Чтение 7–й страницы книги ~Маленькая волшебница~

действовал черт в таком наряде, звали его Мефистофель.

Гражданин с мороженым нимало не испугался и тут же злобно предложил
нечистому свою душу, а взамен хотел себе власть над миром. Но при этом
требовал какой-то договор, чтобы подписать его кровью.

Там, в опере "Фауст", тоже был такой же тип.

Валька не растерялась, пригласила его во двор на скамейку, а сама
по пути выудила из лужи мокрую обертку от мороженого: вполне подходя-
щий материал для договора.

На скамейке она протянула мужчине булавку (с ранней молодости Валь-
ка носила при себе булавку, помня об одном случае, когда у нее лопнула
резинка).

Он проткнул себе палец булавкой и заботливо приложил свой окровав-
ленный безымянный к обертке от мороженого, которая на этот момент была
превращена в древнюю хрустящую бумагу с водяными знаками (буква "э",
потом "с", "к" и дальше "имо").

Когда процедура была проделана, тут же всю обстановку как ветром
сдуло, и перед продавшим душу мужчиной предстала грязная кухня с немы-
той посудой и тараканами, черта не было, вместо него посреди помещения
торчала тетка в дырявом халате с оторванным не до конца, висящим от-
дельно карманом, в резиновых сапогах и в белокуром парике.

Мужчина (его звали Эдик) даже пошатнулся от таких обстоятельств
(вспомним, что сначала перед ним выступала шикарная блондинка, а затем
мужчина с рогами и при копытах).

Валька, однако, высморкавшись в халат, уже не обращала на его чувс-
тва никакого внимания (раз договор был подписан) и спросила, кто он по
специальности.

Эдик ответил, что он уволенный редактор на телевидении, и приврал,
так как работал он на телевидении помощником оператора поломоечного
комбайна, но его только что выгнали за сломанную метлу.

Метлу он сломал об начальство, главного оператора комбайна.

Эдик мечтал быть политическим комментатором и не хотел мыть полы.

Он для этого и устроился на телевидение.

Получив пропуск, он даже сходил к главному редактору какой-то там
программы, чтобы наняться на работу комментатором, но главный редактор
ему вежливо отказал, предложив, чтобы посетитель сначала закончил шко-
лу, хотя бы начальную.

"Но я умный и так!" - закричал рассерженный Эдик, вспомнив нена-
вистных учителей, и потянулся было к стулу, чтобы побить главного, но
побоялся, что вдруг арестуют и посадят в тюрьму, как уже бывало.

Поэтому в тот же день Эдик опять-таки поругался со своим начальст-
вом буквально из-за пустяка, кинулся палкой от метлы, сам получил по
шее (оператором комбайна была могучая тетя Зина) и был выгнан с рабо-
ты.

Его выгнали, он пошел домой, и по дороге его потянуло к мороженому.

Вот и вся история Эдика.

Валькирия почесалась под париком и сказала:

- Если ты с телевидения, вот тебе телевизор, будем думать.

Тут же появился телевизор, огромный и яркий.

- Одного экрана мало,н капризно сказал Эдик.н У нас на телевидении
их вагон.

Валькирия сделала ему сорок экранов.

Там было телевидение всей Европы, Америки, Африки, Монголии и древ-
нейшего города Мурома.

Последующие сутки Валька и Эдик провели у экрана, не в силах от не-
го оторваться.

Тут мы просто обязаны наконец вспомнить про Барби Машу и ее дедушку
Ивана.

Все события с Валькой и Эдиком-дворником происходили как раз нака-
нуне передачи, где должны были показывать чудесный домик, который ста-
рый столяр дед Иван построил для своей куколки Барби Маши.

И Барби Машу показали по телевизору.

ВОЛШЕБНЫЙ ТЕЛЕВИЗОР ВАЛЬКИРИИ

Вечером Валькирия, сидя перед ящиком, внезапно увидела жутко знако-
мое лицо.

На экране переливался огоньками прекрасный дом с роялем, резными
креслами и свечами, и в кресле сидела просто принцесса!

Потом показали редакторшу телевидения, морда так себе.

Она красиво говорила о домашних мастерах, которые сами для себя
строят кто самолет, кто мартеновскую печь, а кто кукольный домик.

Она приглашала телезрителей звонить и сообщать, какому мастеру надо
присудить победу.

А вот кто сидел в кресле кукольного дома, кто смотрел такими краси-
выми глазами с экрана, причем не моргая и не шевелясь?

Бывшая крыса Валька, а ныне волшебница Валькирия, глядя в телеви-
зор, морщилась, чесалась, кряхтела, сосала сухую хлебную корку (в дан-
ной корочке, как мы знаем, содержалось пятнадцать украденных томов
книги Амати "Несколько секретов для добрых волшебников") и, наконец,
вспомнила!

Это была Барби Маша, заколдованная кукла мастера Амати, его любимое
творение.

- Так-так! Девочка из дома Амати в виде фабричной куколки! - вскри-
чала Валька.

Она почему-то думала, что Барби Маша, которую мастер Амати снабдил
волшебной душой, должна быть обязательно человеком.

Плюс к тому Валька вспомнила, что Барби Маша не умеет защищаться.

А это вообще было подарком со стороны мастера Амати.

- Что делать, что делать? - заметалась Валька, но тут же передача
кончилась, на экране возник огромный торт.

- Хочу торт,н сказал Эдик.н И мороженого.

- Хотеть не вредно,н возразила ему Валькирия, напряженно размышляя.

Тогда голодный Эдик, вскрикнув, выхватил у нее из рук сухую корку и
сунул в рот.

Волшебница Валькирия легко отняла у него свою корку, положила ее за
щеку и продолжала размышлять.

Чтобы Эдик больше не возникал, она приковала его взор к телевизору,
и он шарил глазами по всем сорока экранам, а на Вальку смотреть не
имел права.

Валька же думала.

У нее было припасено множество пакостей для человечества.

Она планировала:

устроить на Чистых прудах два наводнения за один день (только всю
грязь и помятые трамваи уберут - трах, опять);

произвести землетрясение в московских районах Подушкино, Северное
бутово и Южное бутово (она слышала эти названия по телевизору, будучи
еще в Гималаях, и полюбила их странной любовью);

затем ей хотелось вызвать эпидемию свинки в Государственной Думе,
чтобы у всех депутатов щеки было со спины видать, а голоса были бы не-
разборчивые из-за слюны;

л10потом она планировала насыпать в городской водопровод волшебный
порошок и таким путем свести с ума всех пьющих сырую воду из-под кра-
на: они тут же должны были кинуться вон из дома и начать продавать
друг другу свои вещи, стоя коридором вдоль всех главных улиц и вокруг
вокзалов.

А пусть не пьют сырую воду!

Но вот как добраться до любимой куклы мастера Амати, Барби Маши...

Она размышляла, а Эдик в это время кричал, переходя на визг:

- Я тебе, лоханка старая, душу продавал зачем? Зачем я кровью под-
писал договор с тобой, кошелка дырявая? Чтобы все мои желания выполня-
лись! Хочу морожено-пирожено!

Бывшая крыса, а ныне пенсионерка Валька отмахнулась от него, грызя
корку.

Наука давалась ей нелегко. Многих зубов не хватало.

В то же время надо было придумать способ колдовства.

Валька даже пожалела, что в свое время плохо слушала мастера Амати.

При этом она смотрела на экраны телевизоров, которые напряженно
светились, дергались, шевелились, моргали и шумели.

Эдик тоже смотрел поневоле.

Но, видимо, он недаром пожевал сухую корочку науки.

Внезапно он закричал:

- Вон он, по телевизору, наш главный редактор интервью дает! Я бы
его сунул на другой экран, куда-нибудь подальше!

- Точно,н подхватила Валька.н Как я раньше не подумала!

Она тут же с помощью пульта управления засандалила этого выступаю-
щего на соседний экран, в передачу, где действие происходило в жилище
монгольского скотовода посреди степей.

Так что редактор вынужден был, как есть, в костюме и с галстуком,
из своего кабинета махнуть прямо в юрту.

(Другое дело, что кочевник встретил большого белого брата прохлад-
но, потому что был обижен на телевизионную группу: они жили у него
пять лун, снимали, заставляя его бессмысленно ездить туда-сюда на ло-
шади, съели у него тридцать голов мелкого скота и пятьдесят тушек пти-
цы, обещали прислать ему за это ящик огненной воды, но обманули. Так
что скотовод, увидев редактора, сказал "Не надо мне", и тут же снялся
со стоянки и откочевал в далекие предгорья, и посланец Вальки и Эдика,
который не понимал ни словечка по-монгольски, спохватился поздно и по-
бежал на новое место пешком, придерживаясь компании овец.)

Потирая руки от радости, Эдик тут же решил поменять руководящий
состав телевидения, как только он появится целиком на экране.

Потом ему пришло в голову сменить правительство, послав его в
джунгли первого попавшегося каннибальского государства, а в министры