чем танец любой виденной мною балерины. Это отчасти объясняется тем, что
мальгашки с детства приучаются носить поклажу на голове. Дух захватывает,
когда любуешься этими прелестницами в кокетливо надетых набекрень сияющих на
солнце белых соломенных шляпах и ламба всех цветов радуги, облегающих
соблазнительные выпуклости тела. Поражает и то, какую тяжесть они могут
переносить на голове; удивительно, что их тонкая шейка не ломается, словно
стебелек цветка. Однажды я стал свидетелем, как такая красавица переносила
на голове корзину, полную сладкого картофеля; чтобы водрузить на голову
эдакую тяжесть, понадобилась помощь двух ее друзей. Но как только, к
удовлетворению мальгашки, груз был водружен куда положено, она плавно
двинулась с места и поплыла по дороге, словно шар по гладкой поверхности
льда. Забавную картину представляла собой другая леди, у которой на голове
была огромная корзина с двумя гусями. Корзина скрывала птиц почти целиком, и
я всласть посмеялся над зрелищем двух крякающих голов, торчащих из корзины.
за барменшу, тянулась вереница людей, и всяк предлагал что-нибудь на
продажу: кто жестяной чан рыбы, кто связку кудахчущих кур, несомых вниз
головой, кто заднюю ногу зебу, кто десяток-другой яиц. Мадам тщательно
инспектировала каждое предложение и либо отсылала продавца на кухню, либо
отмахивалась рукой в знак отказа.
друзья Араминта и Эдвард, которые решили взять отпуск и поехать с нами.
Страстно болея за наше дело, они надумали посмотреть, как собирается
коллекция животных. Двоюродный дедушка Эдварда, Герберт Уитли, основавший и
построивший зоопарк в Пейнтоне в Девоншире, в свое время покупал у меня
множество видов для своей коллекции. Это был замечательный натуралист и
большой оригинал из той породы людей, которая встречается, наверно, только в
Англии. На удивление чуткий ко всему живому, он умудрялся разводить у себя в
зоопарке такие виды животных, каких никому другому не удавалось даже
сохранить живыми в неволе. Эдвард внешне во многом походил на своего
двоюродного деда: такой же высокий и крепкий, с такой же походкой с легким
наклоном головы, с теми же выступающими скулами; он одаривал каждого
зазывным невинным взглядом, будто искал партнера на партию в теннис. А у
Араминты глаза были темные с поволокой, и взгляд у нее был добрым и
пытливым. Она как нельзя лучше подходила своему пышущему здоровьем спутнику
- как, впрочем, ей подходило и это чудесное викторианское имя, сейчас, к
сожалению, вышедшее из моды.
их, сильно уставших после перелета, Араминта подцепила-таки от меня одну из
тех инфекций, которых я успел набраться в тропиках. Впрочем, она готова была
простить мне эту оплошность при условии, что я нареку первую пару пойманных
лемуров Араминтой и Эдвардом, на что я, разумеется, с радостью согласился.
Случалось вам покупать барометр-метеобудку, из которой, в зависимости от
погоды, появляются то солнечный, то дождевой человечек? Так и мы с Араминтой
по очереди то скрывались за дверями "кабинета задумчивости", то появлялись
вновь...
молодым задором. Араминта же только кинула мне холодный взгляд.
нее.- Можно бифштекс и яичницу из трех-четырех яиц. Вкусно!
чашечку чаю.
с жадностью льва.
ходит! Должна же когда-нибудь и поломаться.
займемся?
Посмотрим, что предложит здешний рынок.
Я, кстати, видел пять молочных поросят, все разных цветов; как раз влезут в
твой рюкзак.
достоинством ответствовала она.
рождественскими покупками в столь неожиданном месте. Вскоре они вернулись,
нагруженные множеством самых ярких ламба и корзинами всех видов. Одни
круглые и пузатые, с крышками; другие квадратные; третьи вытянутые, как
башни; здесь, в деревнях, расположенных по берегу озера, плетут лучшие на
всем Мадагаскаре корзины - изящные, похожие на хрустящее печенье, прочные и
блестящие, с самыми интригующими разноцветными орнаментами. Пока мы изучали
эти чудесные произведения искусства, вернулась Ли, которая тоже накупила
корзин - не столь художественных, как у Араминты, но тоже ничего.
отправились к восточному берегу озера. Поездка оказалась отнюдь не столь
удручающей, как в первый раз. Здесь было довольно много леса, в том числе и
на фермах, тогда как в поездке по западному берегу озера если нам и
удавалось встретить дерево, мы кланялись ему, как другу после долгой
разлуки.
главной площади, Мианта исчез, как утренний туман, и десять минут спустя
вернулся, таща корзину с крошечным кротким лемуром. Это было одно из самых
милых маленьких существ, которых мне доводилось видеть. Притом что он
спокойно помещался в кофейной чашке, у него была крупная голова и большие
руки и ноги. Мы намеревались собирать только подросшие и взрослые
экземпляры, но нельзя же было оставлять беззащитное существо в руках прежних
владельцев. В корзине был только кусок грязного перезрелого банана, но я был
уверен (как бы его хозяева ни пытались доказать обратное), что ему еще
требуется материнское молоко, а такая диета, как перезрелые фрукты, скорее
всего убьет его. Мы отдали за него символическую сумму и доходчиво
разъяснили владельцам закон: разве они не знают, что убивать и ловить этих
животных запрещено? Как же, говорили они, мы все это знаем, но раз никто за
этим не следит, зачем же соблюдать? Такое отношение, с которым сталкиваешься
по всему свету, ставит под удар всю природоохранную деятельность.
еще трех крошечных лемуров. Они были чуть старше первого, но я подумал, что
этим тоже еще требуется молоко, хотя они уже способны усваивать и другую
пищу. Естественно, мы не могли оставить этих беспомощных существ под угрозой
смерти и купили, не забыв прочесть прежним владельцам лекцию на тему "Лемур
и закон". Теперь у нас было уже четыре лемура-детеныша.
символические деньги - не из жадности, а чтобы не поощрять дальнейшую охоту
на них. И в каждой деревне мы терпеливо и популярно разъясняли публике закон
и демонстрировали документы, подтверждающие, что мы проводим работу с
разрешения малагасийского правительства и собираем лемуров с целью
разведения. Сколько из сказанного нами до них дошло, не знаю, но мы были
щепетильны в этом вопросе как нельзя более.
надеялись приобрести шприц, чтобы с его помощью кормить молоком наших
детенышей. Все четверо были здорово напуганы грохотом Ромуловой повозки
(равно как и мы), и, добравшись до Андребы и купив там немного молока и
шприц, мы сделали часовую остановку, чтобы покормить лемуров. Четыре
лемуренка жадно пили молоко, а старшенькие даже отведали бананов, чем весьма
нас порадовали. Пока мы кормили лемуров, Мианта снова пустился в бега и
возвратился со взрослой самкой на поводке. Она была поймана уже давно и за
это время неплохо приручилась. Окрас ее был скучным, зубы разрушены, и
вообще у нее был довольно потрепанный вид, но, несмотря на это, мы купили
ее. (Как потом оказалось, мы сделали очень нужное дело.) К этому времени
четверо детенышей наелись досыта и теперь уже спокойнее воспринимали грохот
мотора. Я предложил полным ходом возвращаться в отельчик не только ради
благополучия зверенышей, но и ради моего собственного: похоже, что ни один
из принятых антибиотиков не возымел действия.
самка, один подросток и четверо детенышей. Скрыть этот факт от гостиничной
администрации не представлялось возможным. Не решившись идти на ковер сам, я
послал свою верную Ли к начальству для разъяснения ситуации. К нашему
удивлению, хозяин гостиницы и его жена восприняли известие с радостью,
сказав, что они обожают животных, и тут же отвели нам номер по соседству,
где мы могли содержать наших драгоценных подопечных. Это была небольшая
комната с умывальником, столом и гигантской двуспальной кроватью. Мы сняли с
кровати все, кроме тюфяка, и тщательно накрыли пленкой. Стол использовался
для приготовления корма, а умывальник - для мытья мисок. Животных мы
поместили на кровати, а под стол составили корзины с разнообразными фруктами
и овощами. В общем, нормальная жизнь гостиницы не нарушилась - не то что в
свое время на Корфу, где я снимал фильм и где с разрешения администратора
гостиницы (страстного любителя рептилий) я держал в ванне целое стадо
водяных черепах. Когда очаровательная горничная-гречанка увидела это
зрелище, она издала такой дикий вопль, совершенно как покойная Мария Каллас,
наступи она на скорпиона (хотя в последнем случае крик, надо думать, был бы
сладкозвучнее).
согласился взять у меня весь пищеварительный тракт, я отдал бы не глядя и с
приплатой. В результате я сообщил Ли, что не смогу составить ей компанию в
лемурных похождениях на озере, а вынужден, прикованный к унитазу, остаться в
Ларссон Стиг
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Круз Андрей