Чтение 2–й страницы книги ~Фантазеры~

- Где - там?

- Ну... в колодце.

- Так ты, значит, с веревкой ведро упустил?

- Ну да.

Стали мы другую веревку искать. Нет нигде.

- Ничего, - говорит Мишка, - сейчас пойду попрошу у соседей.

- С ума, - говорю, - сошел ! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.

Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за
кружку воды отдал бы! Мишка говорит:

- Это всегда так бывает: когда нет воды, так еще больше пить хочется.
Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.

Я говорю:

- Ты не рассуждай, а ищи веревку.

- Где же ее искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к
чайнику.

- А леска выдержит?

- Может быть, выдержит.

- А если не выдержит?

- Ну, если не выдержит, то... оборвется...

- Это и без тебя известно.

Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я
опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна,
вот-вот лопнет.

- Не выдержит! - говорю. - Я чувствую.

- Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, - говорит Мишка.

Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх - и нет
чайника.

- Не выдержала? - спрашивает Мишка.

- Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?

- Самоваром, - говорит Мишка.

- Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере
возиться не надо. Веревки-то нет.

- Ну, кастрюлей.

- Что у нас, - говорю, - по-твоему, кастрюльный магазин?

- Тогда стаканом.

- Это сколько придется возиться, пока стаканом воды наносишь!

- Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.

- Давай, - говорю, - кружкой. Кружка все-таки больше стакана.

Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась.
Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:

- Это всегда так бывает. Когда пить хочется, та к кажется, что целое море
выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не
хочется, потому что люди от природы жадные...

Я говорю:

- Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы
прямо в нее воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.

Мишка принес кастрюлю и поставил на край колодца. Я ее не заметил,
зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.

- Ах ты, растяпа! - говорю. - Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми
ее в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша
полетит в колодец.

Мишка взял кастрюлю и отошел от колодца. Я натаскал воды.

Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь
и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая
и стала пыхтеть: пых, пых!..

- О! - говорит Мишка. - Хорошая каша получилась, знатная!

Я взял ложку, попробовал:

- Тьфу! Что это за каша! Горькая, несоленая и воняет гарью.

Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.

- Нет, - говорит, - умирать буду, а такую кашу не стану есть!

- Такой каши наешься, и умереть можно! - говорю я.

- Что ж делать?

- Не знаю.

- Чудаки мы! - говорит Мишка. - У нас же пескари есть!

Я говорю:

- Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнет.

- Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро - раз, и готово.

- Ну давай, - говорю, - если быстро. А если будет, как каша, то лучше не
надо.

- В один момент, вот увидишь.

Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась,
пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом,
все бока ободрал им.

- Умник! - говорю. - Кто же рыбу без масла жарит!

Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и
сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло
зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил
сковородку из печки - масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у
нас во всем доме ни капли нет. Так оно и горело, пока все масло не выгорело.
В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.

- Ну, - говорит Мишка, - что теперь жарить будем?

- Нет, - говорю я, - больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что
ты продукты испортишь, так ты еще пожар устроишь. Из-за тебя весь дом
сгорит. Довольно!

- Что же делать? Есть-то ведь хочется!

Попробовали мы сырую крупу жевать - противно. Попробовали сырой лук -
горько. Масло попробовали без хлеба есть - тошно. Нашли банку из-под
варенья. Ну, мы ее вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.

Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить
кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.

- Не смей! - говорю. - Сейчас я пойду к хозяйке, тете Наташе, попрошу,
чтобы она нам кашу сварила.

Мы пошли к тете Наташе, рассказали ей все, обещали, что мы с Мишкой все
сорняки у нее на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить.
Тетя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с
капустой, а потом усадила завтракать. Мы все ели и ели, так что тети Наташин
Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.

Наконец мы наелись, попросили у тети Наташи веревку и пошли доставать из
колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал
якорек из проволоки сделать, так бы ничего и не достали. А якорьком, как
крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало - все вытащили. А
потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.

Мишка говорил:

- Сорняки - это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу
варить!

ДРУЖОК

Замечательно нам с Мишкой жилось на даче! Вот где было раздолье! Делай
что хочешь, иди куда хочешь. Можешь в лес за грибами ходить или за ягодами
или купаться в реке, а не хочешь купаться - так лови рыбу, и никто тебе
слова не скажет. Когда у мамы кончился отпуск и нужно было собираться
обратно в город, мы даже загрустили с Мишкой. Тетя Наташа заметила, что мы
оба ходим как в воду опущенные, и стала уговаривать маму, чтоб мы с Мишкой
остались еще пожить. Мама согласилась и договорилась с тетей Наташей, чтоб
она нас кормила и всякое такое, а сама уехала.

Мы с Мишкой остались у тети Наташи. А у тети Наташи была собака Дианка. И
вот как раз в тот день, когда мама уехала, Дианка вдруг ощенилась: шестерых
щенков принесла. Пятеро черных с рыжими пятнами и один - совсем рыжий,
только одно ухо у него было черное. Тетя Наташа увидела щенков и говорит:

- Чистое наказанье с этой Дианкой! Каждое лето она щенков приносит! Что с
ними делать, не знаю. Придется их утопить.

Мы с Мишкой говорим:

- Зачем топить? Они ведь тоже хотят жить. Лучше отдать соседям.

- Да соседи не хотят брать, у них своих собак полно, - сказала тетя
Наташа. - А мне ведь тоже не надо столько собак.

Мы с Мишкой стали просить:

- Тетечка, не надо их топить! Пусть они подрастут немножечко, а потом мы
сами их кому-нибудь отдадим.

Тетя Наташа согласилась, и щеночки остались. Скоро они подросли, стали
бегать по двору и лаять:

"Тяф! Тяф!" - совсем как настоящие псы. Мы с Мишкой по целым дням играли
с ними.

Тетя Наташа несколько раз напоминала нам, чтоб мы раздали щенков, но нам
было жалко Дианку. Ведь она станет скучать по своим детям, думали мы.

- Зря я вам поверила, - сказала тетя Наташа. - Теперь я вижу, что все
щенки останутся у меня. Что я буду делать с такой оравой собак? На них
одного корму сколько надо!

Пришлось нам с Мишкой браться за дело. Ну и помучились же мы! Никто не
хотел брать щенков. Несколько дней подряд мы таскали их по всему поселку и
насилу пристроили трех щенков. Еще двоих мы отнесли в соседнюю деревню. У
нас остался один щенок, тот, который был рыжий с черным ухом. Нам он больше
всех нравился. У него была такая милая морда и очень красивые глаза, такие
большие, будто он все время чему-нибудь удивлялся. Мишка никак не хотел
расставаться с этим щенком и написал своей маме такое письмо:

"Милая мамочка! Разреши мне держать щеночка маленького. Он очень
красивый, весь рыжий, а ухо черное, и я его очень люблю. А я тебя всегда
буду слушаться, и буду хорошо учиться, и щеночка буду учить, чтоб из него