Чтение 19–й страницы книги ~Ледовые приключения Плавали-Знаем~

показал - туда, и побежал догонять малышей. А Морячок даже не смог помахать,
потому что за руки его держали сразу несколько ребят, и он только мигал, не
находя объяснения своему поступку.

Скоро они скрылись за пригорком, а на берегу остался один непослушный
Соскин. Солнышкин хотел уже взяться за работу, но Соскин опередил его. Он
стукнул по перемычке каблуком - и громадная льдина оторвалась от берега,
закачалась и поплыла.

- Что, поплыли? - спросил удивлённо Молодцов. - Кино кончилось?

Соскин свистнул, засмеялся на всю Камбалу и бросился удирать: за ним
громадными шагами бежал Молодцов.

- Кончилось, - сказал Солнышкин и, грустно посмотрев вслед пингвину и
Морячку, пошёл к пароходу, на палубу, под которой в боцманской каюте, возле
горячей трубы, набирался сил дубовый подарочек Буруна.

ГЛАВНАЯ РОЛЬ ЧЁРНОГО КОТА

Плавали-Знаем вдруг почувствовал перемену ветра, задрал нос и заметался:
льдина плыла! Она превращалась в дрейфующую станцию.

- Провели! Потеряют координаты! Сорвут матч!

Он в волненье взлетел на палубу и разволновался совсем. На судне стояла
подозрительная тишина. Чего-то не хватало.

Он заглянул в кубрик - там не было Барьерчика. Зашёл на камбуз - там не
было Супчика. Он хотел позвать Ваську и вспомнил - Васька сбежал.

Он перегнулся через борт и пересчитал скулящих собак - одного бобика не
хватало.

В это время, глядя из рубки на сломанный перешеек, Упорный рассмеялся и
сказал:

- Поплыли! Так вот где была зарыта собака...

- Собака? - вскинулся Плавали-Знаем.

- Ну да!

- Где?

Упорный махнул рукой в непонятном направлении - к пожарному ящику.

На красном пожарном ящике сидел чёрный кот, будто выбрал самое удобное
для съёмки место.

- Опять ты! - сказал капитан. - Ну держись!

Он проворно схватил кота за шкирку, размахнулся и швырнул его за борт.
Кот описал дугу и, влетев в открытый иллюминатор радиорубки Перчикова, издал
перед микрофоном отчаянное "мяу!", на которое ринулась вся собачья свора.
Льдина дрогнула. В каюте Буруна подпрыгнул и ударился о стенку бочонок. И в
тот же момент рвануло так, что кота снова вытряхнуло из рубки на лёд, а
Плавали-Знаем, слетев с палубы, плюхнулся около своего ледяного изображения,
и льдина стала колоться.

На "Светлячке" Барьерчик влетел на мостик и схватился за штурвал.

А по коридору "Даёшь!" мчалась перепуганная взрывом команда.

- Мина, мина! - кричал боцман.

- Кровь, кровь! - кричал бежавший по коридору Борщик, и с его носа
срывались красные капли.

КРОВЬ КОКА БОРЩИКА

Ещё несколько минут назад Борщик обнимал прибежавшего на угощение
Супчика.

- Борщик! - радовался Супчик.

- Супчик! - улыбался расплывающийся от счастья Борщик. Он угощал друга
пирожками, расспрашивал про компот из камбалы и советовал обо всём
случившемся написать "Заметки кока Супчика".

- Так никто не поверит, - сказал Супчик.

- Пусть попробуют не поверить. Я тогда всё расскажу в "Рассказах кока
Борщика".

Он уже отпустил для голодной команды "Светлячка" пакет муки, бутыль
масла, баранью ногу и провожал друга к трапу, но Супчик вспомнил, что на
"Светлячке" кончилась соль, и спросил, не даст ли Борщик и соли.

- Сколько угодно! - крикнул Борщик и выбежал с камбуза не только с солью,
но с банкой любимого малинового варенья.

Он уже протянул их Супчику: "Держи!" Но в этот миг над палубой пролетел
кот, а в следующий - раздался взрыв, и пакет соли рванулся куда-то на
льдину, а банка с малиной врезалась Борщику в нос.

- Мина, мина! - кричал боцман.

- Кровь! - кричал кок.

- Шлюпки к спуску! Искать пробоину! Заводить пластырь! - командовал,
пробегая по коридору, Моряков. Однако у каюты боцмана он остановился,
принюхался и открыл дверь.

По каюте, играя пузырями, плескалась бражка. Матрац и простыни прилипли к
потолку, а в стенах торчали куски бочонка, который так и не дождался дня
рождения своего хозяина.

- Ничего себе мина! - сердито сказал капитан. - Цирковые номера!

- Угощение... - краснея, пролепетал Бурун.

- Ничего себе угощение!

А кок всё продолжал кричать: "Кровь! Кровь!", и выбежавший с бинтом
Челкашкин стал уже делать ему перевязку, но вдруг провёл рукой по лицу
Борщика, лизнул палец и сказал:

- Какая-то сладкая у тебя кровь, Борщик. Много варенья ешь.

И кок покраснел ещё больше, чем старый Бурун.

Но что касается "циркового номера", то он действительно получился. От
взрыва, от рассыпанной соли, от собачьего лая суда качнулись, протянутый
Солнышкиным трос ударил снизу по надрезанной Барьерчиком льдине, и,
расколовшись пополам, она пошла дробиться на части.

Мачты "Светлячка" шевельнулись, лёд на нём тоже дрогнул, раскололся, как
скорлупа, - и маленький весёлый пароход, словно встряхнувшись, закачался на
чистой воде. Шахматное поле, по которому на четвереньках полз получивший
неожиданный мат Плавали-Знаем и прыгал Уточка, разлетелось на клетки.

Ледяные фигуры качались, стукали друг друга лбами, и во все стороны,
сверкая, сыпались ледяные искры.

ТУДА! ИМЕННО ТУДА!

Плавали-Знаем то цеплялся за ледяную фигуру, то пытался удержать ногой
уползающий лёд. А мимо него с льдины на льдину прыгали лохматые артисты и
отчаянно лаяли:

"Гав-гав! Мёрзли зря! А кино не было!" Где-то на берегу сердитая старуха
лупила свою собачонку и приговаривала:

- Вся облезла! Будешь знать, как сниматься в кино!

А льдины плыли и плыли. Пароходы двинулись в открытое море. И командир на
вертолётной станции сказал:

- Смотри, уходят. Наверное, закончили съёмки. Попрощаемся! - И, запустив
винт, вертолётчики отправились вдогон.

Оттуда-то, с вертолёта, и заметили Плавали-Знаем, который крепко обнимал
похожую на него ледяную фигуру.

- Смотри, играет до конца, - сказали вертолётчики, сбросили верёвку и,
выдернув из примёрзших унтов ухватившегося за неё актёра, опустили на палубу
"Даёшь!".

Унты уплывали к острову Камбала, и Плавали-Знаем босиком бросился в
рубку, но, увидев Морякова, закричал:

- Стойте! Я попал не туда! А Моряков коротко сказал:

- Туда! Именно туда! Прошу ко мне в каюту.

Плавали-Знаем прошёл к нему, высоко вздёрнув голову, в одних носках, и
громко захлопнул за собой дверь. Потом наступила тишина, среди которой
слышались слова: "Стыдно, стыдно! А ведь могли бы учиться, могли бы!" И даже
прозвучало: "Бывалый моряк..."

Через какое-то время дверь очень тихо отворилась, и с потупленной
головой, в моряковских шлёпанцах Плавали-Знаем вышел в коридор и направился
на камбуз.

А на доске объявлений появился полученный недавно приказ, кончавшийся
словами: "Бывшего капитана "Светлячка" от командования отстранить.
Исполняющим обязанности назначить штурмана Барьерчика. Начальник пароходства
Юркин".

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Солнышкин стоял на корме с кинокамерой, снимая грандиозную картину
крушения льдов. От заката всё вспыхивало, становилось жарким, алым - и льды,
и чайки, и нерпы, весь океан.

Солнышкин стал наводить видоискатель на "Светлячок", как вдруг перед
объективом на палубе заплясала какая-то весёлая фигура, за ней вторая, и
обе, размахивая руками, стали кричать:

- Ура! Идём, идём!

Это выбрались из кубрика закончивший песню начальник училища и
Репортажик. Казалось, начальник дирижировал всем вокруг - и льдинами, и
нерпами, и кораблями. Но, посмотрев на Солнышкина, он протянул руки и
закричал:

- Вот с кем мы споём! - Он узнал того самого юнгу, которого когда-то
просил подрасти.

Теперь и Солнышкину стало понятно, чьи это были руки и чьи это песни
распевали даже нерпы.

- Споём! Обязательно споём, Солнышкин! - кричал начальник. - В училище!

Солнышкин развёл руками. Подхватить хорошую песню он был готов и сейчас,
а в училище ещё надо поступить, надо готовиться, и он вздохнул:

- Из-за ерунды потеряно столько времени! Целые сутки!

- Ну не из-за такой уж ерунды, и не так уж много, - сказал за спиной
Перчиков.

- Всё, больше не возьмусь за такое пустое дело.

- За какое?