Малин, которая так любила шутить и веселиться! Хотя, пожалуй, и она
иногда обижалась, да, и она тоже, уж этого у нее не отнимешь. Однажды,
когда бабушка заехала вилкой ей в ухо, она целый день дулась.
пожалуй, оставила бы ее. Но она - настоящая свинюшка.
такая грязнуля - ну второй такой не найти! "Одно удовольствие смотреть
на нее", - говорила бабушка. Бабушка всегда считала Малин негритянкой,
потому что она была такая темнокожая. Но все это дерьмо большей частью
можно было смыть. А однажды на благотворительном базаре в городском оте-
ле ей присудили первое место за самую лучшую траурную каемку под ногтя-
ми. О ужас, о страх, до чего эта девица была вся в дерьме! - радостно
сокрушалась Пиппи.
ром, когда моей Бритте понадобилось уйти, она безо всяких церемоний на-
дела мое голубое шелковое платье. Разве это не предел хамства?
видно, во многом того же поля ягода, что и Малин. У бабушки была розовая
нижняя рубашка, которую она жутко обожала. Но самое ужасное, что Малин
тоже обожала эту рубашку. И каждое утро бабушка и Малин ругались, кто из
них ее наденет. Под конец они сговорились, что будут носить ее через
день, по очереди, ну, чтобы по справедливости! Но подумайте только, ка-
кой ведьмой могла быть Малин! Иногда она, бывало, прибежит, даже когда
был бабушкин черед надевать рубашку, и скажет: "Не видать вам брюквенное
пюре на сладкое, если не дадите мне надеть розовую нижнюю рубашку". Хи!
И как вы думаете, что оставалось бабушке? Ведь брюквенное пюре было ее
любимым блюдом. И ей приходилось отдавать Малин рубашку. А потом, стоило
Малин отхватить рубашку, как она сразу становилась как шелковая, доб-
ренькая-предобренькая. Она тут же выходила на кухню и принималась взби-
вать брюквенное пюре, да так усердно, что только брызги по стенам лете-
ли.
сказала:
нечиста на руку. Я точно заметила, что некоторые вещи пропадают.
сказала:
- Как сорока! Открыто и бессовестно. Бывало, она встанет среди ночи и
немножко поворует, иначе, говорила она, ей спокойно не заснуть. А один
раз она стибрила бабушкино пианино и засунула его в верхний ящик своего
бюро. Она была очень ловка, и бабушка всегда восхищалась ею.
нице. Дамы пили уже по третьей чашке кофе, а фру Сеттергрен сказала:
это точно.
фарфор или нет? Так вот, можно утверждать: била. Она выбрала себе специ-
альный день на неделе, чтобы бить фарфор. Бабушка рассказывала, что это
бывало по вторникам. И вот уже около пяти утра во вторник слышно было,
как эта крутая девица бьет на кухне фарфор. Начинала она с кофейных ча-
шечек и стаканов и других более мелких предметов, а затем уничтожала
глубокие тарелки, потом мелкие, а под конец - блюда для жаркого и супо-
вые миски. И до самого обеда, рассказывала бабушка, в кухне такой звон
стоял, что просто сердце радовалось. А если у Малин находилось немного
свободного времени и после обеда, то она шла в гостиную с крохотным мо-
лоточком и кокала им античные восточноиндийские тарелки, развешанные по
стенам. А по средам бабушка покупала новый фарфор, - сказала Пиппи и ис-
чезла с верхней ступеньки лестницы, как попрыгунчик в коробке.
потом вошла в детскую и направилась прямо к Пиппи, которая только-только
начала учить Томми стоять на голове.
будешь так плохо вести себя.
слезами.
и пытаться, мне все равно никогда этому не научиться! Лучше бы мне ос-
таться на море!
Томми и Анникой и стала медленно спускаться по лестнице.
в прихожей и стала смотреть, как дамы надевают шляпы и плащи.
бы такую, как Малин. "Другой такой мировой девицы на свете нет", - всег-
да говорила бабушка. Подумать только, однажды на Рождество, когда Малин
надо было накрыть стол и поставить туда целиком зажаренного поросенка,
знаете, что она сделала? Она прочитала в поваренной книге, что уши рож-
дественского поросенка надо украсить цветами из гофрированной бумаги и
сунуть ему в рот яблоко. А бедняжка Малин не поняла, что это поросенку
надо сунуть в уши бумажные цветы, а в рот яблоко. Видели бы вы ее, когда
она вошла в комнату рождественским вечером, вырядившись в нарядный пе-
редник и с огромным надгробным камнем во рту. Бабушка сказала ей: "Ну и
скотина же ты. Малин!" А Малин ведь ни слова не могла вымолвить в свою
защиту, а только размахивала ушами, так что гофрированная бумага в ее
ушах мелко тряслась. Верно, она пыталась что-то сказать, но памятник ме-
шал, и получалось только "блюбб-блюбб-блюбб". Да и кусать за ноги людей,
как она привыкла, она тоже не могла из-за надгробного камня, а как наз-
ло, именно в тот самый день понаехало столько гостей! Да, невеселый вы-
дался рождественский вечер для бедняжки Малин, - горестно закончила Пип-
пи свой рассказ.
к ней, прошептала:
дамами. Но за калиткой их пути разошлись. Пиппи отправилась на Виллу
Вверхтормашками, а дамы в другую сторону.
рая, догоняя их, мчалась изо всех сил.
только, однажды утром, во вторник, когда Малин едва успела раскокать
чуть больше дюжины чайных чашек, она сбежала из бабушкиного дома и ушла
в море. Так что бабушке пришлось в тот день самой бить фарфор. А она,
бедняжка, к этому не привыкла, и у нее появились даже волдыри на руках.
Малин она так больше никогда и не видала. "А жаль, - говорила бабушка. -
Такая экстра-классно-люксовая девица! "
только они успели пройти несколько сотен метров, как услыхали издалека
голос Пиппи, кричавшей во всю силу своих легких:
ей заняться? Томми и Анника вместе со своими папой и мамой были пригла-
шены в гости на чашку чая, и дожидаться их было нечего.
ла господину Нильссону сок и булочки прямо в кроватку. Он казался таким
миленьким, когда сидел там в своей светлоголубой ночной рубашечке и дер-
жал стакан обеими руками. Затем Пиппи задала корм лошади, почистила ее
скребницей и рассказала ей длиннуюпредлинную историю своих приключений
на морях-океанах. Затем она пошла в гостиную и набросала большую картину
прямо на обоях. Там была изображена толстая дама в алом платье и черной
шляпе. В одной руке она держала желтый цветок, а в другой - дохлую кры-
су. Пиппи думала, что это очень красивый рисунок. Он украшал всю комна-
ту. Затем она села у бюро с откидной крышкой и стала рассматривать свои
коллекции птичьих яиц и раковин, а потом начала вспоминать все те удиви-
тельные места, где она и ее папа собирали их, и все те маленькие уютные
лавчонки, разбросанные по всему миру, где они покупали все эти красивые
редкости, хранившиеся теперь в ящиках ее бюро. Затем она попыталась нау-
чить господина Нильссона танцевать шоттис, но он не желал учиться. В ка-
кой-то момент она подумала было, не попытаться ли научить лошадь, но,
как бы там ни было, она вместо этого влезла в дровяной ларь и закрыла за
собой крышку. Она играла, воображая, будто она сардина в банке с сарди-
нами. Однако игру омрачало одно печальное обстоятельство: с ней не было
Томми и Анники, а ведь они тоже могли бы быть сардинами.
оконному стеклу и стала всматриваться в осенние сумерки. Ей пришла в го-
лову мысль, что она несколько дней не ездила верхом, и Пиппи тут же ре-
шила прокатиться. Разве это не чудесное завершение приятного воскре-
сенья?
сидя в углу, играл каменными шариками, оседлала лошадь и вынесла ее с
веранды. И вот они пустились в путь. Господин Нильссон - верхом на Пип-
Шилова Юлия
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Плотников Александр
Суворов Виктор
Сертаков Виталий