телефон. Латтифудо вяло снял трубку и вдруг вскочил, вытянулся
во фрунт.

- Слушаюсь! Так! Так точно, здесь! Грумло, отставить! Так, все понятно.
Немедленно приступаю.

Он подошел к мальчику, развязал ему руки, посадил в кресло, погладил по
голове и ласково прожурчал:

- Хлопот с тобой полон рот, малыш...

После этого, что-то шепнув Грумло, он вышел из комнаты. Теперь все тело
казалось Геннадию ватным. Страшная усталость и апатия охватили его.

Грумло поставил автомат на предохранитель, подмигнул Геннадию и глупо
заржал.

- Ну, ты меня здорово сбил с катушек, парень! Как прием называется?

- Пошел к черту, ублюдок,- сказал Геннадий этому получеловеку, который
несколько минут назад мог влепить ему пулю в затылок.

Усталость брала свое. Геннадий начал было уже дремать, когда открылась
дверь и вежливый голос позвал ею:

- Мистер Стрейтфонд, пожалуйте сюда!

Несколько маршей узкой сырой лестницы, все глубже и глубже, два еле
освещенных перехода. Открылась кованая дверь, и Геннадий оказался в обширном
помещении, освещенном мягким светом неоновых трубок. В помещении стояли
мягкие кожаные кресла, стены украшали дубовые панели. Это было бы похоже на
салон пассажирского судна, если бы не пульты радиостанции, за которыми
сидели двое мужчин.

Навстречу Геннадию шел с протянутой рукой любезно улыбающийся мистер