ты скажешь о том, кто сделает твою жену беременной от тебя после этих
сорока лет, что минули?" - "Если ты это сделаешь, я окажу тебе милость и
облагодетельствую тебя!" - отвечал купец. И Мухаммед сказал: "Дай мне
динар!" - "Возьми эти два динара!" - воскликнул купец; и Мухаммед взял
их и сказал ему: "Подай мне эту фарфоровую миску". И купец дал ему мис-
ку, и Мухаммед отправился к торговцу травами и взял у него унции две
румского мукаркара и немного китайской кубебы, и корицы, и гвоздики, и
кардамона, и имбиря, и белого перцу, и горную ящерицу и истолок все это
и вскипятил в хорошем растительном масле. И еще он взял три унции крупи-
нок ладана и с чашку чернушки и размочил, и сделал из всего этого тесто
с румским пчелиным медом и, положив его в миску, вернулся к купцу и от-
дал ему миску.
того как ты поешь мяса барашка и домашнего голубя, положив туда много
горячительных приправ и пряностей, съесть этого теста на конце лопаточ-
ки, а потом поужинать и запить чистым разведенным сахаром".
и голубем, и сказал: "Приготовь это хорошенько и возьми замутитель семе-
ни и храни его у себя, пока он мне не понадобится и я его у тебя не пот-
ребую".
купец поел, а потом он потребовал ту миску и поел из нее, и ему понрави-
лось, и он съел остаток, а затем он познал свою жену, и она зачала от
него в ту ночь.
лись и перестали идти, и жена купца узнала, что она понесла, и дни ее
прошли до конца, и ее схватили потуги, и поднялись крики, и повитухе
пришлось потрудиться при родах.
"Аллах велик!" - и пропела ему в уши азан [265], а потом она завернула
младенца и передала его матери. И та дала ему грудь и стала его кормить,
и младенец попил и насытился и заснул. И повитуха оставалась у них три
дня, пока не сделали мамунию [266] и халву, и ее раздали на седьмой день.
А потом рассыпали соль, и купец пришел и поздравил свою жену с благопо-
лучием и спросил ее: "Где залог Аллаху?" И она подала ему новорожденного
редкой красоты - творение промыслителя вечносущего; и было ему семь
дней, но тот, кто видел его, говорил, что ему год.
были родинки на обеих щеках) и спросил свою жену: "Как ты его назвала?"
А она ответила: "Будь это девочка, ее назвала бы я, то это сын, и никто
не назовет его, кроме тебя". А люди в те времена давали своим детям имя
по предзнаменованию.
щу: "О господин мой, Ала-ад-дин", и купец сказал жене: "Назовем его
Ала-ад-дин Абу-ш-Шамат" [267]. И он назначил младенцу кормилиц и нянек, и
младенец пил молоко два года, а потом его отняли от груди, и он стал
расти и крепнуть и начал ходить но земле. А когда мальчик достиг семи-
летнего возраста, его отвели в подвал, боясь для него дурного глаза; и
купец сказал: "Он не выйдет из подвала, пока у него не вырастет борода",
и он назначил ему невольницу и раба, и невольница готовила ему стол, а
раб носил ему пищу.
ле этого он позвал учителя, чтобы учить его, и тот учил мальчика письму
и чтению Корана и наукам, пока он не стал искусным и сведущим.
кушаньем и оставил подвал открытым, и тогда Ала-ад-дин вышел из подвала
и вошел к своей матери (а у нее было собрание знатных женщин). И когда
женщины разговаривали с его матерью, вдруг вошел к ним Этот ребенок, по-
добный пьяному мамлюку из-за своей чрезмерной красоты. И, увидав его,
женщины закрыли себе лица и сказали его матери: "Аллах да воздаст тебе,
о такая-то! Как же ты приводишь к нам этого постороннего мамлюка? Разве
ты не знаешь, что стыд - проявление веры?" - "Побойтесь Аллаха! - воск-
ликнула мать мальчика. - Поистине, это мой ребенок и плод моей души. Это
сын старшины купцов, Шамс-ад-дина, дитя кормилицы, украшенное ожерельем,
вскормленное корочками и мякишем". - "Мы в жизни не видали у тебя ребен-
ка", - сказали женщины. И мать Ала-ад-дина молвила: "Его отец побоялся
для него дурного глаза и велел воспитывать его в подвале, под землей..."
меня, о счастливый царь, что мать Ала-ад-дина сказала женщинам: "Его
отец побоялся для него дурного глаза пятьдесят первая и велел воспиты-
вать его в подвале ночь под землей. Может быть, евнух оставил подвал
открытым, и он вышел оттуда, - мы не хотели, чтобы он выходил из подва-
ла, пока у него не вырастет борода".
двор при доме, а потом поднялся в беседку и сел там.
спросил их: "Где был этот мул?" И рабы сказали: "Мы доставили на нем то-
вары в лавку твоего отца (а он ехал верхом) и привели его". - "Каково
ремесло моего отца?" - спросил Ала-ад-дин. "Твой отец - старшина купцов
в земле египетской и султан оседлых арабов", - сказали ему.
ремесло моего отца?" - "О дитя мое, - отвечала ему мать, - твой отец -
купец, и он старшина купцов в земле египетской и султан оседлых арабов,
и его невольники советуются с ним, когда продают, только о тех товарах,
которые стоят самое меньшее тысячу динаров, а товары, которые стоят де-
вятьсот динаров или меньше, - о них они с ним не советуются и продают их
сами. И не приходит из чужих земель товаров, мало или много, которые не
попадали бы в руки твоему отцу, и он распоряжается ими, как хочет; и не
увязывают товаров, уходящих в чужие земли, которые не прошли бы через
руки твоего отца. И Аллах великий дал твоему отцу, о дитя мое, большие
деньги, которых не счесть". - "О матушка, - сказал Ала-ад-дин, - хвала
Аллаху, что я сын султана оседлых арабов и что мой отец - старшина куп-
цов! Но почему, о матушка, вы сажаете меня в подвал и оставляете там за-
пертым?" - "О дитя мое, мы посадили тебя в подвал только из боязни людс-
ких глаз; ведь сглаз - это истина, и большинство жителей могил умерли от
дурного глаза", - ответила ему мать.
ность не помешает предопределенному, и от того, что написано, нет убежи-
ща. Тот, кто взял моего деда, не оставит и меня и моего отца: если он
живет сегодня, то не будет жить завтра; и когда мой отец умрет и я приду
и скажу: "Я - Ала-ад-дин, сын купца Шамс-аддина", - мне не поверит никто
среди людей, и старики скажут: "Мы в жизни не видели у Шамс-ад-дина ни
сына, ни дочери". И придут из казны и возьмут деньги отца. Да помилует
Аллах того, кто сказал: "Умрет муж, и уйдут его деньги, и презреннейший
из людей возьмет его женщин". А ты, о матушка, поговори с отцом, чтобы
он взял меня с собой на рынок и открыл мне лавку: я буду сидеть там с
товаром, и он научит меня продавать и покупать, брать и отдавать". И
мать Ала-ад-дина сказала: "О дитя мое, когда твой отец приедет, я расс-
кажу ему об этом".
Абу-ш-Шамат, сидит подле своей матери, и спросил ее: "Почему ты вывела
его из подвала?" И она сказала ему: "О сын моего дяди, я его не выводи-
ла, но слуги забыли запереть подвал и оставили его открытым. И я сидела
(а у меня собрались знатные женщины) и вдруг он вошел к нам". И она
рассказала мужу, что говорил его сын. И Шамс-ад-дин сказал ему: "О дитя
мое, завтра, если захочет Аллах великий, я возьму тебя на рынок; но
только, дитя мое, чтобы сидеть на рынках и в лавках, нужна пристойность
и совершенство при всех обстоятельствах".
утро, Шамс-ад-дин сводил своего сына в баню и одел его в платье, стоящее
больших денег, и после того как они позавтракали и выпили питье, он сел
на своего мула и посадил сына на мула позади себя и отправился на рынок.
бенок мужского пола, подобный луне в четырнадцатую ночь, и кто-то сказал
своему товарищу: "Посмотри на этого мальчика, который позади старшины
купцов. Мы думали о нем благое, а он точно порей - сам седой, а сердце у
него зеленое".
"О купцы, мы больше не согласны, чтобы он был над нами старшим. Никог-
да!"
приходил начальник рынка и читал купцам фатиху [268], и они поднимались и
шли к старшине купцов и читали фатиху и желали ему доброго утра, и затем
каждый из них уходил к себе в лавку. Но в этот день, когда старшина куп-
цов сел, как всегда, в своей лавке, купцы не пришли к нему согласно обы-
чаю.
как обычно?" И начальник ответил: "Я не люблю доносить о смутах, но куп-
цы сговорились отстранить тебя от должности старшины и не читать тебе
фатиху". - "А какая тому причина?" - спросил Шамсад-дин. И начальник
сказал: "Что это за мальчик сидит рядом с тобою, когда ты старик и глава
купцов? Что этот ребенок - твой невольник или он в родстве с твоей же-
ной? Я думаю, что ты его любишь и имеешь склонность к мальчику".
тебя самого и твои свойства! Это мой сын". - "Мы в жизни не видели у те-
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Никитин Юрий
Русанов Владислав
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей