Туве Янссон.
В конце ноября
-==1==-
что в Долину муми-троллей пришла осень.
меняется, и тому, кому пора уезжать, нельзя терять ни минуты. Снусмумрик
быстро вытащил из земли колышки палатки, погасил угли в костре, на ходу
взгромоздил рюкзак себе на спину и, не дожидаясь пока проснутся другие и
начнут расспрашивать, зашагал по дороге. На него снизошло удивительное
спокойствие, как будто он стал деревом в тихую погоду, на котором не ше-
велится ни один листочек. На том месте, где стояла палатка, остался
квадрат пожухлой травы. Его друзья проснутся поздним утром и скажут: "Он
ушел; стало быть, наступила осень".
закапал дождь. Несколько дождинок упало на его зеленую шляпу и зеленый
дождевик, к шепоту листвы присоединилось шлепанье капель. Но добрый лес,
окружавший Снусмумрика сплошной стеной, не только хранил его прекрасное
одиночество, но и защищал от дождя.
вдаваясь в воду мысами и отступая перед заливами, глубоко врезающимися в
сушу. У самого берега раскинулось множество долин, в одной из которых
жила одинокая филифьонка. Снусмумрику доводилось встречать многих фи-
лифьонок, и он знал, что они -- странный народец и что у них на все свои
удивительные и необычные порядки. Но мимо дома этой филифьонки он прохо-
дил особенно тихо и осторожно.
было совсем пусто -- веревки для белья сняты. Никаких следов обычного
симпатичного беспорядка, окружавшего дачу: ни грабель или ведра, ни за-
бытой шляпы или кошачьего блюдечка, ни других обыденных вещей, которые
говорят о том, что дом обитаем.
казался заколоченным и пустым. Она забралась в самую его глубь, укрылась
за высокими, непроницаемыми стенами, за частоколом елей, прятавших окна
ее дома от чужих глаз.
нужно собрать, привести в порядок и сложить все свои запасы, которые ты
накопил за лето. А как прекрасно собирать все, что есть у тебя, и скла-
дывать поближе к себе, собрать свое тепло и свои мысли, зарыться в глу-
бокую норку -уверенное и надежное укрытие; защищать его как нечто важ-
ное, дорогое, твое собственное. А после пусть мороз, бури и мрак прихо-
дят, когда им вздумается. Они будут обшаривать стены, искать лазейку, но
ничего у них не получится, все кругом заперто, а внутри, в тепле и оди-
ночестве, сидит себе и смеется тот, кто загодя обо всем позаботился.
Есть на свете те, кто остается, и те, кто собирается в путь. И так было
всегда. Каждый волен выбирать, покуда есть время, но после, сделав вы-
бор, нельзя от него отступаться.
колотила их с ритмичной яростью, и каждому было ясно, что ей нравилась
эта работа. Снусмумрик зажег трубку и пошел дальше. "Жители Муми-дален
уже проснулись, -- подумал он. -- Папа заводит часы и постукивает по ба-
рометру. Мама разжигает огонь в плите. Муми-тролль выходит на веранду и
видит, что палатки нет. Я забыл о прощальном письме, не успел его напи-
сать. Но ведь все мои письма одинаковы: "Я приду в апреле, будьте здоро-
вы". Или: "Я ухожу, вернусь весной, ждите..." Муми-тролль знает это".
длинному морскому заливу, лежавшему между горами в вечной тени. На бере-
гу, там, где стояла кучка тесно прижатых друг к другу домов, горело нес-
колько ранних огоньков. Никому не хотелось гулять под дождем, все сидели
дома. Здесь жили хемуль, мюмла и гафса, под каждой крышей жил тот, кто
решил остаться, кто любит сидеть под крышей.
разговаривать. Маленькие и большие дома сгрудились в стайку, некоторые
из них стояли вплотную друг к другу, у них были общие водосточные желоба
и мусорные бачки, они глядели друг другу в окна, вдыхая запахи кухонь.
Дымовые трубы, высокие фронтоны и рычаги колодцев, а внизу -- дорожки,
протоптанные от двери к двери.
домА, я терпеть не могу всех вас".
затянутая брезентом лодка хемуля. Чуть выше были сложены мачта, весла и
руль. Они лежали здесь уже много лет и почернели, потрескались от време-
ни, хотя никто ими не пользовался. Снусмумрик встряхнулся и прошел мимо.
ил дыхание. Шаги удалялись, вот стало снова тихо, лишь слышался шум ка-
пель, падавших на брезент.
но-зеленой стены ельника. Здесь начиналась настоящая глушь. Снусмумрик
зашагал быстрее, прямо к лесу. Тут дверь последнего дома приоткрылась, и
из щелочки донесся старческий голос:
километров тишины. -==2==-
гор и холмов стекали потоки воды, и прибрежные долины стали топкими и
вязкими, травы не засыхали, а гнили. Лето вдруг кончилось, словно его и
вовсе не было, дороги от дома к дому стали очень длинными, и каждый ук-
рылся в своем домишке.
чит банка (имя его не имело ничего общего с корабельной банкой, это было
просто совпадение). Никто не знал, что он там живет. Лишь раз в году,
раннею весною, снимали брезент и кто-нибудь смолил лодку и конопатил са-
мые большие щели. Потом брезент опять натягивали, и лодка снова ждала.
Хемулю было не до морского плавания, да и к тому же он не умел управлять
лодкой.
рошо пахло. Ему нравились клубок каната, надежно державший его в своих
объятиях, и звук постоянно падавших дождевых капель. Просторное теплое
пальтишко хомсы согревало его долгими осенними ночами.
казывал себе историю своей собственной жизни. Это был рассказ о счастли-
вой семье. Он рассказывал, пока не засыпал, а на другой вечер продолжал
рассказ или начинал его сначала.
медленно спускаешься со склона, поросшего темными елями и белоствольными
березами. Становится теплее. Он пытался описать, что чувствуешь при виде
долины, расстилающейся перед тобой диким зеленым садом, пронизанным
солнцем. Вокруг тебя и над твоей головой -- трава, а на ней -- солнечные
пятна, повсюду годят шмели и пахнет так сладко, а ты идешь медленно, по-
куда не услышишь шум реки.
он увлекся и придумал возле реки беседку -- и это было неверно. Там был
лишь мост и рядом почтовый ящик. А еще там были кусты сирени и папина
поленница дров; и пахло это все по-особенному -- уютом и летом.
деть нарядный шар из голубого стекла, укрепленный на столбе в дальнем
углу сада. Этот стеклянный шар был самым прекрасным украшением всей до-
лины. И к тому же он был волшебный.
них. Он поведал про аккуратные дорожки, выложенные раковинами и не-
большими золотыми самородками, задержался немного, описывая солнечные
зайчики, -- они ему так нравились! Он дал ветерку прошелестеть высоко
над долиной, промчаться по лесистым склонам, замереть и снова уступить
место полной тишине. Яблони стояли в цвету. Вначале Хомса представил се-
бе их с плодами, но потом отказался от этого. Он повесил гамак и рассы-
пал золотые опилки перед дровяным сараем. Теперь он уже совсем близко
подошел к дому. Вот клумба с пионами, а вот веранда... Залитая утренним
солнцем веранда точно такая, какой ее сделал хомса: перила с узором, вы-
пиленным лобзиком, жимолость, качалка... Хомса Тофт никогда не входил в
дом, он ждал, когда мама выйдет на крыльцо.
один-единственный раз он увидел, как за приоткрытыми дверями мелькнула
ее добродушная физиономия, -- мама была кругленькая, полная, какой и
должна быть мама.
через долину. Сотни раз ходил он по этой дороге, и каждый раз, повторяя
этот путь, он волновался все сильнее.
Тофта был лишь один мрак, он слышал только монотонный стук осеннего дож-
дя по брезенту. Хомса попытался вернуться в долину, но не смог.
приходил чуть раньше, чем накануне. Вчера он пришел, когда Тофт был воз-