Чтение 533–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

друга. Не забывай же уверений и клятв, которые между нами, - я боюсь его
хитрости и коварства".

И ее муж приготовился для путешествия, а Зейн-альМавасиф стала пла-
кать и рыдать, и не было ей покоя ни ночью, ни днем. И когда ее муж уви-
дел это, он не стал ее порицать. И, увидев, что ее муж обязательно пое-
дет, Зейн-аль-Мавасиф собрала свои материи и вещи, и сложила все это у
своей сестры, и рассказала ей обо всем, что случилось, а потом она поп-
рощалась с нею и вышла от нее плача. И она вернулась к себе домой и уви-
дела, что ее муж привел верблюдов и начал накладывать на них тюки, и он
приготовил для Зейн-аль-Мавасиф самого лучшего верблюда. И когда
Зейн-аль-Мавасиф увидела, что разлука с Масруром неизбежна, она не зна-
ла, как поступить. И случилось, что ее муж вышел по какому-то делу, и
тогда она подошла к первой двери и написала на ней такие стихи..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят четвертая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят четвертая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Зейн-аль-Мавасиф увидела,
что ее муж привел верблюдов, и поняла, что он уезжает, она не знала, как
поступить. И случилось, что ее муж вышел по какому-то делу, и тогда она
подошла к первой двери и написала на ней такие стихи:

О голубь домашний мой, от нас передай привет

Ты любящего любимым в час расставания.

Скажи ему, что всегда останусь печальной я

И буду жалеть о прежней жизни, столь милой нам.

Любимый мой также ведь все время безумствует,

И также по радости минувшей тоскует он.

Мы в радости провели и счастье не малый срок,

И близостью наслаждались и днем мы с ним.

Но только очнулись мы, раздался над нами крик

Разлучника-ворона: вещал о разлуке он.

Уехали мы, оставив дом наш пустынею.

О, если бы мы жилищ своих не оставили!

И потом она подошла ко второй двери и написала на ней такие стихи:

Аллахом молю, к дверям пришедший, взгляни теперь

На прелесть любимого во тьме и скажи другим,

Что плачу я, вспомнив близость с ним, и скорблю о ней,

И нету конца слезам, во плаче струящимся.

И если не стерпишь ты того, чем убита я,

Покрой эти строки пылью, прахом засыпь их ты.

Питом поезжай в края востока и запада

И будь терпелив - Аллах такие судил дела.

И потом она подошла к третьей двери и написала на ней такие стихи:

Потише, Масрур! Когда ты дом посетишь се,

Ты к двери пройди и строки ты прочитай на ней.

Обет не забудь любви, правдивым ты если был -

Ведь сколько вкусило женщин горечь и сладость дней.

Аллахом молю, Масрур, ты близость к ней не забудь -

Оставила для тебя ведь радости все она.

О, плачь о днях близости и дивной усладе их,

С приходом твоим завесы были отброшены.

Так странствуй же ты за нами в дальних краях, Масрур,

В моря погружайся их и земли их исходи.

Далеко ушли теперь сближения вечера,

Глубокая тьма разлуки свет погасила их.

Аллах, сохрани былые дни - дивна радость их

В прекрасном саду надежд, где рвали мы их цветы!

Зачем не продлились эти дни, как хотела я!

Аллах пожелал, чтоб дни, придя, уходили вновь.

Вернутся ли снова дни, и будем ли вместе мы?

Я буду верна, и дни исполнят тогда обет.

И знай, что дела мирские держит в деснице тот,

Кто чертит в предвечном сроки их на скрижали лба [625],

А потом она заплакала сильным плачем и вернулась в дом, плача и ры-
дая, и стала она вспоминать то, что прошло, и воскликнула: "Слава Алла-
ху, который судил нам это!" И затем усилилось ее горе из-за разлуки с
любимым и оставления родных мест, и она произнесла такие стихи:

"Привет над тобой Аллаха, о опустевший дом!

Окончили дни в тебе теперь свои радости.

О голубь домашний мой, ты плача не прекращай

О той, кто луну свою и месяц покинул вновь.

Потише, Масрур, рыдай, утративши нас теперь;

Лишившись тебя, лишились света глаза мои.

О, если бы видели глаза твои наш отъезд

И пламя в душе моей, все ярче пылавшее!

То время ты не забудь под тенью густой садов,

Что вместе нас видели и скрыли завесою".

И потом Зейн-аль-Мавасиф пошла к своему мужу, и тот поднял ее на но-
силки, которые сделал для нее, и когда Зейн-аль-Мавасиф оказалась на
спине верблюда, она произнесла такие стихи:

"Привет над тобою Аллаха, о опустевший дом!

Как долго сносить в тебе пришлось нам несчастия!

О, если б средь стен твоих порвались дни времени

И в пылкой любви моей была бы убита я!

Скорблю я вдали и изнываю по родине,

Любимый, не знаю я, что ныне случилось,

О, если бы знать мне, будет ли возвращение

Такое же ясное, как было нам ясно встарь?"

И ее муж сказал ей: "О Зейн-аль-Мавасиф, не печалься о разлуке с тво-
им жилищем - ты вернешься в него в скором времени". И он принялся успо-
каивать ее сердце и уговаривать ее, и потом они двинулись, и выехали за
город, и поехали по дороге, и поняла Зейн-аль-Мавасиф, что разлука
действительно совершилась, и показалось ей это тяжким.

А Масрур при всем этом сидел у себя в доме и размышлял о своей любви
и своей возлюбленной. И почуяло его сердце разлуку, и он поднялся на но-
ги в тот же час и минуту и шел, пока не пришел к ее жилищу, и увидел он,
что двери закрыты, и заметил стихи, которые написала Зейн-аль-Мавасиф. И
он начал читать надпись на первой двери и, прочитав ее, упал на землю
без чувств, а очнувшись от обморока, он открыл первую дверь и подошел ко
второй двери и увидел, что написала Зейн-альМавасиф, и на третьей двери
также.

И когда он прочитал все эти надписи, его страсть, тоска и любовь ус-
покоились, и он пошел по ее следам, ускоряя шаги, и нагнал караван. И он
увидел Зейн-альМавасиф в конце каравана, - а ее муж был в начале карава-
на из-за своих вещей. И, увидев ее, Масрур уцепился за носилки, плача и
горюя от мучений разлуки, и произнес такие стихи:

"Если б знать, за какой нас грех поразили

Стрелы дали и долголетней разлуки!

Счастье сердца, пришел однажды я к дому -

А от страсти сильна была моя горесть -

И увидел, что дом твой пуст и разрушен,

И в любви горевал своей и стонал я.

И спросил о желанной я стены дома:

"Куда скрылась, залогом взяв мое сердце?"

И сказали: "Оставила она дом свой,

И в душе она страсть свою затаила".

Написала ряд строк она на воротах -

Поступают так верные среди тварей".

И когда Зейн-аль-Мавасиф услышала эти стихи, она поняла, что

Это Масрур..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят пятая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Зейн-аль-Мавасиф, услышав стихи, поняла,
что это Масрур, и заплакала вместе со своими невольницами, а потом она
сказала: "О Масрур, прошу тебя, ради Аллаха, возвратись назад, чтобы не
увидел тебя вместе со мной мой муж". И, услышав это, Масрур лишился
чувств. А когда он очнулся, они простились друг с другом, и Масрур про-
изнес такие стихи:

"Кричит об отъезде на заре их погонщик

Пред утром, и ветерок несет его голос.

И вот, оседлав животных, быстро снялись они.

Вперед караван спешит под пенье вожатых.

И землю благоуханьем со всех сторон обдав,

Они ускоряют ход по ровной долине.

Душой овладев моей в любви, они двинулись,

Следами обманут их я был в это утро.

Соседи! Хотел бы я совсем их не покидать,

И землю я омочил текущей слезою.

О сердце! Что сделала, когда далеко они,

Разлуки рука с душой - того не желал я!"

И Масрур продолжал оставаться вблизи каравана, плача и рыдая, и
Зейн-аль-Мавасиф уговаривала его вернуться раньше утра из опасения позо-
ра. И Масрур подошел к носилкам и попрощался с ней еще раз взглядом, и
его покрыло беспамятство на долгое время, а очнувшись, он увидел, что