шелковистой глади лагуны, в песок перед окнами наших спален с легким вздохом
уткнулась моторка, и в нашу жизнь вошел Авель, стройный молодой креол, усач
с пышными баками, располагающий белозубой улыбкой и странным высоким
сипловатым голосом. Ему было двенадцать лет, когда на Маврикии разразилась
эпидемия полиомиелита,: и страшная болезнь не миновала его, но, хотя правая
нога и рука Авеля были частично парализованы, он легко управлялся с лодкой,
а плавал и нырял как рыба. Подобно большинству сельских жителей и рыбаков,
Авель прекрасно знал морскую фауну своего края, кто и где обитает. Правда, к
этим знаниям примешивалась изрядная доля фольклора, однако риф он изучил
вдоль и поперек и был готов показать все, что мы пожелаем, от осьминогов до
устриц, от украшенных алыми пятнами длинных и острых, как рогд раковин до
коралловых лесов, которые никакими словами не описать.
разделить на пять участков: глубоководье с внешней стороны лагуны, песчаную
полосу с разбросанными вдоль берега камнями (вроде "Св. Павла") и три секции
самой коралловой постройки. Каждый из пяти участков представлял особую
картину. Для начала мы отправились на участок, который прозвали "Кладбище
Оленей", или "Уголок Лэнсье".
солнцу на маленькой носовой палубе и сквозь прозрачную толщу воды
рассматривал обитателей грунта. Сперва в поле зрения возникло скопление
голожаберных и диковинных членистых трубок Sinuctus, их сменили полчища
больших красных морских звезд под тонким слоем песка, поверх которого
расположилось множество звезд другого вида, круглых и толстых, словно
пудинг, с короткими тупыми щупальцами, так что они казались зубчатыми по
краю. На их желто-оранжевом теле блестел частокол черных как смоль
конических игл, похожих на шипы розы.
исчез, и мы пошли над цветистым персидским ковром из водорослей и кораллов,
распугивая стайки ярких рыбок. У намеченной им точки Авель выключил мотор и
бросил за борт якорь - железную болванку с кольцом. Глубина в этом месте
была неполных два метра, и вода такая прозрачная, что рядом с ней водка
показалась бы мутной. Быстро напялив маски, мы перевалили через борт в мир
настолько волшебный, что он превосходил все когда-либо читанные или
слышанные поэтические описания сказочных стран. Первое впечатление - оргия
красок: золотой, пурпурной, зеленой, оранжевой, красной со всевозможными
промежуточными оттенками. Придя в себя от восхищения, вызванного
многоцветьем вы отдавали дань не менее восхитительным формам. На этом
участке преобладали роговые кораллы, и он был в точности похож на огромное
кладбище . белых и цвета электрик охотничьих трофеев. Некоторые горгонарии
не достигали и метра, но местами будто возвышались белые и голубые
рождественские елки, между ветвями которых, как попугайчики среди деревьев
тропического леса, сновали стайки цветных рыбешек. Заросли горгонарий
перемежались мозговиками, величиной когда с пудинг, а когда и с мягкое
кресло, с которыми соседствовал причудливый ансамбль изящных акропор, мягких
альционарий и водорослей.
ошеломляющему и захватывающему дух разнообразию форм и расцветок. Интересно
было отмечать параллели с наземной жизнью. Разноцветные рыбки порхали в лесу
горгонарий, словно птицы, а ниже черно-белые помацентры ходили среди
акропор, подобно зебровым стадам. Из трещин в коралле навстречу вам,
нарушителю границ, смело выскакивала шоколадная и розовая губастая рыбка,
расправив плавники подобно тому, как слон, идя в атаку, расправляет уши. В
густой тени рыскали по-тигриному оранжево-черные рыбы; с легкостью газелей
или антилоп проносились стаи стройных оранжево-коричневых рыбок. В трещинах,
подобно спящим ежам, лежали их морские тезки - ярко-синие, нефритовые,
бледно-лиловые.
формами, я обогнул рощу горгонарий с ярко-голубыми шипами на каждом луче и
очутился над песчаной прогалиной, пестрящей улитками и морскими ежами двух
цветов - пурпурными и черными. В воде над ними парило с полсотни рыбок
длиной около десяти сантиметров, коим суждено было стать моими любимцами. В
первую минуту они показались мне светло-зелеными; это был нежный, прекрасный
оттенок зелени раскрывающихся липовых почек, и каждая рыбка переливалась
так, будто ее покрыли лаком. Однако меня ожидал сюрприз: потревоженные моим
появлением, рыбки начали уходить, я последовал за ними, они повернули и
вдруг из нежно-зеленых стали синими с лаковым переливом. Это был
изумительный синий цвет, каким средневековые художники писали одеяния девы
Марии.
лицом, и тотчас они опять оказались зелеными! Эффект этот был так красив,
что я полчаса гонялся за несчастными рыбками, заставляя их поворачивать, и
они становились то синими, то зелеными, смотря под каким углом падал
солнечный свет. И так как все рыбки поворачивали вместе, цвет их менялся
одновременно, что меня особенно поражало. В конце концов им надоело мое
внимание, они решительно удалились в горгонариевые заросли, где я не мог за
ними угнаться, и пропали из виду. Однако я уже определил им место в ряду
самых изумительных обитателей рифа. Остальные - пурпурные, желтые,
бронзовые, бордовые, пятнистые, полосатые, крапчатые, удивляющие глаз
необычными формами и размерами, - тоже были великолепны, но олицетворением
рифовой фауны для меня осталась рыба-лист, она же хромис, или, по-научному,
Cromiis selurialis.
речистым, но, если наши замечания или указания представлялись ему
неразумными, он предпочитал отмалчиваться.
погрузился в транс.
девятого.
горизонт.
вдвое больше того, что намеревались потратить, и нисколько об этом не
жалеете. Авель лучше вас знал, что вам нужно.
Авель без предупреждения привез нас на участок, который мы потом прозвали
"посудной лавкой". Погрузившись в воду, мы с удивлением вместо ожидаемых
нами колючих зарослей узрели коричневые кораллы в виде больших тарелок или
мисок, с ямками, как у хрустящих хлебцев. Где-то они громоздились кучей,
словно немытая посуда некоего великана, где-то складывались в грандиозные
канделябры или же фонтаны в стиле рококо, какие можно видеть в прекрасном
саду уединенного французского замка или итальянской виллы. Это было что-то
совершенно новое: в горгонариевом лесу можно плавать вместе с рыбами, здесь
же, если мы подходили слишком близко, они просто исчезали среди "посуды", и
не последуешь за ними. Пришлось освоить новую тактику. Спокойно лежа на
воде, мы ждали, когда рыбы сами к нам подойдут.
рыба: представьте себе расписанный желтыми, белыми и черными полосами,
летящий боком самолет с заостренными на концах треугольными крыльями,
маленьким тупым хвостом и сильно выступающим двигателем - вот вам подобие
занкла.
кораллово-розовых и оранжевых рыбок длиной десять-пятнадцать сантиметров.
Плыву, наблюдая улитку, которая невесть почему встала торчком, вдруг в
боковом окошке маски мелькнуло что-то красное, и в следующую секунду меня
окружили эти красавицы. Неторопливо перемещаясь в воде, они подходили чуть
ли не вплотную и обозревали меня огромными, проникновенными черными глазами.
Я обрадовался, узнав в них рыб, которых давно мечтал увидеть и которых
англичане называют "тоскующая белка". Меткое название: рыбки глядели на меня
с такой печалью, будто у них только что состоялся неприятнейший разговор с
управляющим банка. Казалось, они вот-вот расплачутся. Стремясь как-то
утешить этих страдалиц и развеять их тоску, я нырнул и перевернул лежащую на
дне глыбу мертвого коралла, под которой скопились полчища лакомых креветок,
крабов, червей и сатанинского вида черных морских звезд с покрытыми неким
подобием меха, извивающимися по-змеиному лучами. Все рыбы, как правило, с
восторгом набрасывались на такое угощение, но "тоскующие белки" лишь
горестно поглядели на меня и тихо удалились. Чем-то я им явно не понравился.
окружавших нас со всех сторон организмов. За четыре с половиной месяца,
проведенных нами на Маврикии,. мы почти каждый день навещали риф и всякий
раз наблюдали по меньшей мере четыре не встреченных прежде вида рыб. И уж
совсем я отчаялся, когда под конец визита Авель отвез нас на участок,
который мы окрестили "цветником": за какой-нибудь час я насчитал здесь
шестнадцать видов, которых не встречал за четыре предыдущих месяца плавания
с маской, - умопомрачительный, непревзойденный рекорд!
один метр, а местами и вовсе уменьшалась до трех десятков сантиметров, так
что надо было искать протоки, чтобы не поцарапать грудь или колени. В такой
мелкой воде краски казались еще ярче, и здесь обитали кораллы, какие нам не
попадались на других участках. Например, одиночный грибовидный коралл
фунгия, который, в отличие от большинства кораллов, не образует колоний, а
перемещается с места на место на грунте. На вид как будто нижняя сторона
крупного розово-красного и коричневого гриба; и лишь когда между жабрами
высовываются, помахивая, маленькие светло-желтые щупальца,: вы понимаете,
что перед вами живое создание. Другие кораллы напоминали горки крохотных, с
ноготь мизинца, зеленых хризантем, которые непрестанно шевелились, словно
овеваемые неким подводным ветром. Были тут кораллы яркой кобальтовой синевы
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий
Каменистый Артем
Акунин Борис
Сертаков Виталий