поставили в позорный угол. Они окружили Пиппи тесным кольцом.
нетки и за конфеты.
забывайте, что я помогла вам избавиться от розовых штанов!
которая никак не хотела кончаться. Школьная учеба совсем замучила Томми
и Аннику, с каждым днем они уставали все больше, и подниматься по утрам
им было все труднее. Их бледные щеки и плохой аппетит начали всерьез
беспокоить фру Сеттергрен. Вдобавок ко всему они вдруг оба заболели
корью и пролежали в постели около двух недель. Это были бы очень скучные
недели, если бы не Пиппи. Она приходила к ним каждый день и устраивала
перед их окном целое представление. Доктор запретил ей входить к ним в
комнату, чтобы и она не подхватила корь. Пиппи послушалась, хотя и ска-
зала, что ей ничего не стоило бы за полдня раздавить ногтями один или
два миллиарда бацилл кори. Но устраивать перед окном представления ей
никто не запрещал.
цу. Лежа в постели, Томми и Анника с нетерпением ждали ее и старались
угадать, в каком виде она покажется на лестнице, потому что в одном на-
ряде она не являлась к ним даже два дня подряд. Она наряжалась то трубо-
чистом, то привидением в белой простыне, а иногда изображала ведьму.
Иной раз она разыгрывала целые спектакли перед их окном, исполняя одна
все роли. А то проделывала на лестнице акробатические трюки, да еще ка-
кие! Стоя на верхней перекладине, она раскачивала лестницу взад и впе-
ред, и Томми с Анникой вскрикивали от ужаса, боясь, что она вот-вот рух-
нет на землю. Но этого не случалось. Спускалась с лестницы она каждый
раз головой вниз, чтобы еще немного позабавить своих друзей.
складывала их в корзинку и привязывала к ней длинную веревку. Потом гос-
подин Нильссон поднимался наверх с этой веревкой, Томми открывал окно,
брал конец веревки и поднимал корзину. Когда Пиппи была занята и не мог-
ла прийти, господин Нильссон приносил от нее письмо. Но это случалось не
часто, ведь Пиппи торчала на лестнице целыми днями. Иногда она прижимала
нос к оконному стеклу, закатывала глаза и корчила страшные рожи. При
этом она обещала дать Томми и Аннике по золотой денежке, если они не бу-
дут смеяться. Но это было совершенно невозможно. Томми и Анника хохотали
до того, что чуть не падали с постели.
же они были бледные и худые! В первый день Пиппи сидела у них в кухне и
смотрела, как они ели кашу. То есть они должны были есть кашу, но это у
них плохо получалось. Их мама совсем извелась, глядя, как они ковыряют
ложками в тарелках.
тить нисколечко.
съесть эту вкусную кашу. Будешь есть кашу - вырастешь большая и сильная.
А если ты не будешь большая и сильная, то не сможешь заставить своих де-
тей, когда они у тебя будут, есть такую же вкусную кашу. Нет, Анника,
так дело не пойдет. Если все дети будут рассуждать как ты, в нашей стра-
не будет ужасный беспорядок с поеданием каши.
участием.
стуле. - Там бы вы скоро научились есть. Помню, как-то раз, когда я пла-
вала на папином корабле, Фридольф, один из наших матросов, вдруг потерял
аппетит и однажды утром не смог съесть больше семи тарелок каши. Папа
чуть с ума не сошел, видя, как он плохо ест. "Фридольф, дружочек, - ска-
зал он, чуть не плача, - боюсь, что тебя грызет какая-то болезнь! Лучше
тебе сегодня полежать на койке и не вставать до тех пор, пока не сможешь
есть как люди. Я приду, укрою тебя как следует и дам рекалства".
над тем, какая же болезнь на него напала, раз он смог съесть только семь
тарелок каши. Он лежал и думал, доживет ли до вечера. Но тут папа принес
ему рекалства. Черного, противного, но зато сильно укрепляющего. Ведь
стоило только Фридольфу проглотить первую ложку, как изо рта у него выр-
валось что-то, похожее на пламя. Он заорал так, что "Попрыгунью" затряс-
ло от носа до кормы, и его крик услыхали на всех кораблях на пятьдесят
морских миль в округе. Кок еще не успел убрать со стола, как Фридольф
прибежал к нему на полных парах со страшным ревом. Он плюхнулся за стол
и начал есть кашу. После пятнадцатой тарелки он все еще вопил от голода.
А когда каша кончилась, коку ничего не оставалось, как кидать ему холод-
ные вареные картофелины в открытую пасть. Как только он переставал ки-
дать, Фридольф сердито рычал, и кок понял, что нужно кидать еще, чтобы
он не сожрал его самого. Но, к сожалению, у кока было только сто семнад-
цать картофелин, и, бросив последнюю, он быстро прыгнул за дверь и запер
ее. Потом он приник к иллюминатору и стал смотреть, что делает Фридольф.
А тот захныкал, как голодный ребенок, и быстренько слопал сначала хлеб-
ную корзинку, потом кувшин и пятнадцать тарелок. А после он принялся за
стол, отломал от него все четыре ножки и стал грызть их, да так, что
только опилки летели изо рта. Правда, сказал, что для спаржи они слишком
деревянные. Зато столешница ему больше понравилась, он ел ее чавкая, со
смаком, будто это был вкусный бутерброд, какого он не ел с детства. Но
тут папа решил, что Фридольф уже совсем поправился, вошел к нему, велел
взять себя в руки и потерпеть немного. Мол, через два часа будет обед и
подадут жареную свинину с брюквенным пюре. "Есть, капитан!" - сказал
Фридольф и вытер рот. А после спросил: "А можно обратиться с просьбой?
Пусть склянки на ужин пробьют пораньше!" И глаза у него при этом так и
блестели от жадности.
зивших свою кашу.
были бы про плохой аппетит.
Увидев в окно Пиппи, он крикнул:
мне его, а то я не верю!
жди прихода "Попрыгуньи". Я решил приехать за тобой и увезти тебя на
остров Куррекурредут. Поживешь там сколько захочешь и увидишь наконец
страну, где твой отец стал могущественным королем. Жизнь у нас здесь
преотличная, и я думаю, тебе здесь понравится. Мои верноподданные ждут
не дождутся, когда же увидят знаменитую принцессу Пиппилотту. Да что там
говорить, ты приедешь, и все. Это моя королевская и отцовская воля. Твой
старый отец шлет тебе звонкий поцелуй и самые горячие приветы. Король
Эфраим I Длинныйчулок, Повелитель Куррекурредутии".
от носа до кормы, вошла в гавань. Городской духовой оркестр выстроился
на набережной, и музыканты изо всех сил выдували приветственный марш.
Все жители маленького городка собрались поглядеть, как Пиппи встретит
своего отца, короля Эфраима I. Фотограф стоял наготове, чтобы заснять
первую минуту этой встречи.
трап, как капитан Длинныйчулок и Пиппи с криками ликования бросились
навстречу друг другу. Капитан был так рад встрече с дочерью, что нес-
колько раз подбросил ее высоко в воздух. Пиппи обрадовалась ничуть не
меньше и подбросила своего папу в воздух еще больше раз. Не радовался
только фотограф, он никак не мог сделать хороший снимок, потому что все
время то Пиппи, то ее папа взлетали в воздух.
они были бледные и тощие! Ведь им первый раз позволили выйти на улицу
после болезни.
тальных матросов, своих старых друзей. Томми и Аннике разрешили пойти
вместе с ней. До чего же интересно было подняться на корабль, бороздив-
ший дальние моря! Томми и Анника рассматривали его, широко раскрыв гла-
за. Особенно любопытно было им взглянуть на Агатона и Теодора, но Пиппи
сказала, что они уже давно списались на берег.
трудно было отдышаться. Потом она посадила капитана себе на плечи, про-
несла сначала через всю толпу, а после до самой Виллы Вверхтормашками.
Томми и Анника потрусили сзади, держась за руки.
день войдет в историю города.
Орлов Алекс
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Посняков Андрей
Пехов Алексей