Чтение 3–й страницы книги ~Дневник Коли Синицина~

- Мы - в Шишигине, - говорит Сережа.

- Так дом-то ведь был закрыт.

- А зачем нам дом? Мы в шалаше жили.

- В каком шалаше?

- Ну, построили из веток шалаш и жили.

- Ах, вот как! Кто же вам разрешил в шалаше жить? Разве вы не могли домой вернуться?

Тут заговорили все сразу - и моя мама, и Павлика, и Сережина, - и я даже не знаю, что было дальше, потому что моя мама сказала:

- Так вот как ты слушаешься свою мать! Пойдем-ка, голубчик, домой! Я тебе покажу, как жить в шалаше без спросу!

Пришлось мне весь вечер просидеть дома и слушать упреки. Даже на пчел не удалось полюбоваться.

11 июня

[Image] Вот какая беда случилась сегодня. Утром я зашел к Павлику, и мы вместе пошли к Сереже. Сережа еще спал. Мы разбудили его. Он проснулся нехотя и стал ворчать на нас, потому что ему снился какой-то интересный сон и ему хотелось досмотреть его.

- Ладно, - говорим, - потом досмотришь. Надо вставать да пчел сажать в улей.

Сережа говорит:

- Вы пойдите скажите ребятам, что мы уже достали пчел, а я пока оденусь.

- А где же ловушка? - спрашиваем мы.

- Ловушка там, на балконе. Я ее вчера вечером поставил на балкон, чтоб пчелам не было в комнате душно.

Мы вышли на балкон. Смотрим... Батюшки, что творится! Дверца ловушки открыта, пчелы из нее вылетают и разлетаются в разные стороны.

- Ах ты чучело! - закричал на Сережу Павлик. - Спит себе, а тут пчелы удрали!

Сережа выскочил на балкон.

- Что же вы смотрите? - закричал он. - Пчелы разлетаются, а они смотрят!

Он подбежал к ловушке и закрыл поскорей дверцу.

- Чего ты кричишь? - говорит Павлик. - Будто мы виноваты! Ты сам оставил ловушку открытой.

- Как это я вчера не заметил, что дверца открыта? - говорит Сережа. - Почему же она открылась?

- Разиня! - говорю я.

- А я виноват? Это все тетя Поля! Мне тут из-за нее головомойка была. Совсем не до пчел было.

- Ну вот! А теперь там небось ни одной пчелы не осталось, - сказал Павлик. - Наверно, все разлетелись.

- Может быть, хоть немного осталось, - говорит Сережа. - Надо посмотреть.

Я поскорей открыл крышку ловушки, и мы втроем стали заглядывать в нее. В ловушке оказалось еще много пчел. Они начали вылезать вверх. Павлик стал махать на них рукой, чтоб они залезли обратно. Одна пчела вылетела и села мне на руку. Я испугался, уронил крышку и стал трясти рукой, чтоб сбросить пчелу, а она как ужалит меня! Я как заору, как хлопну пчелу рукой и раздавил. Тут остальные пчелы загудели, начали вылетать из ловушки и жалить нас. Павлик испугался - и бегом в комнату. Сережа за ним. Одна пчела ужалила меня в шею, другая вцепилась в волосы. Я тоже побежал в комнату и принялся вытаскивать пчелу из волос, но она все-таки успела меня ужалить в голову. Павлика две пчелы ужалили в шею и одна в губу. Сережу одна пчела ужалила в нос, а другая в затылок.

Мы побежали на кухню и стали мочить укусы под краном. Боль жгла, как каленым железом. Мы принялись вытаскивать друг у друга пчелиные жала. Возились, возились, насилу вытащили, но боль все-таки не проходила.

- Это все ты виноват! - кричал Сережа на Павлика, - Размахался тут руками! Пчелы не любят, когда на них руками машут.

- А ты потише кричи! - говорит Павлик. - Разве тебя одного ужалили? Меня тоже небось ужалили, да еще в губу!

- А меня в нос ужалили. Знаешь, как больно!

- Подумаешь, в нос! Что тебе носом делать? А мне губой разговаривать надо.

- Можешь не разговаривать.

Они надулись и перестали спорить.

Мы долго молча сидели на кухне, мочили в воде платки и прикладывали их к укусам.

- А ловушка открыта! - сказал вдруг Сережа. Мы побежали в комнату и стали заглядывать на балкон. Ловушка была открыта. Над ней кружилось несколько пчел, но скоро они улетели прочь. Мы вышли на балкон и заглянули в ловушку. Внутри было пусто.

- Все разлетелись! - сказал Сережа.

- А может быть, они еще прилетят обратно? - говорю я.

- Дожидайся! - ответил с досадой Павлик. В это время на улице показались Толя и Юра. Они увидели нас на балконе и закричали:

- Эй! Вы уже вернулись?

- Вернулись.

- С пчелами или без пчел?

- С пчелами.

Они быстро поднялись к нам:

- Где же пчелы?

- А их уже нет, - говорим. - Улетели.

- Куда улетели?

- Ну, "куда", "куда"! - рассердился Павлик. - Будто они нам сказали куда!

- Чего же ты сердишься? Разве нельзя рассказать спокойно!

Мы стали рассказывать про все, что случилось: и как достали пчел у дедушки, и как они улетели.

- Может быть, удастся достать еще у этого дедушки? - говорит Юра.

- Что ты! - говорим мы. - И просить больше не станем. Он нам дал, а мы уберечь даже не сумели. Не даст он нам больше.

- Что ж делать?

- Подождем. Может быть, прилетят обратно.

Стали мы ждать.

Юра и Толя сидели, сидели, потом им надоело. Они ушли и рассказали всем ребятам о том, что случилось.

Ребята один за другим приходили и расспрашивали нас. Нам даже надоело рассказывать каждому. У Сережи нос красный, как клюква, и распух на одну сторону. У Павлика раздулась губа так, что он сам на себя не похож. А у меня на голове вскочила шишка, и шея тоже распухла.

Мы прождали до обеда, но ни одна пчела не вернулась обратно.

- Наверно, они улетели к себе домой, на пасеку к дедушке, - сказал Сережа.

- Скатертью дорожка! - говорит Павлик. - Если бы они и прилетели обратно, я все равно не стал бы с ними возиться.

- А я, думаешь, стал бы? - говорит Сережа, - Очень мне нужно, чтоб они меня жалили! Я говорю:

- По-моему, это дело неинтересное: с ними возишься, возишься, а они тебя изжалят и улетят. Тут прибежал Юра и закричал:

- Ребята, идите скорее, будем письмо писать!

- Какое письмо?

- Ну, письмо в пчеловодное хозяйство. Нина Сергеевна узнала адрес. Мы напишем письмо, и нам пришлют пчел в посылке.

Павлик говорит:

- Можете писать сами: нас пчелы теперь уже не интересуют

- Почему не интересуют?

- Мы не хотим больше пчелами заниматься. Мы решили это дело бросить.

- Как так? - говорит Юра. - Мы ведь всем звеном взялись за эту работу, а вы не хотите.

- Ну, мы будем какую-нибудь другую работу делать. Разве только эта работа на свете и есть?

Юра стал уговаривать нас, но мы твердо решили:

- Не хотим, вот и все

Так ему и не удалось уговорить нас. Мы теперь хитрые: будем что угодно делать, а с пчелами пусть кто-нибудь другой возится.

12 июня

[Image] Утром я проснулся и насилу встал с постели.

Шея у меня распухла и болит так, что даже голова не вертится. Если хочется посмотреть в сторону, то приходится поворачиваться всем туловищем. И еще шишка на голове болит. И рука болит.

Я пошел к Павлику. Он сидит дома, а на шее у него компресс из ваты. Мы стали с ним вдвоем ругать пчел за то, что они нас изжалили. Потом пришел Сережа с распухшим носом, и мы стали проклинать пчел втроем. Вдруг прибежал Гриша Якушкин:

- Ребята, пойдемте пчеловодный инвентарь делать.

- Это какой-такой инвентарь?

- Будем делать дымарь и сетки, чтоб не изжалили пчелы.

- Нас и так не изжалят, - говорим мы, - мы это дело бросили.

Гриша стал уговаривать нас.

- Нет, - сказали мы. - Пчеловодство нам уже надоело. Мы уже попробовали, а теперь вы сами попробуйте.

- Ну что ж, и попробуем,

- И тоже бросите.

- Не бросим. Мы не такие, как вы!

- А вот увидим.

Гриша обиделся и ушел.

Ну и ладно.

Вот изжалят их пчелы, тогда перестанут храбриться.

13 июня

[Image] Сегодня шея уже не так болит. Головой можно вертеть, только не очень быстро. Если быстро вертеть, то еще немного болит. У Павлика шея тоже еще болит.

Приходил Гриша и показывал, какой они сделали дымарь. Напустил полную комнату дыму и ушел. Подумаешь! Будто мы дыму не видели!

14 июня

[Image] Сегодня шея уже совсем не болит. И шишка на голове не болит. Да и шишки никакой нет. Уже прошла шишка, и голова тоже хорошо вертится. Даже махать могу головой. Только зачем мне махать головой? Я ведь не лошадь, чтоб головой махать. Больше ничего интересного не было.

15 июня

[Image] Утром мы с Павликом пришли к Сереже и стали играть в шашки. Я выиграл у Сережи два раза, а у Павлика только раз, а Павлик у меня выиграл три раза, а у Сережи ни разу, а у меня Сережа тоже выиграл два раза. Вдруг прибежали Женя и Юра:

- Ребята, идите скорее! Пчелы приехали!

- Откуда?

- Ну, посылка пришла. Целый ящик, а в нем пчел видимо-невидимо! Так и кишат! И еще там две рамки с готовыми сотами. Идите скорее, будем пчел в улей сажать. Очень интересно!

Мы вскочили и хотели бежать.

- А! - обрадовался Юра. - Говорили, что вас пчелы не интересуют, а теперь самим интересно!

- И ничуточки не интересно, - говорим мы. - Будто мы пчел не видели!

- Видели, да не таких. Наши пчелы хорошие!

- Ну и целуйтесь с ними, если такие хорошие!

- И будем целоваться. А вы еще придете к нам. Юра и Женя ушли. Я говорю:

- Интересно пойти взглянуть, какие это у них там пчелы.

- Не надо, - говорит Павлик - Все скажут, что у нас никакой твердости нет.

- Почему?

- Потому что теперь ребята подумают, будто мы испугались трудностей и бросили дело, а когда за нас другие добились, мы тоже пришли. Раз мы твердо решили бросить, то нужно быть твердыми.

- Правильно, - говорит Сережа. - Мы всем докажем, что у нас есть твердость.

Вечером я пошел домой и стал думать о пчелах. Все-таки пчелы, по-моему, не такие уж плохие. Они честно работают и носят в свой улей мед. И очень дружно живут. Я ни разу не видел, чтоб две пчелы подрались между собой.

16 июня

[Image] С утра мы сидели у Павлика и играли в шашки. Потом мне надоело играть, и я пошел домой. Дома я опять думал о пчелах. Почему они жалят: от злости или просто так? По-моему, все-таки не от злости.

Пчелы защищаются жалами от своих врагов. Если кто-нибудь нападет на улей, то они его жалят. Они даже медведя изжалят, если он полезет к ним в улей за медом.

И правильно сделают. Ведь они для себя запасают мед, а не для медведей. А людей они жалят, должно быть, по ошибке. Пчелы ведь не знают, что люди не хотят им сделать зла.

Откуда им это знать!

Хотя люди тоже забирают у пчел мед. Но люди ведь забирают не весь мед. Сколько нужно, столько и забирают, а за это люди заботятся о пчелах, делают для них ульи, прячут на зиму в хорошие зимовники.

Если бы люди не заботились о пчелах, то пчелам было бы гораздо хуже. Жили бы они только в дуплах или в каких-нибудь щелках, а теперь они живут в красивых ульях, и, когда им нечего есть, люди даже подкармливают их сахарным сиропом.

Поэтому пчелам не нужно обижаться на людей, а людям не нужно обижаться на пчел, если пчелы их жалят.

Чтобы пчелы не жалили, нужно надевать сетки и подкуривать пчел дымом. Вот и все будет хорошо!

А мы полезли к пчелам без сеток, за что и были наказаны.

17 июня

[Image] Сегодня Павлик сделал из бумаги голубя и стал пускать по комнате. А Сережа сделал голубя и пустил его с балкона прямо на улицу. Голубь кувыркался в воздухе, кувыркался и упал прямо посреди мостовой. Мы все трое стали мастерить голубей и пускать с балкона. У меня один голубь перелетел через улицу и упал на крышу дома напротив. А у Сережи голубь упал на автомобиль, который ехал по улице, и уехал на этом автомобиле. Потом мне стало скучно, и я пошел домой. Дома на меня почему-то напала тоска. Вот я сижу и хандрю, и ничего делать не хочется.

18 июня

[Image] Опять делали голубей и пускали с балкона, только это нам быстро надоело. Мы стали играть в шашки, но шашки тоже быстро надоели. Тогда мы стали играть в другие разные игры, но они тоже нам все надоели.

Сережа сказал, что ему скучно, и ушел домой. Мне тоже уже не хотелось играть. Я пошел домой, и снова на меня напала тоска. Я стал думать, что такое тоска и откуда она берется. Может быть, тоска - это скука? Нет, по-моему, тоска не скука. Если скучно, то можно поиграть во что-нибудь, и скука пройдет, а если у человека тоска, то ему даже играть не хочется.

По-моему, тоска нападает от безделья. Когда делаешь какое-нибудь полезное дело, то никогда не бывает тоски. А когда целый день бездельничаешь или занимаешься какой-нибудь чепухой, то потом становится досадно, что потерял время зря. По-моему, тоска - это досадная скука. Вот это что такое!

19 июня

[Image] Павлик с утра хандрил и не хотел ни во что играть. После обеда он куда-то пропал. Мы с Сережей обыскали весь двор, облазили все чердаки, сараи - нигде не нашли. Тогда мы решили, что он пошел к кому-нибудь из ребят, и перестали его искать. Потом нам стало скучно. Сережа сказал:

- Если бы мы работали вместе с ребятами на пасеке, нам не было бы скучно. Я говорю:

- Давай, пока Павлика нет, пойдем и посмотрим на пчел.

Сережа обрадовался:

- Пойдем скорей, пока не вернулся Павлик, а то он скажет, что у нас не хватило твердости.

Мы поскорей пошли в школьный сад и еще издали увидели улей. Возле улья сидела какая-то фигура и пялила глаза на пчел. Мы подошли ближе и увидели, что эта фигура был Павлик.

- А, - закричали мы, - так вот какая у тебя твердость! Нам сказал, что не нужно интересоваться пчелами, а сам сидишь тут и интересуешься! Разве так товарищи поступают?

Павлику стало стыдно.

- Я, - говорит, - нечаянно сюда зашел. Шел, шел и зашел.

- Сказки! - говорим мы. - Просто захотел на пчел посмотреть!

- Честное слово, ребята! Зачем мне на них смотреть? Совсем незачем!

- Зачем же ты смотришь, если незачем?

- А вы сами чего пришли?

- А мы тоже шли, шли и зашли. Видим - ты тут сидишь, ну и зашли на тебя посмотреть.

- Врете! У вас, наверно, твердости не хватило, вот вы и пришли на пчел посмотреть.

- У нас, - говорим, - твердости больше, чем у тебя: ты первый пришел.

Мы стали спорить, у кого больше твердости - у нас или у него. Тут сзади послышались шаги. Мы обернулись и увидели Юру. Он услышал, о чем мы спорили, и говорит:

- У вас у троих нет никакой твердости,

- Почему?