Анатолий Мошковский.

Семь дней чудес.

МОСКВА 1969

Скажите, вы никогда не замечали, что у вас вдруг начинают очень быстро
расти уши, а в голову при этом приходят странные и нелепые мысли? А не
случалось ли вам испытывать такую радость, когда ноги сами по себе
отрываются от земли и уносят вас вверх на метр, и два, и три? А не
загорались ли в ваших глазах необыкновенно яркие звёзды, когда ничего на
свете не страшно и, кажется, вы готовы на самый беззаветный подвиг?

Случалось это с вами? Нет?

А вот герои книги "Семь дней чудес", которая у вас в руках, всё это и
многое другое испытали на себе, потому что на них время от времени смотрел
волшебный Хитрый глаз, удивительное научное изобретение.

Впрочем, хватит. Нельзя заранее раскрывать всех тайн этой книги. Она о
самых обычных ребятах - Боре Крутикове, Наташке и их приятелях, ваших
сверстниках,- но она и о невероятных чудесах, которые с ними произошли, о
том, как нужно ценить дружбу и доброту, как важно быть в жизни щедрым,
мужественным, благородным.

Кроме этой повести, А. Мошковский написал для ребят много других книг:
"Твоя Антарктида", "Три белоснежных оленя", "Река моя Ангара", "Не погаснет,
не замёрзнет".

СИНЯЯ КОРОБКА

Боря защёлкнул на замок портфель, натянул куртку и шагнул к двери, но тут
зазвонил телефон. Маленький и чёрный, он стоял на столике в передней и
звонил громко и требовательно. Не звонил, а давал короткие пулемётные
очереди.

Кто в такую рань?

Боря даже оробел и с опаской снял холодную трубку.

- Слушаю... Кто это?

- Привет, это я,- бодро сказала трубка, и Боря узнал Глеба.-Что
новенького? Ничего?

- Ничего,-подтвердил Боря, потому что и в самом деле за вчерашний вечер и
сегодняшнее утро не произошло в его жизни ничего особенного.- В школу вот
собираюсь.- Боря вздохнул.

- Чувствую!..-ещё бодрей заорала трубка.- А знаешь, что мне вчера подарил
папа?

- Что? - Боря так и сник.

- Догадайся,- потребовала чёрная трубка.

- Не знаю.

- А ты подумай!

Боря молчал.

- Пошевели мозгами!

- Ну не знаю я, не знаю...

- Кинокамеру "Уран"! Крошечная, с ручкой как у пистолета, диафрагма и
выдержка сами устанавливаются. Нажми кнопку-и снимай. Фильмы делать буду!
Понял?

Чего ж тут не понять! Глебу всегда дарили необычные, замечательные вещи,
какие и сниться не могли ребятам их класса - ни Андрею, ни Вове Цыпину, ни
ему, Боре Крутикову, самому одинокому и невезучему: три месяца уже прошло, а
отец все собирается купить ему давно обещанную подзорную трубу.

- Дашь подержать? Снимать научишь?Ну, Глеб, умоляю...

- Там видно будет... А ещё знаешь новость? - радостно спросила трубка.

- Нет,- ослабевшим голосом сказал Боря.- А что?

- А то, что Андрей заявил вчера после уроков: если ты не извинишься при
всех перед Наташкой, не пойдёшь на экскурсию в аэропорт.

Боря прямо подскочил:

- Врёшь! Какое его дело? И я не виноват... Много берёт на себя!

- Это ты ему скажи,-ответил Глеб.-Ну, всего, до встречи...

И в трубке раздались гудки. Частые, холодные, едкие. Точно дразнили Борю.

Глеб любил первым обрывать разговор, и всегда в таком месте, когда так
хочется говорить.

И Боря положил трубку с этими дразнящими гудками на аппарат, и она сразу
притихла. И в квартире была полная тишина: мама с отцом на работе, братишка
Костик уже убежал в школу-он всегда убегает чуть не за полчаса до занятий.

Было тихо. Так тихо, что даже в ушах звенело.

Боря застыл у двери. Да... Вот как получается: у кого "Уран" с ручкой как
у пистолета и бодрый голос, а кого грозят даже не взять в аэропорт... Андрей
грозит! А почему? Да потому, что он главный в классе и его отец, знаменитый
воздушный ас, налетавший много миллионов километров, взялся устроить им эту
экскурсию; он сам покажет им кабину своего гигантского реактивного корабля,
и можно будет посидеть в пилотском кресле, увидеть чуткие стрелки десятка
приборов, коснуться штурвала и полазить внутри огромных крыльев. А потом...
А потом их обещали покатать на вертолёте и показать сверху город!

И все пойдут па эту экскурсию просто так, а он должен при всех
извиняться...

Даже в школу идти расхотелось.

А идти было нужно. Совсем недавно заходила к ним Марья Васильевна,
классный руководитель, из-за двоек по арифметике и русскому, и у неё был
неприятный разговор с мамой.

Только б с Наташкой не встретиться - её дверь на их же площадке,
напротив. Она в самый последний момент убегает в школу, за минуту до звонка,
и теперь из-за неё он не тронет штурвал самолёта и не увидит с неба свой
дом...

Боря высунулся из квартиры - у лифта пусто. Он бесшумно вышел и, не сводя
глаз с её двери - не открылась бы! -нажал кнопку вызова лифта. Прыгнул в
кабину и, сильно хлопнув дверью, поехал вниз.

И быстро-быстро зашагал к школе, оглядываясь по сторонам. Он не хотел
сейчас встречаться не только с Наташкой, по и с Вовой Цыпипым, добрым и
тихим, жившим в соседнем подъезде, которого в прошлом году так ловко провёл
Глеб...

Только подошёл он к школе - звонок.

Боря оглянулся: по тротуару, размахивая портфелем, со всех ног бежала
Наташка, а ноги у неё длиннющие - ни разу не опоздала. Боря кинулся в дверь
и взлетел на второй этаж. В классе он увидел почти всех ребят, и Глеба в том
числе, но поговорить с ним о кинокамере было некогда, потому что надо было
отвернуться от двери, в которую ворвалась запыхавшаяся Наташка, а потом в
класс вошла Марья Васильевна.

В середине урока Боря случайно глянул на Вовину парту и замер. В парте,
рядом с жёлтым ранцем, виднелся край большой синей коробки. Да, да, синей
коробки! Той самой коробки, из-за которой и завертелось всё, и не только в
их классе, и произошли совершенно невероятные события, в которые теперь и
доверить трудно.

Но они, эти события, произошли чуть попозже, после уроков, а пока что
Боря ошеломлённо смотрел на эту коробку в Вовиной парте и слушал, как бьётся
его сердце. А оно билось так, что даже руки у Бори слегка тряслись...

Опять? Опять что-то? Но что? Что?

ПОПКА ДУРАК

В прошлом году, по просьбе Андрея, Вова принёс в школу точно в такой же
синей коробке настоящую, только маленькую, подводную лодку. Боря увидел её и
понял: вот оно - то, о чём мечтал он всю свою жизнь!

Уж кто-кто, а Боря понимал толк в технике. Часами мог смотреть, как
вгрызается в землю разгорячённый экскаватор, прокладывая на улице траншею
для труб, как хитро загребают и подталкивают снег лапы снегоуборочной
машины; не отрывал он глаз и от экрана телевизора, когда во время парадов
проходила военная техника и на особых платформах ехали умопомрачительные
межконтинентальные ракеты.

И у Бори дома было кое-что. Пластмассовые и жестяные пушки,
бронетранспортёры, амфибии и тапки: заведи на полный оборот - весь коридор
проедут и уткнутся в дверь, продолжая вращать колёсами; боевые самолёты
разных систем-истребители, штурмовики, стратегические бомбардировщики
дальнего действия, и эсминцы, и стремительные заводные торпедные катера.

Всё, что крутилось, ездило, плавало, заводилось, взлетало, тарахтело,
ныряло, постукивало и стреляло,- всё это прямо сводило с ума Борю. Да, его
нелегко было удивить в технике. Но...

Но принёс Вова в тот день эту лодку, и Боря понял, что вся его военная
техника - только детские игрушки... Узкая, ловкая, с изящно выгнутым
металлическим винтом и тонким килем, она так и сверкала, так и лучилась на
солнце!

После уроков они всем классом бегали испытывать её на пруд-он был
недалеко от школы. Чего только не проделывала эта лодка! Ныряла, исчезая из
глаз, и пускала из-под воды ракету, которая круто врезалась в воздух...

Подумать только - из-под воды!

И ракета взрывалась!

И никаких заводных пружин, и пруд-не жалкая ванная, где Боря проводил
морские бои, а почти океан, и плавать лодка могла хоть час, хоть два...

Её построил Вове старший брат Геннадий, он-то и пришел после уроков к
пруду, чтоб пустить её, потому что Вова никак не мог запомнить, какие
рычажки в её двигателе надо было перевести. До чего ж Боре хотелось тогда
получить её: купить, выменять па что-нибудь и даже... даже отобрать! Никогда
ничего не отбирал Боря у ребят, а тут мелькнула такая мысль.

И пока Боря ломал голову, что бы такое предпринять, страдал и обвинял
себя в трусости, лодка на следующий день уже была у Глеба. Вот так... И
отдал её Вова совершенно добровольно. И за что! За три пакетика гашёных
марок с разными зверюга ми и рыбами. А ещё за попугайчика...

Знал, на что менять! Ведь Вова жить не может без разных там птичек,