Лев Лукьянов.

Тысяча и одна бомба.

Гренландии крупно повезло. Ее наконец заметили. Со дня открытия этот
остров на всех географических картах изображался таким образом, будто висел
над Европой. По-видимому, так было на самом деле.

Долгое время это обстоятельство никого особенно не занимало. Но в один
прекрасный день кто-то из военных сообразил, что трудно придумать лучшее
место для авиабазы. От Гренландии рукой подать до любой европейской державы.
А если лететь в другую сторону, то в конце концов можно добраться и до Азии.

Правда, Гренландия славится дурной погодой. Но в наше время погода не
влияет на базы. Скорее наоборот: базы делают погоду...

Сложнее было с летным составом. Командование испытывало постоянные
трудности: на острове нет ни одного приличного ресторана, не говоря уже о
ночных дансингах и барах. Естественно, на базе добровольно соглашались
служить либо отпетые неудачники, которым нечего было делать на континенте,
либо отъявленные трусы, не желавшие насаждать демократию во Вьетнаме.

Майор Мизер принадлежал к числу первых. Сколько он себя помнил, ему
всегда не везло. Прежде всего, мешала физиономия. Она абсолютно не
соответствовала воинскому званию. Узенькая, с робкой ямочкой на пухленьком
нерешительном подбородке, маленьким ротиком с вечно опущенными уголками,
прикрытая реденькой прядкой светлых напомаженных волос, она делала Мизера
похожим на мелкого банковского клерка.

Члены аттестационной комиссии, присваивая Мизеру очередное звание, каждый
раз отчаянно боролись с собственной совестью: чутье и фотография летчика
безошибочно подсказывали, что рано или поздно он попадет в ка-кую-нибудь
неприятную историю. Но Мизер летал аккуратно, собственной инициативы никогда
не проявлял, при встречах добросовестно приветствовал начальство, и поэтому
его послужной список был безупречным. Человеку просто-напросто не везло, это
с каждым может случиться.

Последний месяц для Мизера вообще оказался роко- вым. Чуть ли не каждый
день добавлял новую неудачу, Началось с очередной медицинской комиссии, на
которую майор возлагал большие надежды. Жалобы на постоянную головную боль,
сердечные перебои и дрожь в коленях привели к тому, что Мизера признали
вполне пригодным для продолжения военной службы на севере. А вот двух
отличных парней, обладавших железобетонным здоровьем, неожиданно сочли
сумасшедшими - одного тихим, другого буйным. Тихого списали в запас, буйного
отправили военным советником в Сайгон. Кто бы мог подумать, что для того,
чтобы уйти в запас, было достаточно запустить чернильницей в председателя
медицинской комиссии?..

Не успел майор свыкнуться с мыслью, что в Гренландии ему придется торчать
по меньшей мере еще год, как обрушилось другое несчастье. У жены, терпеливо
ждавшей его на материке, терпенье в конце концов лопнуло, и она ушла к
другому...

И в довершение всего майору доверили самолет. До этого он был вторым
пилотом. По мнению Мизера, к доб-ру это привести не могло. Он не ошибся. К
концу второй недели командир стратегического бомбардировщика "Би-52"
очутился с оборванными погонами в военной тюрьме. Единственным утешением
служило то обстоятельство, что тюрьма находилась не в Гренландии; а в центре
вполне цивилизованного городка.

Давно установлено, что чем меньше город, тем больше стремление его
жителей заполучить какую-нибудь достопримечательность - предмет гордости и
поклонения.

Есть городки, в которых на центральной площади бьют фонтаны пива. В
других не жалеют мрамора на мемориальные доски, напоминающие, что королева
красоты 1898 года - уроженка этих мест. А одно время было модно среди кучки
одноэтажных деревянных бараков воздвигать. небоскребы из стекла и бетона.
Однако скоро было замечено, что двухсотметровые каменные столбы
катастрофически снижают удои на окрестных фермах. Очевидно, современные
архитектурные композиции отрицательно влияют на психику крупного рогатого
скота...

Чарльзстоун прославился своей тюрьмой. Отцы города проявили неожиданное
благоразумие, затеяв строительство крупнейшего в стране места заключения.
Чарльзстоун был скорее маленьким, чем небольшим городком. Число его жителей,
включая детей в возрасте до одного года, едва достигало десяти тысяч.
Поэтому в оправдание масштабов строительства был выдвинут лозунг: "Каждой
семье по отдельной камере со всеми удобствами".

Правда, однажды местная газета поставила под сомненье необходимость
тюрьмы-гиганта на пятнадцать тысяч коек, но уже на следующий день состоялась
внушительная демонстрация патриотически настроенных горожан. Демонстранты
несли портреты шерифа и судьи. Повсюду висели плакаты: "Своей тюрьме - своих
преступников", "Лучше чаще, но на короткий срок!", "Отсидеть в тюрьме - долг
каждого честного гражданина!"

Редактор газеты был вымазан дегтем и вывалян в перьях. После этого он
стал горячим сторонником строительства и дал письменное обязательство после
торжественного открытия тюрьмы совершить правонарушение, наказуемое не менее
чем годом тюремного заключения...

Гигант был построен а привлек искреннее внимание преступного мира. Две
недели по тюрьме проводились экскурсии. Были выпущены иллюстрированные
альбомы, открытки, значки. Архитектор поспешно издал солидную монографию с
описанием и чертежами созданного им шедевра. А местный шериф на страницах
популярного воскресного журнала подробно рассказал о системе охраны и
секретных приспособлениях, использованных в подведомственном ему учреждении.

После этого был проведен открытый конкурс, который назывался "Выйди,
пташка". Желающим предлагалось добровольно занять камеры и по сигналу
постараться выбраться из тюрьмы. Первая премия была установлена в тысячу
монет. Со всех концов страны срочно съехались нуждавшиеся в деньгах.
Специальной комиссии пришлось отбирать наиболее достойных кандидатов,
имевших по меньшей мере одну судимость.

К сожалению, как утверждали знатоки из полиции, в конкурсе приняли
участие одни любители. Профессионалы почему-то предпочли остаться у
телевизоров, несмотря на то, что губернатор штата публично гарантировал
неприкосновенность всем гражданам, включая тех, с кем жаждали встретиться
федеральные власти...

Никому из состязавшихся не удалось выбраться за ограду. Поэтому первой
премии было решено не присуждать. Распределены были лишь три поощрительные
премии и одна почетная грамота. Ее получил мелкий воришка, ухитрившийся
стянуть у зазевавшегося шерифа медаль. Одновременно он получил месяц
тюремного заключения и стал заключенным № 1.

Результаты конкурса убедили правительственные инстанции в совершенстве
тюремных зданий, и вскоре Чарльзстоун перестал тяготиться заботой о своей
новостройке: тюрьма-гигант была приобретена военным министерством. Первый
этаж был отведен студентам, рвавшим призывные повестки. На втором
разместились дезертиры и особо важные военные преступники.

Майор Мизер был помещен на втором зтаже. Его одноместная камера
напоминала недорогой гостиничный номер. Правда, вместо миловидной горничной
в камеру время от времени заглядывал долговязый белобрысый солдат с унылой,
вечно заспанной физиономией. Три раза в день он приносил пищу. Она была
вполне приличной. Иногда к ужину добавлялась брошюрка о спасении души.
Дважды в день полагалась прогулка. По субботам - кинофильм. Воскресным утром
- посещение тюремной церкви.

Однажды солдат принес двойную порцию оладий с джемом. Мизер удивился, но
возражать не стал.

- А что ты натворил, парень? - вдруг спросил долговязый.-За что тебя
посадят на электрический ступ? Мизер поперхнулся и выплюнул оладью,

- Меня? Меня на стул? - глотая слюну, захлебываясь словами, закричал
майор.- Это ошибка, сэр! Суда не было! И вообще, военных не сажают на стул,
а всего лишь расстреливают!

- Теперь сажают. Экономим боеприпасы. Ты забыл о войне в Индокитае,-
объяснил солдат.

- Я не хочу на стул! Я подам жалобу! Я этого так не оставлю!

- А ты, я вижу, трусишь. Видно, тебе еще ни разу не приходилось сидеть на
стуле?

- Не приходилось,- признался майор.

- Напрасно. В твои годы уже можно было попробовать. Во второй раз совсем
не страшно...

Открыв рот, летчик тупо уставился на весельчака. Потом отвернулся и тихо
сказал:

- Мне не до шуток, сэр.

- Ты, наверное, натворил бог знает что, раз тебя сразу на стул.

- Да ничего особенного! - возмутился летчик.- Что я, первый, что ли?

- Ну а все-таки?

- Да просто я во время патрульного полета потерял водородную бомбу...

- Ну! - восторженно изумился солдат,- Вот это да! А где?

- Над Европой. Вчера.

Всякий, кто хоть немного знаком с географией, легко может установить, где
проживает дядюшка Бенц. Для этого достаточно взять карту Западной Европы и
провести из ее углов две диагонали. В двухстах шагах к западу от точки
пересечения линий и находится бензоколонка сумасшедшего дядюшки Бенца.

Внешне эта колонка была точно такой же, как и сотни других, расставленных
вдоль шоссе. Небольшое прямоугольное здание, словно гриб, прикрытое плоским
козырьком крыши, глядит на дорогу единственным окном, украшенным яркими
банками с маслом, разноцветными обложками путеводителей и выцветшими
фотографиями генералов, отличившихся во время второй мировой войны, В центре
на почетном месте, опираясь на пыльный, торчащий из горшка кактус, стоит