Чтение 18–й страницы книги ~Спаситель Океана, или Повесть о странствующем слесаре~

каблуке.

Я сразу понял, что мужественную голову ему даровал Феликс. Добрый Яша не
пожалел орденов. А склонная к прекрасному Зоя со всей своей решительностью
наделила полководца изящным.

И хотя фельдмаршал воинственно вращал, как мне почудилось, глазами,
стараясь нагнать страху на моих солдат, я чуть было не расхохотался, но тут
меня насторожили маневры противника.

Он собирался покончить с васьляндской армией одним ударом. Братья собрали
в прихожей почти все свои силы. Они построили на тесном кусочке линолеума
столько солдат, что им самим уже негде было поставить ноги. Тогда Феликс
распахнул входную дверь и опустился на четвереньки. Его пятки теперь
оказались на лестничной площадке.

Между братьями сразу возник разлад. Яша не согласился с союзником и начал
переставлять полки по-своему. Феликс сказал, что Яша не прав. и вернул
солдат на прежние позиции.

Наконец Феликсания и Яшинезия приготовились к объявлению войны. Феликс и
Яша присели на корточки, набираясь сил перед ратным трудом. Над будущим
полем сражения нависла грозная тишина, готовая разразиться громом пушек и
криками "ура".

Я слышал, как где-то вверху шумит лифт и кто-то поднимается снизу,
приближаясь к нашей лестничной площадке. Шаги говорят: топ-топ! Это идет
мужчина. Вот ему осталось три ступеньки. Две! Одна! И на площадку вышел
Базиль Тихонович.

Он был, как всегда, в спецовке и держал в руках инструмент под звучным
названием вантуз. А в общем, это была простейшая резиновая штука, с помощью
которой слесарь гнал воздух в засоренную трубу.

Базиль Тихонович едва не прошел мимо нашей квартиры. Но в последний
момент его рассеянный взгляд упал на пятки Феликса, торчавшие из наших
дверей. И слесарь остановился.

- Что здесь происходит? - спросил Базиль Тихонович с живейшим интересом.

Он заглянул в прихожую и. увидев полчища феликсанийско-яшинезийских
солдат, присвистнул.

- Ого, да у нас прямо под боком идет война! - воскликнул слесарь.

- Еще не идет, - уточнил Яша. - Мы только собираемся объявить войну.

- Из-за чего же вы хотите затеять такое нехорошее дело? - спросил он
строго.

Мы, перебивая друг друга, объяснили ему. из-за чего между нашими
государствами возникли осложнения, разрешить которые могла только война.
Выслушав нас, Базиль Тихонович прошел, осторожно ступая между солдатиками, в
большую комнату, поздоровался с бабушкой и начал с самым серьезным вниманием
изучать территорию, ставшую предметом раздоров.

Мы оставили его за этим занятием и вернулись к своим войскам.

Я вновь высунул голову в коридор, чтоб посмотреть, кого же пошлют ко мне
с поручением объявить войну.

Феликс и Яша сели по-турецки на пол, посовещались, поспорили опять, потом
феликсанийский премьер-министр снял с калошницы одного из высших
яшинезийских генералов, поставил перед собой и с пафосом сказал:

- Сударь, вы должны отправиться в столицу Васьляндии и поставить в
известность туземное правительство о том, что ровно через четыре минуты мы
имеем честь начать войну!

- Слушаюсь! - ответил за генерала Яша. Он поднялся на ноги, взял посла,
намереваясь перенести его в мой штаб. Вообще-то пешая фигурка имела право
передвигаться за один ход только на расстояние, равное двадцати сантиметрам.
Но сейчас был исключительный случай, и если бы посол начал передвигаться по
правилам, нам пришлось бы долго ждать, пока он прибудет в мой штаб и потом
вернется на свою сторону.

Вот почему Яша взялся доставить его ко мне под стол прямо по воздуху. И
глава Яшинезии уже поднял ногу и начал высматривать, куда бы поставить ее,
чтобы не сломать стальные ряды своих воинов, как послышался голос Базиля
Тихоновича:

- На самом деле все было по-другому. Не мог он сказать "слушаюсь". Не
такой он человек, понимаешь? Ну-ка, дай его сюда!

Растерявшийся Яша послушно передал слесарю своего посла. Базиль Тихонович
поднес к глазам бумажную фигурку и подтвердил убежденно:

- Ну смотри: заслуженный ветеран, уважаемый человек, весь в наградах.
Нет, не мог он такое сказать! Это вы против правды, ребята!

После этого он пробрался к Феликсу и поставил перед ним посла.

- Повтори все сначала, - попросил слесарь. Феликс пожал плечами, ничего
не понимая, и, как всякий послушный мальчик, повторил свой приказ послу:

- Сударь, вы должны отправиться в столицу Васьляндии и поставить в
известность туземное правительство о том, что ровно через две минуты... -
Тут Феликс беспомощно посмотрел на будильник, приготовленный нами специально
для такого торжественного случая, как начало войны. Итак, Феликс посмотрел
на будильник и закончил: - Ровно через две минуты мы имеем честь начать
войну!

Как видите, Феликс повторил свой приказ слово в слово. Он выучил его
наизусть, готовясь к церемонии.

- Превосходно! - похвалил слесарь. - Таков был приказ правителей. А
теперь послушайте, что ответил на самом деле этот мудрый ветеран. - Базиль
Тихонович поднял фигурку посла и еще раз показал нам его.

- А сказал он так: "Друзья! Опомнитесь! Из-за чего вы хотите вести
братоубийственную войну? Из-за куска обыкновенного паркета?! Давайте
объединим усилия всех стран и превратим эту пустыню в оазис!"

- Базиль Тихоныч, но ведь Васьляндия не согласится так просто отдать свою
территорию. Ей оазис совсем не нужен, - пролепетал Феликс ошеломленно.

- Конечно, не соглашусь, - подтвердил я. - Иначе мы не сможем воевать
друг с другом.

Мне очень хотелось, чтобы в нашей квартире завелся оазис с настоящими
пальмами и зеркальным прудом, чтобы у нас тоже отдыхали торговые караваны и
чтобы мы с бабушкой виделись усталым путникам в миражах, точно на экране
телевизора. Но я не мог предать нашу игру.

- Ах, вот тебе чего захотелось! Тебе непременно нужна война, без нее у
тебя нет другого дела?

Эти слова уже принадлежали бабушке. Я и не заметил, как она покинула свое
кресло и заявилась прямо на будущий театр военных действий.

- А мы хотим воевать! - возразил я упрямо. - Феликс, присылай посла.

- Генерал, выполняйте приказ! - строго сказал Феликс, взяв себя в руки.

- Ни за что! - ответил гордо слесарь. - Я не профессиональный убийца, а
рыцарь. Мой долг военного - защищать слабых и стоять на страже
справедливости. Скорее я пущу себе пулю в лоб, чем опозорю свой мундир. А
лучше всего - я пойду и скажу правду солдатам. Открою им глаза!

- Браво, Базиль Тихоныч! - воскликнула бабушка. - А я тем временем
подниму восстание в полках на этой стороне. Мы обуздаем ненасытных
милитаристов!

Она с неожиданной резвостью опустилась на колени и начала двигать солдат
резерва в направлении штаба. При этом бабушка приговаривала:

- Вперед! Вперед, сыны отечества!

- Мамаша, вы справитесь сами с силами реакции? - спросил слесарь. - Или,
может, прислать вам на помощь парочку наших полков?

- Спасибо, Базиль Тихоныч, за солидарность. Но мы обойдемся своими
силами, верно, внучек?

Я развел руками, не зная, что делать. Армия Васьляндии уже ушла из-под
моего контроля. То же самое происходило и в армии братьев.

- Ваша ставка верховного командования окружена, - сообщил им Базиль
Тихонович.

- А что нам делать теперь? - жалобно спросил Яша.

- Вы, конечно, можете попытаться собрать жалкие силы поджигателей войны,
- сказал слесарь. - Но лучше - не стоит. Тогда мы скорее приступим к мирному
труду... Мамаша, как у вас дела? - спросил он у бабушки.

- Лучше не придумаешь! - откликнулась та. - На сторону мира перешли все
войска. А вам, коллега, помочь?

- Вы очень любезны, - ответил слесарь, передвигая солдатиков. - Но у нас
силы милитаризма сломлены. Я прав, ребята? Вы сломлены?

- Сломлены, совсем, - уныло признался Яша.

А Феликс молча насупился: он не любил сдаваться без боя.

Мы, чуть не плача, смотрели, как взрослые играют нашими солдатиками. Но
самым обидным было то, что они, даже не спросив нашего согласия, зачислили
нас в силы реакции. Будто мы и вправду только и ждем войны и совершенно не
хотим созидать.

Могу признаться честно, в моей душе шевельнулось злорадство, когда в нашу
квартиру, точно ураган, ворвалась Зоина мать.

Каждый двор должен иметь свою грозу мальчишек. Мы назначили нашей грозой
Зоину мать. Сама Зоя была против этого, но мы победили ее большинством в три
голоса. И вот теперь я возлагал надежды на то, что Зоина мать, как истинная
гроза, помешает взрослым играть в нашу игру.

- Базиль Тихоныч, что же это такое? - грозно спросила Зоина мать,
скрестив на груди руки, точно какой-нибудь заправский работорговец Негоро из
"Пятнадцатилетнего капитана". И глаза ее, конечно, метали молнии. - Вы,
Базиль Тихоныч, хотя бы обратно включили воду, - произнесла она, как мне
показалось, громовым голосом. - А то вы ушли на минуточку. А мы сидим без
воды целый час! А мне, представьте, нужно варить варенье!

Я сразу подумал о несчастной Зое. Она, поди, уже совсем заждалась, когда
мать сварит варенье и можно будет, намазав новый бутерброд, выйти из дома.
Но варенье не сделаешь без воды - эта истина известна всем. И, конечно, Зое.

Пока я сочувствовал нашей даме сердца, в события вмешалась бабушка.

- Погоди, дочка, потерпи еще немного. Вот только передис-ло-цируем
войска, переведем их на мирные рельсы, и будет тебе вода. Не все, милая,
делается сразу, - сказала она сердитой женщине.

Зоина мать только теперь заметила бабушку за странным занятием и на миг