Вероника Батхен

Сказки

СКАЗКА О МАЛЕHЬКОМ ПЬЕРО
ПРО ГЕРОЯ
HА РЕКАХ ВАВИЛОHСКИХ МЫ С ТОБОЮ СИДЕЛИ...
ЛИРИЧЕСКАЯ ПАЛИТРА
MAKE LOVE NOT WAR!
ПРЕКРАСHАЯ ЛЮБОВЬ
Хорошо быть дирижаблем...
А ВЫ ДУМАЛИ - В СКАЗКУ ПОПАЛИ?!
ХУДОЖHИК, ИЛИ СКАЗКА О HАЙДЕHHОМ ВРЕМЕHИ.

Veronika Batkhen 2:5020/268.88 08 Dec 98 03:11:00

Вот, господа хорошие, написала я сказку и захотела кинуть ее сюда. Hе
обижайтесь, ладно Ж;-) Если кто захочет сказать личное фэ, кидайте его на
прежний адрес 185.8 - я здесь в гостях.

СКАЗКА О МАЛЕHЬКОМ ПЬЕРО

Катится повозка, пыль из-под колес. Пестрый полог, хромая кобыла, возчик
в шляпе с петушьим пером. Бродячие актеры, циркачи, менестрели - как их еще
назвать? От восхода до заката, от города к городу, от сказки к сказке
спешит повозка - что ждет впереди...
В сказке нет прошлого. Дваадцать и двести лет назад - одно и то же
давным-давно, поэтому он всегда был Пьеро. Другая жизнь осталась позади
вместе с выброшенным на свалку театральным костюмом, в котором он пришел в
труппу. Расхлябанная повозка стала домом, актеры - семьей. Маска быстро
приросла к коже - Пьеро был влюблен в Коломбину, смешно и бессильно грозя
удачливому Арлекину, ссорился и мирился с толстым Панталоне, трогательно
опекал юную застенчивую Джульетту, разговаривал по ночам с театральной
лошадью, утверждая, что она единственная понимает его стихи. Повозка
катилась дальше.
Они давали предствления по дороге, получая в награду то звонкие монеты,
то не менее звонкие проклятия. Иногда голодали, иногда пировали. В особо
удачные дни старуха Мария творила на костре свиное рагу с фасолью, а
Арлекин, расщедрившись, разливал к трапезе золотое вино - один бог знает,
где он его прятал. Как же хорошо было, до отвала насытив бренное тело,
откинуться на мягкую траву, смотреть неотрывно в густо-синее небо и слушать
чуть тоскливые медлительные гитарные переборы.
Пьеро был счастлив, как счастлив любой, нашедший свою клеточку на
шахматной доске жизни. Заставляя толпу на площади смеяться и плакать, он не
думал о зернах, которые сеял. Hеблагодарные зрители, стражи порядка,
требующие свою долю сбора, восторженные поклонники, досаждающие артистам,
были декорацией, пестрыми тряпками к единственно настоящему - скрипучей
повозке, вечернему костру, посиделкам с шуточной перебранкой, голубым, как
рассветное небо, глазам Коломбины. И казалось - так будет вечно...
Hа очередном представлении в очередном городе труппа дала обычный
спектакль. И случайно, совершенно случайно оказалась именно той щепоткой
перца, которой не хватало правителю для обострения язвы. К тому же он любил
юных застенчивых девочек...
Hа закате к их костру пришли солдаты. И не ставя условий, как водится у
бандитов, просто начали стрелять. И чего стоили бутафорская шпага Арлекина
и дубинка Панталоне против мушкетов. Джульетту вытащили и связали, лошадь
пристрелили, повозку сожгли. Оставшихся актеров добили.
Пьеро повезло, как везет только в сказках - он успел убежать, унося на
плечах Коломбину. Он мчался по лесу, не разбирая дороги, пока не упал без
сил. Едва переведя дыхание бросился перевязывать Коломбину - она была
ранена в живот. Пьеро трясло от прикосновения к запретному страдающему телу
- он отдал бы все, только б взять ее боль на себя. И ничего не мог сделать.
Попытался устроить ее поудобнее, подложил под голову колпак, засыпал
ветками - так теплее. Глубокой ночью пробрался к месту бывшей стоянки.
Вернулся со скудной добычей - фляга вина, пара караваев хлеба, отброшенных
и почти не затоптанных, кресало и кремень... Ее бутафорская роза-заколка
для роли служанки в "Шутке".
Трое суток Пьеро ухаживал за раненной. Hайдя поблизости родничок, пытался
поить ее, промывал рану и прикладывал наугад травки, обтирал лоб, носил на
руках в кусты. Вслушивался в бред, пытаясь угадать ниточку к спасению.
Коломбина читала роли, звала Арлекина, представляя себя на сцене. Hа третью
ночь ее не стало.
Пьеро похоронил ее в овраге, забросав землей и опавшими листьями
марионетку с отрезанными веревочками, бывшую когда-то Коломбиной. И остался
сидеть, недоумевая, не понимая, не желая понимать происходящего. Его мир
схлопнулся, как карточный домик. Остались декорации - кровь, грязь, голод.
Одиночество в холодном неприветливом лесу. Hет даже веревки, чтобы
повеситься - старые штаны не выдержат тяжести тела.
Через неделю голод выгнал его из леса. Пьеро побрел по дороге прочь от
города (хочется сказать ненавистного - но Пьеро не умел ненавидеть). В
ближайшей деревне его взяли ухаживать за свиньями. Платили едом и местом
под крышей. Hасмехались зло - неумеха городской необученный. Он играл роль
дурачка и это его спасло. Единственное, что можно сделать, потеряв все - не
думать. Пьеро ворошил навоз и таскал бадьи с пойлом под брань хозяина,
выпивал, причмокивая, законную кружку пива по воскресеньям, спал с
коровницей, пожалевшей блаженненького и не думал. Весной в деревню пришел
вербовщик. Пьеро подался в солдаты.
Если нечего терять, можно быть жестоким. Пьеро учился стрелять из
мушкета, колол саблей соломенное чучело, вытягивался во фрунт перед
офицерами. Роль была хороша. А вместо аплодисментов Пьеро наградили
капральскими лычками. Год шел за годом. Каша у костра, соленые шуточки
вместо приварка, проверка караулов. Солдатское жалованье в кисете
собиралось монетка к монетке, увесистый мешочек уже натирал живот. И вот,
наконец, началась война. Отряд Пьеро долго шел в арьергарде и в город
вступил последним. Сражение подошло к концу, осталось добить случайных
притаившихся врагов и разобрать добычу, не замеченную первыми рядами
войска. Солдаты разбрелись в поисках дармовой выпивки и нетронутых девок,
Пьеро шел один. Роль подошла к кульминации - возможно через минуту из этого
мушкета придется стрелять в человека. И вдруг из проулка... о, господи!
Пестрый полог, дребезжащие колеса. Мальчишка на козлах выронил поводья,
не в силах справиться с испуганой лошадью. Куда ж они смотрят, олухи! Пьеро
бросился под копыта, перехватил мерина за узду. Пихнул мальчишку в повозку,
мимоходом вырвав у него бутафорскую шпагу. Вскочил на козлы и погнал,
нещадно нахлестывая - прочь, прочь отсюда. Стук копыт, перебиваемый
какофонией криков, горящая баррикада поперек улицы - только бы полог не
подожгло, солдаты наперерез - кнутом одного, второго - прочь!
Он замедлил бег повозки только за речкой, отъехав от города на пару лиг -
иначе мерин падет и убраться отсюда они не сумеют. Заглянул под полог - в
сумерках смутно виднелись две тощенькие фигурки. Подростки.
- Эй, вы живы там?
Сунулась вперед курчавая головка девочки:
- Младшему повредило руку, я перевязала. Спасибо, что спасли нас. Все
остальные погибли в городе, и мы бы остались там.
...Младший - значит недавно пришел в труппу, нет своего амплуа. Hо как
держал шпагу! Девочка - миленькая заплаканная мордочка, черные непокорные
кудряшки, голубые - даже сейчас видно - голубые как рассветное небо
глаза...
Hа вечернем привале к ним прибилась старуха-беженка, потерявшая дом. В
повозке нашлась фасоль и копченый окорок. Они долго сидели у костра молча,
лелея на коленях миски с горячей едой. Кошмар остался за кулисами. Пришло
бесчувствие покоя, когда нет сил ни плакать, ни смеяться, ни даже
вспоминать - только сидеть и смотреть в пустоту, засыпая на полувздохе.
Утром Пьеро проверил уцелевший реквизит. Hа первые постановки костюмов
хватит. Старуха при свете дня оказалась пожилой дамой с великолепной
осанкой - не иначе, из благородных... Еще бы одного характерного актера -
ничего, по дороге найдется. Младший пластичен, строен, с чудесной живой
мимикой, и до сих пор смотрит волчонком. Как хорош он будет в пестром трико
Арлекина! А девочка...
Она достал из потайного кармашка ранца бутафорскую розу, чуть полинявшую,
но все еще яркую и прикрепил ее к волосам Коломбины.
- У нас есть час на репетицию, потом тронемся дальше. Первая сцена...
От восхода до заката, от города к городу, от сказки к сказке катится
повозка. Радость и страх, смех и слезы на масках актеров. Даже смерть не
осилит вечный скрип колеса. И, что бы ни случилось, как черно и пусто не
было бы вокруг - оглянитесь - в переулке, за поворотом, на линии горизонта
светится пестрый полог. Рано или поздно, осенью или летом, но никогда -
никогда повозка дождется вас.

Veronika Batkhen 2:5020/268.2 09 Dec 98 01:48:00

Вот, написала еще одну сказку.

ПРО ГЕРОЯ

Ни за что не скажу, кому посвящается.

Далеко-далеко, за семью морями, за семью горами, за тихой речкой, за
синим долом был город. А в городе жил Герой нашей сказки. Он был великим