Чтение 17–й страницы книги ~Опасное лето~

сложить вместе то, что осталось от афиши.

-- Читай вслух! -- закричали малыши.

-- "Одноактная драма... -- читал Снусмумрик. -- "Heвесты
льва, или..." (здесь, кажется, не хватает кусочка)... входная
плата-любая еда (ай-ай!)... сегодня вечером, когда зайдет солнц
(солнце)... если не будет дождя и ветра (здесь все ясно)...
ание... ать (нет, непонятно)... посреди залива Гранвикен..." Ну
вот что, -- сказал Снусмумрик и поднял глаза от письма. -- Это,
мои маленькие злодеи, не письмо, а театральная афиша. Ясно, что
кто-то дает театральное представление сегодня вечером в заливе
Гранвикен. Почему они устраивают спектакль на воде, знает лишь
покровитель всех лесных зверюшек, но, может, по ходу действия им
нужны волны.

-- А малышам вход запрещен? -- спросил самый младший.

-- А лев всамделишный? -- закричали другие. -- Мы сразу туда
пойдем?

Снусмумрик посмотрел на них и понял, что они непременно
должны побывать в театре.

-- Наверно, я смогу заплатить за нас горшочком бобов, --
озабоченно рассуждал он. -- Конечно, если этого будет
достаточно... мы уже съели порядком. Лишь бы не подумали, что все
двадцать четыре -- мои собственные... а не то я засмущаюсь. И ч
ем только я буду кормить их утром?

-- Разве ты не рад тому, что пойдешь в театр? -- спросил
Снусмумрика самый младший и потерся носом о его брючину.

-- Ужасно счастлив, шелковистая мордочка, -- ответил
Снусмумрик. -- А сейчас мы попытаемся привести вас в порядок. Во
всяком случае сделать почище. Платки у вас есть? Ведь мы идем на
спектакль!

Никаких платков у них и в помине не было.

-- Ну ничего, в крайнем случае можно сморкаться в подол
рубашки или во что придется, -- утешил малышей Снусмумрик.

Солнце уже опустилось почти до самого горизонта, когда
Снусмумрик наконец справился со всеми платьицами и штанишками.
Конечно, на них еще виднелись остатки смолы, но по крайней мере
было видно, что он старался вовсю.

Взволнованные и торжественные, отправились они к заливу
Гранвикен.

Снусмумрик шел первым, прижав к груди горшочек бобов, а за
ним парами следовали его лесные малыши, расчесанные на прямой
пробор от бровей до самых хвостиков.

Малышка Мю сидела на шляпе Снусмумрика и распевала. Она
завернулась в этикетку от кофе, так как к вечеру могло
похолодать. По случаю премьеры у берега царило всеобщее
оживление. Залив был битком набит лодками, все они направлялись к
театру.

Самодеятельный оркестр хемулей играл на плоту у самой рампы,
сиявшей огнями.

Был тихий, чудесный вечер.

За две горсти бобов Снусмумрик взял напрокат лодку и стал
грести к театру.

-- Мумрик! -- окликнул его старший из малышей, когда они уже
были на полпути.

-- Что? -- отозвался Снусмумрик.

-- Мы приготовили тебе подарок, -- сказал один из малышей,
покраснев до корней волос.

Снусмумрик отдыхал на веслах, вынув изо рта трубку.

Старший из малышей, прятавший подарок за спиной, достал
что-то скомканное, неопределенного цвета.

-- Это кисет для табака, -- сказал он чуть слышно. -- Мы все
понемножку тайно вышивали его!

Снусмумрик взял кисет, заглянул в него (это была одна из
старых шляпок Филифьонки), потом принюхался.

-- Листья малины! -- горделиво крикнул младший. -- Их можно
курить по воскресеньям!

-- Великолепный кисет! -- одобрительно сказал Снусмумрик. --
И как приятно затянуться таким табачком в воскресенье!

Он пожал каждому малышу лапку и поблагодарил.

- Я не вышивала! -- крикнула малышка Мю, сидя на шляпе
Снусмумрика. -- Но придумала это я!

Гребная лодка подплыла к рампе театра, и Мю удивленно
наморщила носик.

-- Неужели все театры такие? -- спросила она.

-- Наверно, -- ответил Снусмумрик, -- когда поднимается
занавес, вы должны молчать. И не свалитесь за борт, если на сцене
случится что-нибудь страшное. Когда все закончится, похлопайте
лапками, так вы покажете, что спектакль вам понравился.

Малыши сидели не двигаясь и только таращили глазенки.

Снусмумрик с опаской поглядел по сторонам. Никто не смеялся
над ним. Все взоры были прикованы к освещенному занавесу. Лишь
пожилой хемуль подплыл к ним и сказал:

-- Пожалуйста, заплатите за вход.

Снусмумрик протянул ему горшочек бобов.

-- Это за всех? -- спросил Хемуль и принялся пересчитывать
малышей.

-- Разве мало? -- спросил обеспокоенный Снусмумрик.

-- Я даже верну вам немного обратно, -- сказал Хемуль и
отсыпал плошку бобов Снусмумрику. -- Справедливость -- прежде
всего!

Тут оркестр умолк, и все зааплодировали.

Потом все стихло.

В полной тишине за занавесом раздались три резких удара об
пол.

-- Мне страшно! -- запищал самый маленький и схватил
Снусмумрика за рукав пиджака.

-- Ну-ну, держись за меня, и все обойдется, -- подбодрил его
Снусмумрик. -- Видишь, они уже поднимают занавес.

Перед бесчисленными зрителями предстал скалистый ландшафт.

Справа сидела Мюмла в тюлевой юбочке, и на голове у нее был
венок из бумажных цветов.

Малышка Мю перегнулась через бортик шляпы и сказала:

-- Провалиться мне сквозь землю, если это не моя
старушка-сестрица!

-- Разве ты в родстве с Мюмлой? -- удивился Снусмумрик.

-- Но я же все время болтала о своей сестре, -- сказала Мю с
обидой. -- Ты, видно, совсем не слушал меня.

Снусмумрик глядел на сцену. Его трубка погасла. Он видел,
как слева вышел на сцену Муми-папа и принялся декламировать стихи
об уйме всяких родственников и о льве.

Тут вдруг малышка Мю спрыгнула на колени к Снусмумрику и
возмущенно закричала:

-- Почему Муми-папа злиться на мою сестру? Он не смеет
ругать мою сестру!

-- Тише, тише! Это же пьеса! -- рассеянно ответил Снусмумрик.

Он глядел на маленькую толстую дамочку в красном бархате,
которая утверждала: она, мол, бесконечно счастлива, -- хотя вид у
нее был такой, будто у нее что-то болит.

Кто-то, кого он не знал, все время выкрикивал в глубине
сцены: "О, роковая ночь!"

Снусмумрик еще более удивился, когда увидел, что на сцену
выплыла Муми-мама.

"Что случилось с семейством муми-троллей? -- подумал он. --
Правда, они всегда что-нибудь придумывали, но это уж слишком!
Теперь, чего доброго, выйдет на сцену Муми-тролль и начнет
понемножку декламировать".

Но Муми-тролль не вышел. Зато на сцену выскочил лев и
зарычал.

Малыши закричали и чуть не свалились за борт.

-- Чушь какая-то, -- сказал Хемуль в полицейской фуражке,
сидевший в соседней лодке. -- Это совсем не похоже на ту красивую
пьесу, которую я видел в молодости. О принцессе, уснувшей под
кустом роз. Я даже не возьму в толк, о чем идет речь.

-- Успокойтесь, успокойтесь! -- утихомиривал Снусмумрик
своих перепуганных малышей. -- Ведь лев сделан из старого
покрывала, которым застилают кровать!

Они не верили ему. Они видели, как лев гонялся за Мюмлой по
всей сцене. Малышка Мю вопила во всю глотку.

-- Спасите мою сестру! -- кричала она. -- Убейте льва!

Внезапно в отчаянии она прыгнула на сцену, подбежала ко льву
и вонзила свои маленькие остренькие зубки в его заднюю лапу.

Лев закричал и развалился пополам.

Зрители увидели, как Мюмла подняла малышку Мю и та
поцеловала ее в мордочку. И еще заметили, что уже никто больше не
декламирует гекзаметром, а все говорят обычно. Против этого,
конечно, публика не возражала, потому что наконец поняла, о чем
идет речь в пьесе.

В ней говорилось о ком-то, кого унесла громадная волна, и о
тех страшных приключениях, которые он пережил, прежде чем снова
вернулся домой. И теперь все были вне себя от радости и
собирались варить кофе.