угол.
устал, я хочу спать точно так же, как и ты: подними меня к себе или я
отцу твоему пожалуюсь!" Ну, уж тут королевна рассердилась до чрезвычай-
ности, схватила его и бросила, что было мочи, об стену. "Чай теперь уж
ты успокоишься, мерзкая лягушка!"
ласковыми глазами. И стал он по воле короля милым товарищем и супругом
королевны. Тут рассказал он ей, что злая ведьма чарами оборотила его в
лягушку, что никто на свете, кроме королевны, не в силах был его из ко-
лодца вызволить и что завтра же они вместе поедут в его королевство.
подъехала к крыльцу карета восьмериком: лошади белые, с белыми страусо-
выми перьями на головах, сбруя вся из золотых цепей, а на запятках стоял
слуга молодого короля, его верный Генрих.
опечалился, что велел сделать три железных обруча и заковал в них свое
сердце, чтобы оно не разорвалось на части от боли да кручины.
ный Генрих посадил в нее молодых, стал опять на запятки и был рад-раде-
шенек избавлению своего господина от чар.
кой-то треск, словно что-нибудь обломилось. Обернулся он и закричал:
оба раза тоже думал, что ломается карета; но то лопались обручи на серд-
це верного Генриха, потому что господин его был теперь освобожден от чар
и счастлив.
бовь и дружбу, что мышка наконец согласилась поселиться с нею в одном
доме и завести общее хозяйство. "Да, вот к зиме нужно бы нам наготовить
припасов, а не то голодать придется, - сказала кошка. - Ты, мышка, не
можешь ведь всюду ходить. Того гляди, кончишь тем, что в мышеловку уго-
дишь".
они, куда его поставить, пока наконец после долгих рассуждений кошка не
сказала: "Я не знаю места для хранения лучше кирхи: оттуда никто не от-
важится украсть что бы то ни было; мы поставим горшочек под алтарем и
примемся за него не прежде, чем нам действительно понадобится".
мени прошло, как захотелось кошке отведать жирку, и говорит она мышке:
"Вот что я собиралась тебе сказать, мышка: звана я к сестре двоюродной
на крестины; она родила сынка, белого с темными пятнами - так я кумой
буду. Ты пусти меня сегодня в гости, а уж домашним хозяйством одна по-
займись". - "Да, да, - отвечала мышь, - ступай себе с Богом; а если что
вкусное скушать доведется, вспомни обо мне: я и сама бы не прочь выпить
капельку сладкого красного крестинного винца".
никто не звал ее на крестины. Пошла она прямехонько в кирху, пробралась
к горшочку с жиром, стала лизать и слизала сверху жирную пленочку. Потом
прогулялась по городским крышам, осмотрелась кругом, а затем растянулась
на солнышке, облизываясь каждый раз, когда вспоминала о горшочке с жи-
ром.
ла мышь, - верно, весело денек провела". - "Да, недурно", - отвечала
кошка. "А как звали новорожденного?" - "Початочек", - коротко отвечала
кошка. "Початочек?! - воскликнула мышь. - Вот так удивительно странное
имя! Или оно принято в вашем семействе?" - "Да о чем тут рассуждать? -
сказала кошка. - Оно не хуже, чем Крошкокрад, как зовут твоих крестни-
ков".
мышке: "Ты должна оказать мне услугу и еще раз одна позаботиться о хо-
зяйстве: я вторично приглашена на крестины и не могу отказать, так как у
новорожденного отметина есть: белое кольцо вокруг шеи".
в кирху и съела с полгоршочка жиру. "Вот уж именно ничто так не вкусно,
как то, что сама в свое удовольствие покушаешь", - сказала она, очень
довольная своим поступком.
детеныша нарекли?" - "Середочкой", - отвечала кошка. "Середочкой?! Да
что ты рассказываешь?! Такого имени я отродясь не слыхивала и бьюсь об
заклад, что его и в святцах-то нет!"
любит троицу! - сказала она мышке. - Опять мне кумой быть приходится.
Детеныш весь черный как смоль и только одни лапки у него беленькие, а на
всем туловище ни одного белого волоска не найдется. Это случается в два
года раз: ты бы отпустила меня туда". - "Початочек, Середочка... - отве-
чала мышь. - Это такие имена странные, что меня раздумье берет". - "Ты
все торчишь дома в своем темно-сером байковом халате и со своей длинной
косицей, - сказала кошка, - и причудничаешь: вот что значит днем не вы-
ходить из дому".
ла в порядок, а кошка-лакомка дочиста вылизала весь горшочек жиру.
"Только тогда на душе и спокойно, когда все съешь", - сказала она себе и
лишь позднею ночью вернулась домой, сытая-пресытая.
бе, верно, тоже не понравится, - отвечала кошка, - малютку назвали Пос-
ледышек". - "Последышек! - воскликнула мышь. - Это самое подозрительное
имя. Я его что-то до сих пор не встречала. Последышек! Что бы это значи-
ло?" Она покачала головой, свернулась калачиком и легла спать.
ла зима и около дома нельзя было найти ничего съестного, мышка вспомнила
о своем запасе и сказала: "Пойдем, кисонька, проберемся к припасенному
нами горшочку с жиром, то-то вкусно покушаем". - "О, да, - отвечала кош-
ка, - вкусно будет! Так же вкусно, как если бы ты свой тонкий язычок в
окошко высунула".
своем месте, но совсем пустым. "Ах, - сказала мышь, - теперь я вижу, что
случилось: теперь мне ясно, какой ты мне истинный друг! Ты все пожрала,
когда на крестины ходила: сперва почала, потом до середочки добралась,
затем..." - "Замолчишь ли ты?! - вскричала кошка. - Еще одно слово - и я
тебя съем!"
лось у нее это слово, как одним прыжком подскочила к ней кошка, схватила
ее и... проглотила.
единственное дитя - трехлетняя девочка. Были они так бедны, что даже без
хлеба насущного сиживали и не знали, чем прокормить ребенка.
работу в лес. Стал он там рубить дрова, как вдруг появилась перед ним
прекрасная высокая женщина с венцом из ярких звезд на голове и сказала:
"Я - Дева Мария, мать младенца Христа. Ты беден, обременен нуждою. При-
неси мне свое дитя: я возьму его с собою, буду ему матерью и стану о нем
заботиться".
торая и взяла его с собой на небо.
золотые одежды одевалось, и ангелы играли с ним.
себе Дева Мария и сказала: "Милое дитя, предстоит мне путь неблизкий;
так вот, возьми ты на хранение ключи от тринадцати дверей царства небес-
ного. Двенадцать дверей можешь отпирать и осматривать все великолепие,
но тринадцатую дверь, что вот этим маленьким ключиком отпирается, запре-
щаю тебе отпирать! Не отпирай ее, не то будешь несчастною!"
она начала осматривать обители небесного царства.
цать обителей. В каждой сидел апостол в великом сиянии - и девочка радо-
валась всей этой пышности и великолепию, и ангелы, всюду ее сопровождав-
шие, радовались вместе с нею.
хотелось узнать, что за нею скрыто, и она сказала ангелам: "Совсем отво-
рять я ее не стану и входить туда не буду, а лишь приотворю настолько,
чтобы мы хоть в щелочку могли что-нибудь увидеть". - "Ах, нет! - отвеча-
ли ангелы. - Это был бы грех: Дева Мария запретила, это может грозить
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Свержин Владимир