сходи... спроси её... раз она так сказала,- сказал я.
немного, по-моему, почернел. Потом он повернулся и, ничего не сказав, пошёл
к Тане. И они о чём-то снова стали разговаривать. Разговаривали они долго-за
время их разговора Дерябин успел от своей дачи подойти к нашей, неся на
плече свою музыкальную доску, которой он вчера дал мне по голове.
мной...
как будто он не дрался вчера с нами, и тоже постоял с нами молча.
ней, снова стал о чём-то разговаривать. Тогда я тоже стал разговаривать с
Дерябиным.
Скотланд-Ярда. Они там задумывают что-то против нашей страны... Мы с Сашей
едем туда, чтобы разузнать, что они там задумывают. Саша едет как Саша, в
своём виде, как будто у него вообще нет брата, тем более близнеца, я туда
еду с бородой, в седом парике. Там я это всё cнимаю и превращаюсь в Сашиного
близнеца. Мы живём в разных концах Лондона. Я сразу же начинаю разведывать,
что они против нас задумали. Меня начинают подозревать в шпионаже. Однажды,
когда я выхожу из дома, они идут за мной, чтобы не дать мне ничего
разведать, но на самом деле из дома на этот раз вышел не я, а мой брат Саша,
он просто идёт гулять по Лондону, и весь Скотланд-Ярд идёт за ним, а я в это
время разведываю всё, что мне надо разведать... А теперь Таня, конечно, не
отпустит Сашу в Лондон,- сказал я.
обрадовать меня, наверно: - А Сутулов уже два часа умывается... И бороду
забыл нацепить!..
вообще-то Дерябин был прав: меня Таня тоже бы не отпустила, если бы... Но в
это время Саша и Таня стали совсем удаляться от нашей дачи, и у меня сразу
же пересохло во рту, я я перестал разговаривать. Я стал смотреть только на
Таню и Сашу, а Дерябин, видно, всё смотрел на меня, потому что он вдруг
спросил меня:
вопрос.
дальше уходить, тем у тебя будет болеть всё меньше и меньше...
Дерябиным всё смотрели им вслед. То есть это я смотрел вслед Тане и Саше, а
Дерябин всё смотрел то им вслед, то на меня.
почему-то всё больше...
остановились?
Хоть всю жизнь...
Саша с Таней проходили уже мимо сутуловской дачи и я, хоть чувствовал себя
всё хуже и больней, не спускал всё-таки с них глаз,-как бы Сутулов
чего-нибудь не выкинул, когда Саша с Таней поравняются с его дачей. Но
Сутулов ничего такого выкидывать не стал, он высунул на секунду из окна свою
физиономию с перевязанной щекой, как будто у него зубы болели, и тут же
спрятался обратно. И Мешков тоже не стал ничего выкидывать, когда Саша с
Таней поравнялись с его домом. Мешков неторопливо, с достоинством снял со
своей головы шляпу-стетсон и вежливо приподнял над макушкой.
чап! - как говорится, хороший парень,- прошептал и сам испугался. Я никогда
не говорил таких длинных фраз на английском языке. Краем глаза я покосился
на музыкальную доску Дерябина, которой он вчера меня треснул по голове.
Может, тот удар начал действовать всё-таки?..
Вадима.
Саше.
"Саша + Таня = семья!"
только об одном. Обидели Танечку Кузовлеву и Александра Завитайкина, которых
я любил, как сорок тысяч братьев, то есть это я Александра любил, как сорок
тысяч братьев, а Таню я любил... как я любил Таню Кузовлеву?.. тоже как
сорок тысяч братьев... Нет, то есть как сорок тысяч сестёр. То есть её
должен теперь любить, как сорок тысяч сестёр... И я должен, должен отомстить
за Танечку и Александра, как сорок тысяч братьев. И кто обидел? Кто
посмел?.. Сутулов даже не посмел, не осмелился, а эти... осмелились, хоть
негромко, но всё-таки... обидели... Сейчас у меня Тулькин об этом пожалеет,
сначала пожалеет Тулькин, а потом и Лютатовский.
жёлтую ладонь моей правой руки. Моя рука уже стала желтеть на солнце!
лихорадка"!-сказал я, вглядываясь в лица обидчиков Тулькина и Лютатовского.-
"Жёлтая лихорадка" начала действовать,- громко сказал я, погрозив кулаком
Тулькину и Лютатов-скому.-Жёлтая... как у Сутулова... Прости,
Дерябин!-сказал я решительно.-Меня зовёт долг... долг сорока тысяч
братьев!..-И, увидев слоняющегося по двору Трезора, крикнул: -Трезор, за
мной!..
Тулькин по моей просьбе подошёл к телефону.
Трезору и тихо прошептал: -Голос, Трезор!
последней собачьей выставке!.. Она должна дать некоторые показания... Голос,
Трезор! - тихо прошептал я, и Трезор оглушительно залаял снова.
радостно давать в трубку свои показания нашему Трезору, что в комнату тут же
вбежала моя мама-Уже давно и я и Трезор были изгнаны из дома, уже замолчал
Трезор, а я уже кончал ломать свою голову над тем, как отомстить моему
врагу, а теперь и Таниному врагу, и Сашиному врагу,- Вадиму Лютатовскому, а
тулькинская Гальда всё ещё продолжала во весь голос "давать показания",
правда, не в телефонную трубку, а так просто, вид-но, она совсем ошалела от
своего первого телефонного разговора.
пианино. И на этом пианино Лютатовские родители насильно учили Вадима
музыке. А Лютатовский ненавидел музыку, а Дерябин её любил (но у Дерябина
дома стоит очень плохое пианино). Вот я однажды и сказал Лютатовскому, я ему
сказал, что:
Антону.
мы это прекрасное пианино перетащили запросто к Дерябину в дом... Танечка
Кузовлева очень любит музыку, и я думал, что я тоже со временем полюблю
музыку и мы будем с ней вместе слушать её в исполнении Антона Дерябина. И
ему было бы приятней играть для нас на хорошем пианино.
общем-то, конечно, зря я старался, всё равно Танечка слушала бы музыку не со
мной, а с моим братом Сашей...
несколько раз прибе-гал ко мне с этим вопросом.
обязательно заживёт.
Суворов Виктор
Круз Андрей
Аникина Наталья
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Березин Федор