назначат старшим офицером контрольно-проверочного аппарата НИИ, а НИИ, чего
доброго, завалят военными заказами.
которого он поздравлял с повышением, обрадовано воскликнул: "Я был прав, я,
а не Набоков!" Малопонятные слова эти Виктор Антонович директору, конечно,
не передал.)
Пусть крутится в цехе: человек он для производства нужный, говорю тебе
совершенно искренно. Нужный. Но в комиссии, в делегации больше не вводить!
Мало ли что может произойти! Он после армейских щей никак не привыкнет к
гражданским деликатесам...
с насиженного места. Цех, лишившись премии, не стал обвинять своего
диспетчера ни в чем. Степана Сергеича теперь знали все, он же только отвечал
на приветствия, встречаясь с совсем не известными ему инженерами. Некоторые
открыто восхищались им -- с опаской за дальнейшее диспетчерство его. Другие,
признавая в нем существующие и не существующие достоинства, называли Степана
Сергеича не стесняясь дураком -- не при встречах, конечно. Слово "дурак"
приобрело уже на Руси (и только на Руси) второе значение. Есть в дураке
что-то героическое, гениальное, недаром один ученый немец с болью писал, что
русский Иванушка-дурачок несравненно умнее Михелей, Гансов и Петрушек,
вместе взятых. А раз герой -- то ему положено и страдать. Никто в НИИ
поэтому не удивился бы, услышав о гонениях на Степана Сергеича.
проконсультируйтесь со мной.
невест.
девицы в моей группе.
Петрова, бендеровед, так сказать, прослышав о катастрофе с ГИПСами,
удивления не выразил. Задумчиво пожевал сигару.
конвенции.
отделы и покричать в КБ. Потом кто-то решил, что высшую школу надо
приблизить к науке и производству. Тамарину предложили читать лекции в
энергетическом. Он согласился. Дальше -- больше. Несколько раз доказывал уже
Тамарин в руководящих кабинетах, что он главный инженер, а не старший
преподаватель кафедры, навязанные ему часы мешают основной работе, документы
в НИИ приходится подписывать не глядя. В кабинетах верили, но спрашивали:
"Вы что -- против постановления об укреплении связи?" "Я -- за, --
оправдывался и наступал Тамарин, -- я не против, но во всем должна быть
мера". Этому тоже верили. Пытались как-то распланировать его время, ничего,
однако, не вышло -- дела, дела... Он плюнул на все, с блеском читал
студентам лекции, те ломились к нему в аудитории. Защитил докторскую
диссертацию, написал два учебника, один уже издали, другой утверждался
коллегией. В НИИ бывал редко, все здесь шло не так, как ему хотелось.
Инженеры обнаглели окончательно. Мало кто знал, чем занимаются коллеги.
Промышленность выпускала новые типы полупроводников -- о них в институте не
ведали, вляпывали в свои творения старье, без задержки проходившее через
отдел нормализации и стандартизации. Планирование вообще ни к черту не
годится. В КБ свыклись с тем, что кто-то исправит их ошибки, а заодно и
ляпсусы разработчиков. Обленились и потеряли стыд. В "Кактусе" нельзя
прикрутить к корпусу субпанель, отверстия для винтов не совпадают. Со
студентов за такие фокусы шкуру дерут, а вторая группа КБ премию отхватила.
Директор доволен. Любит мужик власть -- ну и пусть володеет...
бодрый репортаж Немировича и радовался хорошо продуманной режиссуре
спектакля, в котором ему отводилась роль статиста. Установка ясна: не
вмешиваться ни в коем случае. "Валяйте, ребята, -- думал Игумнов, --
валяйте. Телега катится с горы, мне ли ее удерживать. У меня цех, сто
человек, мне дела нет до вашего серийного ГИПСа..."
веселясь, посматривал на озябших и распаренных делегатов: "Что, ребята, не
ожидали от диспетчера такой прыти? Я-то знал, на что он способен, потому и
не хотел, чтобы работал он в цехе..."
недоступнее.
Свердловска, я не хотел срывать тебя с научной работы, думал, если надо, сам
попросит.
Вышел я из изобретателей, не под силу мне.
свободным, холостым, влюбленным. Сейчас, как и прежде, не знал, о чем
говорить. Прорвало его после третьей рюмки: безудержно хвалил Надежду
Александровну, описывал проказы и шалости сына. Виталий соображал, кем
приходится ему трехлетний Боря Родионов. Сводный брат, что ли.
тебе... то есть спрашивает о тебе.
значительно труднее, чем предавать его.
ней надо приспосабливаться, драться в одиночестве нелегко.
помощи пока не надо. Я живу хорошо, я даже счастлив... А вы счастливы,
Николай Федорович?
Родионову: Надежда Александровна дурила по-прежнему.
лет назад, увидел Виталий стоящего под снежком Родионова, смотрящего ему
вслед.
подробностях, как буянил у Ивана Дормидонтовича диспетчер Шелагин. И никто
-- ни словечком, ни улыбочкой -- не осудил его, Игумнова, за молчание. Вот
так-то. Потому что всем ты мил и нужен, все тебе милы и нужны. Катится
телега с горы, и хорошо, что катится, не надо ее ни подпихивать, ни
задерживать, все само собой образуется. Директор -- лучший друг, в цехе --
тишь и благодать. Дятлов и Пономарев заработали по благодарности и -- с глаз
долой -- уволились, Ритка Станкевич, если вдуматься, скромная девушка,
Нинель Сарычева бездельничает, но и это идет на пользу, на Нинель
списываются все огрехи сборки. Труфанов, случается, позвонит в середине
месяца. Почему, спросит, шасси не отправлены на монтаж? Игумнов ответит:
"Нинель". И все становится ясно, мадам Сарычева опять не так составила карту
сборки. Труфанов промолчит, Нинели словечка не скажет, зачем связываться: от
мужа Нинели зависит многое; муж -- прекрасный человек, умный, справедливый и
чуткий, но если Нинель начнет по вечерам точить муженька -- какой человек
выдержит осаду Нинели? Поэтому терпят Нинель. Цех тоже смирился с нею. Людям
хорошо платят, недавно установили двадцатичетырехдневный отпуск. На
совещаниях в конце месяца (ежедневных планерок Труфанов не признает) Игумнов
сидит на видном месте, заместителем директора по производству. Впереди --
блестящие перспективы. Через несколько лет завод отделится, тогда -- главным
инженером завода, директором. Так стоит ли поднимать шум из-за каких-то
счетчиков! Глупо и мелко. Имеет же он право отдохнуть.
все вдруг утихает. В цехе после обеда -- блаженное успокоение, как мертвый
час в детском садике. Спало полуденное оживление, все устали сидеть, но и
подниматься не хочется, движения медленные, привычные, все, что надо на
сегодня сказать, уже сказано. Еще полчаса -- и наступит перелом, появится
тяга к перемещениям... кто пойдет в регулировку слушать басни Петрова, кто
проскользнет мимо открытой двери кабинета в комплектовку, позвонит оттуда, в
комплектовке городской телефон. Но сейчас только ровное жужжание доносится в
кабинет из цеха.
начальника цеха проще). -- Я прошу принять строжайшие меры к технологу
Сарычевой. По ее вине забракована партия трансформаторов.
Черепнин Владимир
Скальци Джон
Суворов Виктор
Березин Федор
Лукин Евгений
Сертаков Виталий