Чтение 12–й страницы книги ~Тимур и его команда~

же дружно держась за руки, шла им навстречу. Это были Тимур и Женя.

Растерявшись, обе пары вежливо на ходу раскланялись.

- Вот он! - дергая Георгия за руку, с отчаянием сказала Ольга. - Это и
есть тот самый мальчишка.

- Да, - смутился Георгий, - а главное, что это и есть Тимур - мой
отчаянный племянник.

- И ты вы знали! - рассердилась Ольга. - И вы мне ничего не говорили!

Откинув его руку, она побежала по аллее. Но ни Тимура, ни Жени уже видно
не было. Она свернула на узкую кривую тропку, и только тут она наткнулась на
Тимура, который стоял перед Фигурой и Квакиным.

- Послушай, - подходя к нему вплотную, сказала Ольга. - Мало вам того,
что вы облазили и обломали все сады, даже у старух, даже у осиротевшей
девчурки; мало тебе того, что от вас бегут даже собаки, - ты портишь и
настраиваешь против меня сестренку. У тебя на шее пионерский галстук, но ты
просто... негодяй.

Тимур был бледен.

- Это неправда, - сказал он. - Вы ничего не знаете.

Ольга махнула рукой и побежала разыскивать Женю.

Тимур стоял и молчал.

Молчали озадаченные Фигура и Квакин.

- Ну что, комиссар? - спросил Квакин. - Вот и тебе, я вижу, бывает
невесело?

- Да, атаман, - медленно поднимая глаза, ответил Тимур. - Мне сейчас
тяжело, мне невесело. И лучше бы вы меня поймали, исколотили, избили, чем
мне из-за вас слушать... вот это.

- Чего же ты молчал? - усмехнулся Квакин. - Ты бы сказал: это, мол, не я.
Это они. Мы тут стояли, рядом.

- Да! Ты бы сказал, а мы бы тебе за это наподдали, - вставил обрадованный
Фигура.

Но совсем не ожидавший такой поддержки Квакин молча и холодно посмотрел
на своего товарища. А Тимур, трогая рукой стволы деревьев, медленно пошел
прочь

- Гордый, - тихо сказал Квакин - Хочет плакать, а молчит

- Давай-ка сунем ему по разу, вот и заплачет, - сказал Фигура и запустил
вдогонку Тимуру еловой шишкой.

- Он... гордый, - хрипло повторил Квакин, - а ты... ты - сволочь! - И,
развернувшись, он ляпнул Фигуре кулаком по лбу.

Фигура опешил, потом взвыл и кинулся бежать. Дважды нагоняя его, давал
ему Квакин тычка в спину.

Наконец Квакин остановился, поднял оброненную фуражку; отряхивая, ударил
ее о колено, подошел к мороженщику, взял порцию, прислонился к дереву и,
тяжело дыша, жадно стал глотать мороженое большими кусками.

На поляне возле стрелкового тира Тимур нашел Гейку и Симу.

- Тимур! - предупредил его Сима. - Тебя ищет (он, кажется, очень сердит)
твой дядя.

- Да, иду, я знаю.

- Ты сюда вернешься?

- Не знаю.

- Тима! - неожиданно мягко сказал Гейка и взял товарища за руку. - Что
это? Ведь мы же ничего плохого никому не сделали. А ты знаешь, если человек
прав...

- Да, знаю... то он не боится ничего на свете. Но ему все равно больно.

Тимур ушел.

К Ольге, которая несла домой аккордеон, подошла Женя.

- Оля!

- Уйди! - не глядя на сестру, ответила Ольга. - Я с тобой больше не
разговариваю. Я сейчас уезжаю в Москву, и ты без меня можешь гулять с кем
хочешь, хоть до рассвета.

- Но, Оля...

- Я с тобой не разговариваю. Послезавтра МЫ переедем в Москву. А там
подождем папу.

- Да! Папа, а не ты - он все узнает! - в гневе и слезах крикнула Женя и
помчалась разыскивать Тимура.

Она разыскала Гейку, Симакова и спросила, где Тимур.

- Его позвали домой, - сказал Гейка. - На него за что-то из-за тебя очень
сердит дядя.

В бешенстве топнула Женя ногой и, сжимая кулаки, вскричала:

- Вот так... ни за что... и пропадают люди! Она обняла ствол березы, но
тут к ней подскочили Таня и Нюрка.

- Женька! - закричала Таня. - Что с тобой? Женя, бежим! Там пришел
баянист, там начались танцы - пляшут девчонки.

Они схватили ее, затормошили и подтащили к кругу, внутри которого
мелькали яркие, как цветы, платья, блузки и сарафаны.

- Женя, плакать не надо! - так же, как всегда, быстро и сквозь зубы
сказала Нюрка. - Меня когда бабка колотит, и то я не плачу! Девочки, давайте
лучше в круг!.. Прыгнули!

- "Пр-рыгнули"! - передразнила Нюрку Женя. И, прорвавшись через цепь, они
закружились, завертелись в отчаянно веселом танце.

Когда Тимур вернулся домой, его подозвал дядя.

- Мне надоели твои ночные похождения, - говорил Георгий. - Надоели
сигналы, звонки, веревки; Что это была за странная история с одеялом?

- Это была ошибка.

- Хороша ошибка! К этой девочке ты больше не лезь: тебя ее сестра не
любит.

- За что?

- Не знаю. Значит, заслужил. Что это у тебя за записки? Что это за
странные встречи в саду на рассвете? Ольга говорит, что ты учишь девочку
хулиганству.

- Она лжет, - возмутился Тимур, - а еще комсомолка! Если ей что
непонятно, она могла бы позвать меня, спросить. И я бы ей на все ответил.

- Хорошо. Но, пока ты ей еще ничего не ответил, я запрещаю тебе подходить
к их даче, и вообще, если ты будешь самовольничать, то я тебя тотчас же
отправлю домой к матери.

Он хотел уходить.

- Дядя, - остановил его Тимур, - а когда вы были мальчишкой, что вы
делали? Как играли?

- Мы?.. Мы бегали, скакали, лазили по крышам. бывало, что и дрались. Но
наши игры были просты и всем понятны.

Чтобы проучить Женю, к вечеру, так и не сказав сестренке ни слова,

Ольга уехала в Москву. В Москве никакого дела у нее не было. И поэтому,

не заезжая к себе, она отправилась к подруге, просиде ла у нее дотемна и

только часам к десяти пришла на свою квартиру. Она открыла дверь, зажгла

свет и тут же вздрогнула: к двери в квартиру была пришпилена телеграмма.

Ольга сорвала телеграмму и прочла ее. Телеграмма была от папы.

К вечеру, когда уже разъезжались из парка грузовики, Женя и Таня забежали
на дачу. Затевалась игра в волейбол, и Женя должна была сменить туфли на
тапки.

Она завязывала шнурок, когда в комнату вошла женщина - мать белокурой
девчурки. Девочка лежала у нее на руках и дремала.

Узнав, что Ольги нет дома, женщина опечалилась.

- Я хотела оставить у вас дочку, - сказала она. - Я не знала, что нет
сестры... Поезд приходит сегодня ночью, и мне надо в Москву - встретить
маму.

- Оставьте ее, - сказала Женя. - Что же Ольга... А я не человек, что ли?
Кладите ее на мою кровать, а я на другой лягу.

- Она спит спокойно и теперь проснется только утром, - обрадовалась мать.
- К ней только изредка нужно подходить и поправлять под ее головой подушку.

Девчурку раздели, уложили. Мать ушла. Женя отдернула занавеску, чтобы
видна была через окно кроватка, захлопнула дверь террасы, и они с Таней
убежали играть в волейбол, условившись после каждой игры прибегать по
очереди и смотреть, как спит девочка.

Только что они убежали, как на крыльцо вошел почтальон. Он стучал долго,
а так как ему не откликались, то он вернулся к калитке и спросил у соседа,
не уехали ли хозяева в город.

- Нет, - отвечал сосед, - девчонку я сейчас тут видел. Давай я приму
телеграмму.

Сосед расписался, сунул телеграмму в карман, сел на скамью и закурил
трубку. Он ожидал Женю долго.

Прошло часа полтора. Опять к соседу подошел почтальон.

- Вот, - сказал он. - И что за пожар, спешка? Прими, друг, и вторую
телеграмму.

Сосед расписался. Было уже совсем темно. Он прошел через калитку,
поднялся по ступенькам террасы и заглянул в окно. Маленькая девочка спала.
Возле ее головы на подушке лежал рыжий котенок. Значит,

хозяева были где-то около дома. Сосед открыл форточку и опустил через нее
обе телеграммы. Они аккуратно легли на подоконник, и вернувшаяся Женя должна
была бы заметить их сразу.

Но Женя их не заметила. Придя домой, при свете луны она поправила