Чтение 55–й страницы книги ~Русские народные сказки~

ее за седые-то космы и сграбастаю!

Сказано-сделано. Ухватил слепой бабу-ягу за седые космы и кричит:

- Эй, дядя Катома! Вылезай-ка из-под лавки да придержи ехидную бабу,
пока я в избу войду. Баба-яга услыхала беду, хочет вскочить, голову при-
поднять - куда тебе, нет совсем ходу! Рвалась-рвалась - ничего не пособ-
ляет! А тут вылез из-под лавки дядя Катома, навалился на нее словно ка-
менная гора, принялся душить бабу-ягу, ажио небо с овчинку ей показа-
лось! Вскочил в избушку слепой, говорит безногому:

- Надо нам теперь развести большой костер, сжечь ее, проклятую, на
огне, а пепел по ветру пустить!

Взмолилась баба-яга:

- Батюшки, голубчики! Просите... что угодно, все вам сделаю!

- Хорошо, старая ведьма! - сказали богатыри. - Покажи-ка нам колодезь
с целющей и живущей водою.

- Только не бейте, сейчас "окажу!

Вот Катома-дядька, дубовая шапка сел на слепого; слепой взял бабу-ягу
за косы; баба-яга повела их в лесную трущобу, привела к колодезю и гово-
рит:

- Это и есть целющая и живущая вода!

- Смотри, дядя Катома, - вымолвил слепой, - не давай маху; коли она
теперь обманет - ввек не поправимся!

Катома-дядька, дубовая шапка сломил с дерева зеленую ветку и бросил в
колодезь: не успела ветка до воды долететь, как уж вся огнем вспыхнула!

- Э, да ты еще на обман пошла!

Принялись богатыри душить бабу-ягу, хотят кинуть ее, проклятую, в ог-
ненный колодезь. Пуще прежнего взмолилась баба-яга, дает клятву великую,
что теперь не станет хитрить:

- Право-слово, доведу до хорошей воды. Согласились богатыри попытать
еще раз, и привела их баба-яга к другому колодезю. Дядька Катома отломил
от дерева сухой сучок и бросил в колодезь: не успел тот сучок до воды
долететь, как уж ростки пустил, зазеленел и расцвел.

- Ну, это вода хорошая! - сказал Катома. Слепой помочил ею свои глаза
- и вмиг прозрел; опустил безногого в воду - и выросли у него ноги. Оба
обрадовались и говорят меж собой:

- Вот когда мы поправимся! Все свое воротим, только наперед надо с
бабой-ягой порешить; коли нам ее теперь простить, так самим добра не ви-
дать - она всю жизнь будет зло мыслить!

Воротились они к огненному колодезю и бросили туда бабу-ягу: так она
и сгинула!

После того Катома-дядька, дубовая шапка женился на купеческой дочери,
и все трое отправились они в королевство Анны Прекрасной выручать Ива-
на-царевича.

Стали подходить к столичному городу, смотрят: Иван-царевич гонит ста-
до коров.

- Стой, пастух! - говорит Катома-дядька. - Куда ты этих коров гонишь?

Отвечает ему царевич:

- На королевский двор гоню; королевна всякий раз сама поверяет, все
ли коровы.

- Ну-ка, пастух, на тебе мою одежду, надевай на себя, а я твою надену
и коров погоню.

- Нет, брат, этого нельзя сделать; коли королевна уведает - беда мне
будет!

- Не бойся, - ничего не будет! В том тебе порука Катома-дядька, дубо-
вая шапка!

Иван-царевич вздохнул и говорит:

- Эх, добрый человек! Если бы жив был Катомадядька, я бы не пас в по-
ле этих коров.

Тут Катома-дядька, дубовая шапка сознался ему, кто он таков есть;
Иван-царевич обнял его крепко и залился слезами:

- Не чаял и видеть тебя!

Поменялись они своими одежами; погнал дядька коров на королевский
двор. Анна Прекрасная вышла на балкон, поверила, все ли коровы счетом, и
приказала загонять их в сарай.

Вот все коровы в сарай вошли, только последняя у ворот остановилась и
хвост оттопырила. Катома подскочил:

- Ты чего, собачье мясо, дожидаешься? - схватил ее за хвост, дернул,
так и стащил шкуру! Королевна увидала и кричит громким голосом:

- Что это мерзавец пастух делает? Взять его и привесть ко мне!

Тут слуги подхватили Катому и потащили во дворец; он идет - не отго-
варивается, на себя надеется. Привели его к королевне; она взглянула и
спрашивает:

- Ты кто таков? Откуда явился?

- А я тот самый, которому ты ноги отрубила да на пень посадила; зовут
меня Катома-дядька, дубовая шапка!

"Ну, - думает королевна, - когда он ноги свои воротил, то с ним муд-
рить больше нечего!" - и стала у него и у царевича просить прощения; по-
каялась во своих грехах и дала клятву вечно Ивана-царевича любить и во
всем слушаться. Иван-царевич ее простил и начал жить с нею в тишине и
согласии; при них остался слепой богатырь, а Катома-дядька уехал с своею
женою к богатому купцу и поселился в его доме.

МОРСКОЙ ЦАРЬ И ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ

За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею;
детей у них не было. Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам,
долгое время дома не бывал; на ту пору родила ему царица сына, Ивана-ца-
ревича, а царь про то и не ведает. Стал он держать путь в свое госу-
дарство, стал подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий,
солнце так и пекло! И напала на него жажда великая; что ни дать, только
бы воды испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро;
подъехал к озеру, слез с коня, прилег на брюхо и давай глотать студеную
воду.

Пьет и не чует беды; а царь морской ухватил его за бороду.

- Пусти! - просит царь.

- Не пущу, не смей пить без моего ведома!

- Какой хочешь возьми откуп - только отпусти!

- Давай то, чего дома не знаешь.

Царь подумал-подумал - чего он дома не знает? Кажись, все знает, все
ему ведомо, - и согласился. Попробовал - бороду никто не держит; встал с
земли, сел на коня и поехал восвояси.

Вот приезжает он домой, царица встречает его с царевичем, такая ра-
достная; а он как узнал про свое милое детище, так и залился горькими
слезами. Рассказал царице, как и что с ним было, поплакали вместе, да
ведь делать-то нечего, слезами дела не поправишь.

Стали они жить по-старому; а царевич растет себе да растет, словно
тесто на опаре - не по дням, а по часам, и вырос большой.

"Сколько ни держать при себе, - думает царь, - а отдавать надобно:
дело неминучее!" Взял Ивана-царевича за руку, привел прямо к озеру.

- Поищи здесь, - говорит, - мой перстень; я ненароком вчера обронил.

Оставил одного царевича, а сам повернул домой. Стал царевич искать
перстень, идет по берегу, и попадается ему навстречу старушка.

- Куда идешь, Иван-царевич?

- Отвяжись, не докучай, старая ведьма! И без тебя досадно.

- Ну, оставайся... - И пошла старушка в сторону. А Иван-царевич по-
раздумался: "За что обругал я старуху? Дай ворочу ее; старые люди хитры
и догадливы! Авось что и доброе скажет". И стал ворочать старушку:

- Воротись, бабушка, да прости мое слово глупое! Ведь я с досады вы-
молвил: заставил меня отец перстень искать, хожу-высматриваю, а перстня
нет как нет!

- Не за перстнем ты здесь; отдал тебя отец морскому царю: выйдет
морской царь и возьмет тебя с собою в подводное царство.

Горько заплакал царевич.

- Не тужи, Иван-царевич! Будет и на твоей улице праздник; только слу-
шайся меня, старуху. Спрячься вон за тот куст смородины и притаись ти-
хонько. Прилетят сюда двенадцать голубиц - все красных девиц, а вслед за
ними и тринадцатая; станут в озере купаться; а ты тем временем унеси у
последней сорочку и до тех пор не отдавай, пока не подарит она тебе сво-
его колечка. Если не сумеешь этого сделать, ты погиб навеки; у морского
царя кругом всего дворца стоит частокол высокий, на целые на десять
верст, и на каждой спице по голове воткнуто; только одна порожняя, не
угоди на нее попасть!

Иван-царевич поблагодарил старушку, спрятался за смородиновый куст и
ждет поры-времени.

Вдруг прилетают двенадцать голубиц; ударились о сыру землю и оберну-
лись красными девицами, все до единой красы несказанной: ни вздумать, ни
взгадать, ни пером написать!

Поскидали платья и пустились в озеро: играют, плещутся, смеются, пес-
ни поют.

Вслед за ними прилетела и тринадцатая голубица; ударилась о сыру зем-
лю, обернулась красной девицей, сбросила с белого тела сорочку и пошла
купаться; и была она всех пригожее, всех красивее!

Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих, долго на нее загляды-
вался, да припомнил, что говорила ему старуха, подкрался и унес сорочку.

Вышла из воды красная девица, хватилась - нет сорочки, унес кто-то;
бросились все искать, искали, искали - не видать нигде.

- Не ищите, милые сестрицы! Улетайте домой; я сама виновата - недос-
мотрела, сама и отвечать буду. Сестрицы - красные девицы ударились о сы-
ру землю, сделались голубицами, взмахнули крыльями и полетели прочь. Ос-
талась одна девица, осмотрелась кругом и промолвила: